«Засыпал с мыслями, что не проснусь». История разбитой карьеры

→ «Я не слышу свист судьи, я вижу его». Глухой игрок в Бундеслиге Впервые футбольный мир подумал, что Себастьян Дайслер вылеплен из непривычного теста, в первый день осени 2001-го. Старый, ещё не перестроенный стадион в Мюнхене на последнем издыхании увидел главное унижение в своей истории – сборная Германии проиграла Англии 1:5. Британцев гордо вели вперёд 21-летние Стивен Джеррард и Майкл Оуэн, их ровесник Дайслер растворился в мюнхенской чаше, ошпаренной итоговым счётом. Но самое важное было потом – человек, провозглашённый надеждой немецкого футбола, с повешенным на шею навечно прозвищем Басти Фантасти, подошёл к прессе и сказал: «Вот видите, я не великий полузащитник, я только в начале своего пути». В интонации – нотка облегчения. Немецкий футбол тогда был плох, Лотар Маттеус выступал за сборную до сорока, а любой одарённый игрок сразу получал титул надежды нации. В те годы надежд было две – Дайслер и Баллак. Оба были брошены под английские «танки». У Дайслера и тут появился шанс стать героем нации – счёт пока 1:1, восемь метров до ворот, забивай не хочу – но он пробил мимо. «Ожидания не окрыляют, они заставляют страдать», – честно сказал тогда Дайслер. Уже тут надо было бить тревогу. Творческие люди часто привыкают с детства биться о стену непонимания, Басти тоже прошёл через это. Когда ему было два года, папа, Килиан, впервые принёс домой футбольный мяч. Когда ему исполнилось пять, Килиан записал сына в команду. Он везде был самым маленьким и шустрым – на поле это было выгодно, с мячом никто не управлялся так, как он, зато в родном Лёррахе Дайслер настрадался так, что едва не убежал со слезами из дома. К 14-15 годам его приятели успели вырасти, смотрели на Басти сверху вниз, дразнили из-за маленького роста. А ещё спрашивали: если ты так круто играешь, почему так плохо одет? В компании Дайслера носили новые брендовые вещи, а самый маленький парень в компании плевать на это хотел – в семье ему привили другие ценности. Тогда искренняя любовь к футболу перекрывала все издевательства. Килиан, электрик по профессии, ходил на каждый домашний матч сына, но никогда не подвозил Басти до стадиона, хотя у семьи была машина. Они вместе ездили на велосипедах через тёмный лес – когда доезжали, мышцы уже были разогреты, можно было даже не устраивать разминку. На глазах у отца Дайслер, самый маленький по росту, забивал и забивал – в одном из сезонов в D-Jugend, группе для 11-13-летних, настрелял 215 голов. В Лёррахе начали восхищаться талантливым юниором все, разве что кроме тех одарённых «друзей», смеявшихся над ростом Басти. В 15 Дайслер впервые получил вызов в сборную Германии своего возраста. Нужно было лететь в Грецию, и Басти целыми днями предвкушал это – пересматривал фотографии оттуда, жаждал увидеть всё своими глазами. Когда команда ездила по Греции на автобусе, Дайслер разглядывал лимонные деревья: в природе, не в оранжерее, ничего себе! Смотреть, как растут лимоны, было интересно только ему – все остальные играли в карты. Тогда же Дайслер попал в гладбахскую «Боруссию», и в академии судачили, что вот-вот дорастут до главной команды четыре звезды – сам Басти, Марсель Кетелер (нападающий, забивший за карьеру 35 мячей и живший четыре года без голов), Марко Вилья (его лучший сезон пришёлся на итальянскую Серию D, на высшем уровне он очень быстро затух) и Роберт Энке. Депрессия Энке, которая потом перережет его жизнь, не вытекала из футбольной плоскости, но Дайслеру в Гладбахе нанесли первые серьёзные травмы. И физические – в октябре 98-го порвал «кресты» и мениск в колене, спустя месяц почувствовал новую боль. И душевные. → Почему, Роберт? Во-первых, Басти одолела тоска – он скучал по дому, по родителям, в чьей жизни наступил разлад. Чтобы спасти их отношения, Дайслер купил квартиру с первой же профессиональной зарплаты. Во-вторых, шум вокруг него раздули