Сегодня заслуженная артистка РФ, актриса театра и кино, телеведущая Татьяна Веденеева отмечает свой юбилей. В интервью ТАСС накануне дня рождения она рассказала, что не любит большие банкеты, поэтому юбилей отпразднует в кругу близких друзей. Актриса также поделилась, кем хотела стать в детстве, каким видит телевидение в будущем, и рассказала, что гордится быть "той самой тетей Таней" из "Спокойной ночи, малыши!".
— Смотря на вас, невозможно не спросить, как удается так роскошно выглядеть? Какие секреты?
— Да какой там секрет! Я сегодня ехала в театр и красилась в машине. Я красила губы в машине и ресницы в том числе.
— Придерживаетесь каких-то правил здорового образа жизни, питания?
— Все нормальные женщины так делают. Нет никаких секретов, понимаете? Все нормальные женщины прекрасно понимают, что не надо есть жареную картошку на ночь, хотя я иногда могу так сделать, потому что работаю по 15 часов в день. Если не по 15, то по 12 точно. Когда приезжаю жутко голодная, я не могу лечь спать. Но если работаешь, если нацелен на результат, то организм тебе помогает. Здесь нет секрета. Секрет в генетике и в том, что ты хочешь, потому что все зависит от твоего мозга.
Моя внешность и моя работа — неразделимые понятия. Это невозможно. Если бы я сидела дома на печке, я бы не думала об этом, была бы счастлива и ела бы блины каждый день. Но у меня другая работа, я не ем блины каждый день.
— Как вы относитесь к вмешательствам во внешность? Одобряете или нет?
— Все на свете: и женщины, и мужчины, и даже птички, и всякие хорьки — хотят выглядеть хорошо. И поэтому это надо делать.
— Значит, положительно?
— Это все равно, что можно тогда не ходить к зубному врачу и жить с гнилыми зубами. Это нормально, как вы считаете? Любое вмешательство, которое как-то поможет вам лучше выглядеть и, соответственно, лучше себя чувствовать, иметь больше энергии, желания жить, что-то делать — это позитивно. Другое дело, когда девушки делают себе утиные губы — это отвратительно выглядит, но если им так нравится, то это тоже их личное дело. Мы же не об этом говорим, правда? Если у человека, например, лысина в 30 лет, почему бы ему не пересадить волосы? Что здесь такого ужасного, постыдного или плохого? Точно так же, как и женщине, почему бы ей не сделать уколы красоты, если ей не нравятся морщины на лбу.
Делать операции — это другое дело. Во-первых, очень тяжело и опасно. Я, например, не могу себе позволить, потому что у меня все пониженное в организме: давление, сердцебиение, температура тела. Это сказывается на моем, видимо, обмене веществ, на моем метаболизме. Я боюсь делать серьезные какие-то операции. Если бы я не боялась, давно бы сделала. Делала только маленькую блефаропластику, но это ерунда.
— Вы работаете по 12-15 часов в день. Остается ли у вас свободное время?
— Очень мало. Когда оно бывает, ничего не делаю. Это самое любимое занятие. Полистать что-нибудь, что там народ пишет, что обсуждают, не снимать халат пару дней. Ни о чем не думать, никуда не спешить. Это прям кайф. Выпить пару бокалов вина.
— В Москве, наверное, многим ни на что не хватает времени. Вы родились в Волгограде, ездите ли в родной город?
— Нет. Очень редко бываю. Просто у меня нет уже там родственников почти. Есть одна родственница, мы с ней переписываемся, а так, чтобы просто поехать, не к кому. Возьмите разные города, республики — все очень гордятся своими артистами, спортсменами, учеными, вообще любыми людьми, которые чего-то достигли в своей жизни. Мне Волгоград ни разу не предложил к нему приехать, например, с гастролями. Поэтому они меня не считают своей, и меня туда не тянет.
— В детстве вы посещали театральный кружок. Общеизвестный факт, что ваши родители не разделяли ваше увлечение. Какое они видели будущее для вас?
— Мама, как большинство мам, хотела, чтобы я пошла в медицинский. Отца любой институт устраивал. В Волгограде их, кстати, много. И я думала, что, если у меня ничего не получится, я пойду в педагогический институт в Волгограде, буду учительницей младших классов.
