Сегодня в России проводят много различных научных школ, где начинающим специалистам дают знания по каким-то узким дисциплинам более опытные коллеги. С 9 по 15 апреля этого года такая школа прошла в Заполярье. В Мурманской области на берегу озера Имандра собрались молодые лимнологи. Кто такие лимнологи, зачем им нужна школа и в каком состоянии находятся объекты их исследования — мы поговорили с организатором мероприятия, заведующим лабораторией геоэкологии и рационального природопользования Арктики Института проблем промышленной экологии Севера Кольского научного центра РАН, кандидатом биологических наук Захаром Слуковским.
— Кто такие лимнологи?
— Лимнология — это наука об озерах, по-другому озероведение — раздел гидрологии. Лимнологи исследуют все, что связано с озерами, — их происхождение и морфологию котловин, химический состав воды и донных отложений, разнообразие живых организмов в озерах, физические процессы и так далее. Для нашей страны лимнология — весьма актуальная наука, так как в России более двух миллионов озер, включая такие гиганты, как Байкал, Ладожское, Онежское и другие.
— Зачем нужна школа полярных лимнологов?
— Начну с того, что в 2021 году, когда мир еще страдал от ковида и связанных с ним ограничений, не состоялись традиционные зимние лимнологические курсы (Winter Limnology course) в Финляндии, которые организовывает Университет Хельсинки. Туда обычно ездили молодые ученые из России. У моих коллег из Петрозаводска, которые держат контакт с финнами, возник вопрос — куда теперь отправлять людей, которые хотят изучать озера. Так появилась идея провести школу лимнологов в Мурманской области, близ города Апатиты, так как в Институте проблем промышленной экологии Севера КНЦ РАН, где я работаю, есть все возможности для этого. Так состоялась первая школа. Поскольку все это происходит за Северным полярным кругом, то к названию школы добавили слово «полярных». Вот и получились полярные лимнологи. Первая школа показала, что людям очень интересно это направление. Приехало около 25 человек. Обычно в университетах лимнологию не преподают как отдельную дисциплину, не у всех есть возможность получить навыки работы с лимнологическими приборами в полевых условиях, а мы, сотрудники КНЦ, все это можем дать. Надо также отметить, что в Мурманской области более 100 тысяч озер. Озера — основные объекты исследования для меня и моих коллег.
Скооперировавшись с коллегами из Петрозаводска, которые также много и продуктивно изучают озера на Севере России, мы создали эту школу. Через два года решили, что надо сделать эту практику регулярной.
— Как проходил отбор участников? Откуда вообще приехали люди на мероприятие?
— Мы начали организацию школы еще осенью прошлого года. Заявки подали 37 человек, но потом многие стали отказываться по разным причинам. В итоге на второй школе нас было около 30 человек, включая лекторов и команду организаторов. Сначала казалось, что это фиаско, но потом стало ясно, что небольшое число участников дает возможность на практических занятиях работать с участниками чуть ли не индивидуально, что отражается на получении хороших знаний и навыков у наших полярных лимнологов.
В этом году на школе были участники из Москвы, Санкт-Петербурга, Петрозаводска, Мурманска, Архангельска, Калининграда и даже Миасса Челябинской области. То есть география оказалась обширной. Участники все дни мероприятия жили в загородной гостинице «Тиетта», которая расположена в 20 км от города Апатиты. Там же проводились лекции и часть практических занятий (работа с микроскопами, разделка рыбы и так далее). Полевые работы мы проводили прямо на льду озера Имандра. Это было очень удобно, поскольку гостиница «Тиетта» стоит на берегу этого водоема, крупнейшего в Мурманской области.
— Кто выступал в качестве лекторов школы?
— Лекторами выступили научные сотрудники Кольского (Апатиты) и Карельского (Петрозаводск) научных центров. Мы смоги охватить все важные направления – гидрохимию, гидрофизику, гидробиологию, ихтиологию и даже геофизику, так как по моей инициативе на школу приехал молодой специалист Павел Рязанцев, который занимается исследованием донных отложений озер с помощью георадара, позволяющего сканировать подводные грунты, не нарушая их структуры.
— За чей счет вы организовали школу?