после первого же успеха. Вернувшись после травмы, Дайслер забил чудо-гол «Мюнхену 1860». Подхватил мяч у центральной линии, протащил его метров 50, переложил под удобную ногу, а потом мощно вбил в ворота. «Боруссия» выиграла 2:0 — и понеслось… Истерику начал Фридель Рауш, тренер «жеребцов»: «Когда-нибудь он будет на одном уровне с Вальтером, Зеелером и Беккенбауэром. Мы нашли талант века!» Бедноватый на таланты немецкий футбол сразу вознёс Дайслера на пьедестал. Наша надежда! Наш лидер на долгие годы! В 19 лет… – Я, возможно, чувствительный, но не восприимчивый и тем более не слабый, как многие думают. При чём тут слабость? Мне было 19-20 лет, когда вся Германия была уверена, что я спасу немецкий футбол в одиночку. Сегодня есть пять-шесть игроков, на которых СМИ распределяет своё внимание. А тогда? Был ещё Михаэль Баллак, но он на четыре года старше и играл в «Кайзерслаутерне», где царила идиллия. Мне просто не дали времени, – рассказывал Дайслер, когда все мосты уже были сожжены. Летом 1999-го сборная Германии облажалась на Кубке Конфедераций, а Дайслер приехал из тихого Гладбаха, где познал вкус вылета из Бундеслиги, в пафосный Берлин. Басти называет маразмом всё, что было после: жёлтая пресса накинула на игрока раздражающее клеймо «Басти Фантасти», Nike придумал агрессивную рекламную кампанию вокруг Дайслера и заставил его переобуться в фирменные белые бутсы (игрок отказался), в клубе то и дело начинались разговоры про ярко вспыхнувшую звезду. Басти сам подогревал интерес к себе, начав карьеру в «Герте» с пары шикарных мячей, а потом приезжал домой и проклинал свой талант. Он быстро попробовал зажить по-берлински – купил шикарные часы, дорогие очки, шмотки. Вечером ездил по магазинам. Знакомился с девушками. Но он не был доволен этим. Раздавая автографы, Дайслер хотел вложить частичку себя и рассказать что-то своё, но каждый второй норовил спросить: «Сколько ты получаешь? Какую машину ты водишь?» И такие вопросы – про джинсы, про духи, про всё подряд – сыпались отовсюду. Басти понял, что всё, край, когда сидел в своей берлинской квартире, в шумной тусовке, где знал всех. На выходе из дома стоял громадный «Мерседес», но внутри чувствовалось полное опустошение. Через несколько дней Дайслер выглянул из окна квартиры, увидел троих студентов своего возраста – и испытал невероятное желание оказаться на их месте. «Я еженедельно получал просьбы об интервью с Дайслером и от девчачьих журналов, и от Die Welt. Его жизнь перестала быть его жизнью. Мы в перспективе могли защитить его, но как?» – вопрошал пресс-секретарь той «Герты» Ханс-Георг Фильдер. Шумиха в прессе так достала Дайслера, что он созвал специальную пресс-конференцию и сказал: «Называйте меня как угодно, но про прозвище Басти Фантасти забудьте навсегда». Потом Фильдер и Дайслер ушли в раздевалку, присели рядом, и игрок в отчаянии выпалил: «Я ведь хочу просто играть в футбол!» Ему не давали. Вместо разговоров о футболе его всячески допрашивали на любимые темы Дэвида Бекхэма. Причёски, одежда, тусовки. Товарищи по команде, которым интересен покер, а не лимонные деревья. А потом «Герта» его предала. Спортивный директор Дитер Хёнесс был уверен, что «Бавария» станет следующей ступенью карьеры Дайслера, его брат Ули считал так же, к тому же и игроку было выгодно попасть в Мюнхен – в окружении звёзд он мог расслабиться и спокойно заниматься своей работой. Всё решили летом 2001-го, но переход отложили на год, а Дитер обратился к Дайслеру: пока помолчи, а через полгода мы всё расскажем сами, пусть фанаты «Герты» нас не проклинают. Басти согласился, спокойно начал сезон в Берлине, а спустя полтора месяца был ошарашен новостями из Bild – найдя рассекреченные данные в одном из банков, журналисты раскопали оформленный чек о переходе Дайслера. Хёнесс замолчал. А «Герта» потребовала извинений от игрока за то, что он не проинформировал о трансфере болельщиков. Хотя руководство