— То есть вы хотели в детстве стать учительницей?
— Нет, я хотела быть астрономом по большому счету, но у меня не было золотой медали. На астронома нужно было только в университет ехать. Я просто побоялась без золотой медали. Думала, что меня не возьмут. Тогда был выбор: либо артистка, либо учительница. Поскольку я уже решила поехать в Москву, и мне прислали условия приема, как ни странно, то есть судьба позаботилась об этом. Если бы мне не прислали ответ, я бы не поехала. Пошла бы в педагогический. Но именно мне прислали ответ из тысяч девочек, которые пытались поступать в театральные институты в том году, и я поехала.
— Вы это с судьбой связываете, значит, верите в судьбу?
— Да, я верю абсолютно. Уверена, что слово "судьба" люди не придумали и когда говорят, что на роду что-то написано, оно, действительно, написано.
— Вы ранее говорили, что с девяти лет были уверены, что станете звездой.
— Вот это подтверждение того, что на роду что-то написано. Когда я приехала в Москву, у меня не было никого, ни одного родственника, никаких друзей. Только мамина знакомая, которая меня не видела, мама сама ее не видела лет 10. Она просто написала ей письмо, в каком я буду платье, и она меня встретила, приютила на несколько дней и показала, где находится театральный институт. Вот и все.
— Родители вас останавливали, когда вы приняли это решение?
— Нет, родители, к счастью, у меня были людьми современными, они считали, что, если у ребенка есть определенная цель, пусть это и делает. Воспитание у меня было строгое. Отец бы никогда в жизни не понял, если бы я пошла на танцы. Но всегда приветствовал и поддерживал мои стремления к достойным целям. Потому в юности на танцах ни разу не была.
— Отец считал, что это неприлично?
— Ну да, ему казалось, что туда только неправильные ходят. Конечно, я так не думала...
— Хотелось?
— Хотелось, да, но против отца я идти не могла. А то, что касалось учебы или каких-то дальнейших планов на жизнь, родители это всегда все понимали и считали, что надо давать человеку совершить свой выбор, чтобы он потом никогда в жизни не сожалел о том, что не попробовал.
— А вы какая мама? Понимающая?
— Да, я точно так же себя вела.
— Не рекомендовали сыну, мол, тебе надо стать тем-то?
— Мои рекомендации не всегда принимались. Не принимались, значит, нет.
— Не настаивали?
— А как? Как можно заставить человека? Нет, можно, конечно, ему объяснить, как-то расписать...
— Хитрыми методами.
— Да, он меня слушал, но все равно он делал свой выбор.
— А каким был ваш путь после окончания ГИТИСа?
— Я должна была работать в театре Маяковского. Я туда поступала, меня приняли, но по тем временам нужна была не просто прописка, а прописка в определенном месте жительства. У меня этого не было. А у театра не было возможности предоставить всем жилье. У них в штате были народные и заслуженные артисты, которые тоже ждали. По такой банальной по теперешним временам причине не состоялась моя карьера в театре. Тогда я пошла на телевидение, где мне сразу дали жилплощадь и прописали туда.
— И это судьба?
— Да.
— Каким было телевидение тогда, и какое оно сегодня?
— Телевидение, во-первых, сейчас — гигантская машина. Я даже не знаю, сколько сейчас каналов существует. Бесчисленное множество. Помню, когда я была в командировке в Канаде, и меня попросили дать интервью для развлекательного канала, который шел в прямом эфире. Мне сказали, что он какой-то №124. В то время как у нас было три или четыре канала. Я поехала. Помню, там было такое здание с огромными окнами до пола, и через окна было видно, как там люди танцевали, веселились. И все это снималось и шло в прямом эфире, такая радостная атмосфера. И именно в этой атмосфере я давала интервью. Меня тогда это потрясло.
Однажды,журналисты спросили, как я представляю будущее телевидения. Помня все это, я предположила, что на нашем будущем телевидении все каналы будут существовать раздельно. На меня журналистка посмотрела с безумным удивлением и подумала, нужно ли это говорить, это какая-то крамола, такого быть не может. У нас центральное телевидение. Как это — все отдельно? Как это возможно? Но это случилось в начале 90-х, а это интервью я давала в 89-м, по-моему. И сейчас невообразимое количество каналов, каждый имеет свою специфику.
— А сейчас можете сказать, каким будет телевидение через 10-20 лет, вообще будет ли оно?
— Думаю, что оно будет частично возвращаться к истокам. Истоки телевидения существовали в интерактиве, в прямых эфирах, конечно, тогда не было такого интерактива, как сейчас. Были мешки писем. Помню, я начинала вести утреннюю программу в прямом эфире, а потом она ушла из прямого эфира, и мы работали уже в записи. Сейчас стараются возвращаться, потому что это самое интересное, потому что иначе это просто кино, показанное по телевизору.
— То есть вы "за" прямые эфиры?
— Я "за". Почему люди уходят в интернет? Во-первых, потому что там огромное количество всего, что ты можешь найти на свой вкус. Не все хотят смотреть то, что им показывают. Они ищут то, что им нравится. А нажимая кнопку пульта, ты не всегда найдешь то, что хочешь, поэтому многие уходят в интернет. Интернет уже обогнал, по-моему, по количеству рекламодателей телевизионные каналы, это как раз говорит о том, что это востребовано у зрителей. Там информация, которая "с пылу с жару". Она может быть не всегда верная, она может быть какая-то фейковая, это все понятно, да, но на телевидении тоже не всегда тебе рассказывают то, что есть на самом деле.
— А вы что-нибудь смотрите по телевидению?
— Конечно. Я хочу быть в курсе событий всегда.
— Сейчас многие говорят: "У меня телевизора дома вообще нет".
— Это модно просто. Я смотрю, но, поскольку очень много работаю, не могу часами сидеть у телевизора и смотреть какие-то там сериалы. Когда была пандемия, я пыталась нагнать. Посмотрела безумное количество сериалов наконец-то. Чаще всего смотрю какие-то информационные программы, связанные с культурой, с наукой.
— Сами в прямых эфирах любили работать?
— Да. Я перфекционистка: стараюсь все сделать либо на отлично, либо не браться совсем. Когда передо мной стоят какие-то преграды и их необходимо преодолеть, я собираю все свои силы и стараюсь сделать это самым лучшим образом.
— Бывало так, что не случалось?
— Крайне редко. Чаще бывает не по моей вине, а по разным причинам. Бывает такое, когда это от тебя не зависит, а зависит от каких-то разных обстоятельств, но я это к чему говорю: прямой эфир — лакомство, которое тебе показывают. Я начинала работать в прямом эфире. Я это люблю, умею быстро реагировать. Даже если я не знаю какую-то тему или что ответить оппоненту, я выкручусь. Поэтому для меня не страшен прямой эфир никогда. Он дает такой драйв, ощущение присутствия, ощущение общения с другим человеком. Таким, мне кажется, будущее телевидения должно быть.
— Все в прямом эфире?
— Да. Желательно еще интерактив. Сегодня, скажем, я хочу что-то узнать про культуру или про животных и включаю именно это, а если есть еще и интерактив, то могу вклиниться, что-то рассказать или написать. Техника развивается, и мы не знаем, что будет через 30 лет. Возможно, через 30 лет ученые откроют пространство, в котором люди будут общаться с помощью телепатии.
— Верите и в такое?
— Верю. А что-то подобное мы называем предчувствием. Предчувствие того, что произойдет или уже существует.
— У вас такие ситуации в жизни были?
— Это бывает у всех, особенно у женщин. Любая женщина вам скажет, особенно после рождения ребенка, когда все чувства обострены. Отправила ребенка четырехлетнего к бабушке, а у него зуб заболел, и мама это чувствует сразу. Или люди влюбленные — они точно также друг друга чувствуют.
— Вернемся в реальность. Сейчас какие-то предложения поступают вам по работе на телевидении?
— Бесконечно приглашают куда-нибудь прийти, о чем-нибудь поговорить, это да, а не работать в роли ведущей. У нас же телевидение сейчас продюсерское. Многие упираются в возраст, например. По-моему, это неправильно, потому что несовременно. Мир очень изменился, люди стали дольше жить, качество жизни совершенно другое, энергия. Мы же не с печки слезли. Когда у современного взрослого человека есть опыт — это большой плюс. Конечно, это не исключает присутствие молодых, талантливых, хорошо образованных людей, которых я с удовольствием вижу не только на развлекательных, но и на серьезных бизнес-каналах.