клуба и заставило Дайслера играть в молчанку. В тот день «Герта» играла с «Гамбургом», Басти привычно начал в стартовом составе. Стык с соперником, хруст в колене, вывих, разрыв капсулы, операция в США, 5 месяцев вне игры – и всё это под свист берлинских болельщиков, ополчившихся на него. Он получал письма с угрозами: «Мы достанем тебя!», «Мы убьём тебя!». Романтичное понимание футбола, которым Дайслер жил с тех пор, как ездил через лес на матчи, было убито. Сестра Басти, врач-лаборант, бросила свою работу и переехала в Берлин, чтобы поддержать Дайслера. А тот был убит горем. Он понимал, что футбол ему больше не интересен – уже тогда он хотел закончить. Почему-то не смог, не решился. Следующим летом Басти приехал-таки в «Баварию», но впервые сыграл лишь через 8 месяцев после трансфера. Проклятое колено – хруст, повреждение хряща, операция. Так Дайслер пролетел мимо чемпионата мира, а заодно и осложнил себе адаптацию в Мюнхене. – Оставаться человеком в раздевалке «Баварии» очень сложно, этого можно достичь, только раз за разом повторяя себе: «Ты самый великий», – делится впечатлениями Дайслер. Но я не смог. В раздевалке меня за спиной называли «Дайслерина», говорили, что я зря получаю свои деньги. Были несколько игроков, с которыми у меня наладился хороший контакт – в первую очередь южноамериканские ребята, ещё Филипп Лам и Йенс Йеремис. Но больше я не мог это терпеть. В ноябре 2003-го Дайслер, подавленный травмами, ожиданиями и проблемами, не выдержал, публично признался в депрессии и начал проходить курс лечения в мюнхенском институте Макса Планка. Тренер «Баварии» Оттмар Хитцфельд хотел навестить Басти в клинике, но игрок отказался – он не хотел видеть никого, даже своих родственников. Изредка к нему заглядывала только беременная гражданская жена, Ойнис, продавщица в книжной лавке – её беременность проходила тяжело, и это нервировало Дайслера ещё больше. Он засыпал с мыслями, что больше никогда не проснётся. «Обычный случай» – говорили ему врачи. → Как спорт сводит с ума Так вышло, что за месяц до Басти свои проблемы с психикой раскрыл хавбек «Ганновера» Ян Шимак. Как обсуждали потом, карьеру Шимака надломил период в «Байере» – чех везде привык быть примой, а Клаус Топпмёллер видел его наравне со всеми, выпуская на поле лишь изредка. В «Ганновере» Шимак пытался вылечить недостаток внимания тусовками и алкоголем, но всё равно не получилось. Парадокс: и Шимак, и Дайслер – очень одарённые люди с кучей выданных авансов, только если один страдал из-за того, что ему не дают их оправдать, то другой бесился от того, что эти авансы повесили ему на шею. Дайслер вышел из клиники спустя три месяца, надеясь, что радость от игры перекроет всё горькое. Но осенью 2004-го Басти вновь настигли психологические проблемы, а накануне домашнего чемпионата мира, куда Юрген Клинсманн пообещал вызвать Дайслера, который тогда разыгрался не на шутку, преградой опять стало проклятое колено. Травма сухожилия в декабре 2006-го стала для Басти последней каплей. Он полетел с «Баварией» на сборы в Эмираты, ночами говорил с Ули Хёнессом, пытавшимся понять игрока, а вернувшись в Мюнхен, всё-таки скинул с себя свой груз. Он закончил карьеру, а потом уехал с базы «Баварии», не попрощавшись ни с кем. Звёзды и их напыщенность достали Дайслера даже больше, чем любовь журналистов раздуть скандал из пустого места. Закончив играть, Дайслер вернулся в берлинскую квартиру и не выходил из неё целый месяц – когда хотелось поесть или почитать что-то новое, заказывал доставку, когда нужно было развеяться, выглядывал в окно. Потом Басти уехал под Фрайбург, занялся лавкой с гималайскими товарами, отрастил живот. В футбол Дайслер играл всего однажды за эти годы – в Непале, где его никто не знал. Дома у Басти лежит футбольный мяч, но как ненужная вещица из прошлого. Футбольная общественность разбила его романтичные взгляды на игру – и теперь она ему неинтересна.