— Как произошло, что вы стали ведущей именно детской передачи "Спокойной ночи, малыши!"? Хотели именно этого?
— Был прекрасный ведущий — дядя Володя Ухин, который надолго уехал в командировку, а передача же каждый день в эфире. Нужна была срочная замена, вот меня и взяли. Я была тогда юная, только пришедшая на телевидение. Это желание работать с маленькими детьми, оно у меня тоже, видите, на роду было написано, учителем же тоже хотела быть для маленьких детей. И вот эти маленькие дети, которые сейчас выросли, им по 35-40 лет, это мои зрители все. Где ни окажусь, мне говорят: "Ой, тетя Таня, здравствуйте".
— Образ тети Тани вас по жизни не преследует, не давит?
— Сначала мне было дико и даже немножко как-то страшно. Я думала, боже мой, я так постарела, такие взрослые дяди мне говорят "тетя Таня", а сейчас, наоборот, я этим горжусь. Мне кажется, это прям бренд. Мне не нравится, когда меня по имени-отчеству называют, потому что я современный человек, и привыкла, что я — Татьяна Веденеева. Когда меня начинают по имени-отчеству называть, я сразу думаю, к кому же обращаются, я — Татьяна Веденеева, обращайтесь ко мне так.
— Было ли у вас желание стать ведущей какой-то более серьезной передачи, чем "Спокойной ночи, малыши!"?
— Желаний у меня много. Но у меня есть природный очень большой недостаток — я человек очень скромный.
— Это недостаток?
— Я считаю, что да. За кого-то попросить я могу, а когда за себя, я не могу. Скромность мне мешает, стеснительность. Несколько раз в жизни у меня были катастрофические потери, потому что я эту ошибку совершала, я просто стеснялась. И в личной жизни в том числе, не только в социуме. Мозгами понимаю, что это неправильно, что так нельзя, что большинство людей ведут себя по-другому. Наверное, вот такая родилась.
— Вы также были ведущей музыкально-развлекательной телепрограммы "Голубой огонек". Это шоу тогда и сейчас, идея сохранилась?
— Тогда это было большое ток-шоу с развлекательным эффектом, скажем так. Приглашались люди знатные — от доярок до космонавтов, они о чем-то рассказывали, с ними беседовали. Потом пели песни, или какой-нибудь хор выступал, или танцевальный коллектив, а сейчас это, скорее, просто шоу-программа с юмористическим текстом. Это совершенно разные программы, не имеют ничего общего.
— Когда к вам пришел громкий успех, стали сталкиваться с завистью коллег?
— Сталкиваются все. Во всех коллективах, точно говорю. Это существует всегда и везде. У меня первый муж был старше меня на 14 лет.
Никогда не надо переживать по этому поводу и тем более не зацикливаться на этом. Но самое главное — нельзя самому завидовать другим.
— А вы никогда никому не завидовали?
— Я из себя это выжгла каленым железом. Потому что, завидуя, человек начинает нервничать, переживать, ночью не спать. Я поняла, что это плохо для меня. Саморазрушение абсолютное. Я себе это запретила.
— Много ли друзей у Татьяны Веденеевой?
— Нет, не очень. У меня очень много знакомых, приятелей огромное количество. В телефоне три с чем-то тысячи номеров. У меня есть близкая подруга, с которой мы познакомились на экзаменах в театральный институт, по 16 лет нам было тогда. Есть друзья такие, которые железно не подведут, но это около десяти человек, даже меньше.
— Юбилей как отметите? Как раз этих десятерых друзей позовете?
— Я улечу. Дело в том, что я вообще к своему дню рождения отношусь очень так прохладно, потому что я родилась летом. Всегда летом никого нет рядом: в школе все разъезжаются на каникулы, в институте то же самое. Я настолько привыкла, что рядом друзей нет, что для меня дня рождения как бы не существует.
— Все-таки юбилей в этом году.
— Мне все равно, если честно. Просто я уеду. Понимаю, что там будет рядом со мной некоторое количество людей, они это знают, они это ждут. Десятое число у них обведено кружочком. Мы пойдем куда-нибудь там в хороший ресторан, поужинаем, пообщаемся, повеселимся, но не более. Какие-то банкеты устраивать — не мое, никогда в жизни этого не делала. Я благодарна родителям, что они меня назвали Татьяной.
— В честь Татьяны Лариной?
— Да. Вообще имя очень интересное, можно на разные лады его произносить. И много уменьшительно-ласкательных вариантов. К тому же есть Татьянин день — это самый вообще прекрасный праздник, который есть в моей жизни, потому что это, на мой взгляд, действительно событие.
— То есть Татьянин день отмечаете?
— Я просыпаюсь утром, и мне просто миллион сообщений, звонков поступает. Стараюсь всем ответить "спасибо" как минимум.
— Вернемся к театру, вы сейчас в каких спектаклях задействованы, расскажите, пожалуйста?
— Задействована сейчас в спектаклях "Подслушанное, подсмотренное, незаписанное", "На трубе" — очень интересный иммерсивный спектакль. Он сразу получил приз лучший спектакль года. Занят весь театр. Еще мы приступаем к репетициям спектакля "Тетка Чарлея". Это как тот самый фильм "Здравствуйте, я ваша тетя!", где я играла юную Элли Делей. Теперь я выросла в глазах режиссеров и буду играть в постановке миллионершу из Бразилии, где "много диких обезьян".
— Сами считаете, что именно этот фильм вам принес широкую известность как актрисе?
— Как ни странно, да. Хотя у меня до этого было: "Много шума из ничего", снимал прекрасный режиссер Самсон Самсонов, был сериал "Сибирь". Я там играла девушку, которая за своим парнем в Сибирь поехала, как за декабристами. Был "Сержант милиции", и был фильм, где я играла с Василием Лановым, — "Здравствуйте, доктор!". А в "Здравствуйте, я ваша тетя!" у меня была самая маленькая роль.
— Но, как оказалось, очень точное попадание.
— Самая маленькая, практически без текста, но очень запомнилась зрителям.
— Сейчас есть предложения по съемкам в кино?
— Я не хожу на кастинги.
— Вам это перестало быть интересно, не хочется?
— Думаю, что это будет просто напрасной тратой сил. Как телевидение стало продюсерским, так и кино. Они теперь все ориентируются на кастинг. Раньше, когда снимали кино, режиссеры знали всех артистов по их ролям. Они ходили в театры, смотрели актеров, знали, какой актер, что может сыграть. В театре актеры, как правило, экспериментируют. Они могут сегодня играть такую роль, а завтра — другую. И они все время разные. Сейчас ходят режиссеры, конечно, в театры, но знаете как? "Ой, а вы слышали вот этот нашумевший спектакль, надо туда срочно пойти" — вот так ходят. В театрах огромное количество актеров талантливейших. Посмотрите на сериалы, снимаются одни и те же. Буду я бегать на эти кастинги, и что? Я буду только тратить свое время — и все зря. Недавно я снялась, правда, в одном фильме, но там просто я знакома была с продюсером.
— Летом 2022 года режиссер Дмитрий Астрахан сменил на посту художественного руководителя театра "Школа современной пьесы" Иосифа Райхельгауза. Вы поддерживаете изменения в театре с приходом нового худрука?
— В театре действительно очень много изменений, меняется репертуар, появляются новые возможности у актеров сыграть даже классику, например, открываем сезон премьерой "Красавец мужчина" к юбилею Островского.
— Вы там заняты?
— Нет, я не занята.
— Есть роли, которые мечтаете сыграть?
— Мне сегодня (беседа велась 27 июня — прим. ТАСС) наш худрук задал такой же вопрос, я задумалась...
— Есть ли правила в вашей жизни, от которых не отступаете?
— Самое главное правило — не изменять себе. Я верю в судьбу и в то, что человек не просто так появляется на этой земле. Моя главная позиция по жизни, которой я никогда не буду изменять, — не давать своей душе очерниться, опуститься куда-то, совершать какие-то недостойные поступки и так далее. Вот это, мне кажется, самое главное, я к этому стремлюсь.
Беседовала Полина Богомолова