— Во-первых, у нас были оргвзносы с участников, а, во-вторых, нам уже второй раз подряд помог Проектный офис развития Арктики (ПОРА), выделив грант в размере 100 тысяч рублей. Все средства ушли на оплату проживания участников в гостинице, на питание, которое нам возили из Апатитов, так как в самой гостинице очень сложно готовить самостоятельно, на транспорт, раздаточные материалы и экскурсионную программу для участников.
— Что у вас участники школы делали в свободное время, если оно было?
— Как и в 2021 году, в новой школе мы подготовили для участников культурную программу. Рядом с Апатитами находится город Кировск и горы Хибины, которые, думаю, известны многим благодаря горнолыжному курорту. Следовательно, у нас есть на что посмотреть. Сначала мы организовали экскурсию в Музейно-выставочный центр Кольского филиала АО «Апатит», в котором участникам школы рассказали об истории освоения Севера, об образовании города Хибиногорска (позже стал Кировском), о богатых породах Хибин и способах добычи апатитового сырья, которое используется для производства минеральных удобрений. Кроме того, в Кировском музее богатая коллекция минералов и горных пород не только местных, но и вообще со всего мира. Еще участники побывали в самом северном ботаническом саду России, где среди заснеженных горных вершин в теплице растут тропические растения. Конечно же, все поднялись на одну из гор и посмотрели на Кировск, Апатиты, Имандру и ее окрестности с высоты 900 м. Интересно отметить, что многие участники приехали из средней полосы России, где в апреле уже почти нет снега, а тут еще настоящая зима. В общем, было очень много восторгов по этому поводу.
— А насколько ваши школы отличаются от аналогичных в Финляндии? В чем сходство?
— Я был на финской лимнологической школе в 2015 году. Мне там очень понравилось, хотя уровень моего английского был не самым высоким. У них, конечно, все очень хорошо оснащено — есть специальные лаборатории с приборами и микроскопами, озера рядом с кампусом, где мы жили, и, конечно, специалисты-лимнологи высокого уровня. Фактически, в Апатитах мы сделали практически кальку финских школ в плане многих организационных моментов — у нас также участники сначала слушают лекции, потом выходят на водоем, потом работают с отобранным материалом и делают групповые доклады в последний день.
Из отличий могу выделить, что у нас получился более разнообразный состав лекторов. Например, у финнов не было ничего про химию донных отложений, про геофизику, про ихтиологию, а у нас было. Кроме того, в финской школе, где я был, не уделяли внимания культурной программе и досугу участников. Мы, как я уже сказал, покатали участников по экскурсиям, а также устроили две научно-популярные сессии, во время которых доклады представили лучшие популяризаторы Мурманской области и Карелии. Например, Дмитрий Денисов из Кольского научного центра рассказал о вымышленной стране Гиперборее и «исследованиях», которые проводятся с целью доказать ее существование, а Алексей Толстиков из Карельского научного центра попытался разобраться, почему Белое море называют белым, приправив лекцию интересными фактами об этом северном водоеме. Стоит отметить, что весь научпоп мы проводили в конце дня, когда все вроде бы уже устали, но формат себя оправдал. Участники были в восторге.
На закрытие школы-практики мы позвали участниц театра огня «ОМА», которые устроили поистине феерическое огненное шоу с танцами под гипнотическую музыку в духе шаманизма. Хотели показать таким образом участникам местный северный колорит. Однако сияли во время школы не только факелы, но и небо — дважды за неделю, пока шло мероприятие, участники могли наблюдать северное сияние. Очень повезло, что в эти дни были возмущения на Солнце, и все гости Мурманской области полюбовались полыхающим небом над Имандрой.
— Получается, раз это школа, то тут только образовательные моменты? А есть ли на школе место науке?
— Я думаю, что тут как раз хороший симбиоз образования и науки. Участники вроде бы только слушали и впитывали знания, но в ходе работ рассказывали о своих исследованиях, предлагали разные интерпретации полученных на школе данных. Надо понимать, что приехали люди, часть из которых уже какое-то время занимается наукой в области водных экосистем, так что они не только учились, но учили и нас, лекторов и опытных лимнологов. Также участники могли забрать себе пробы воды и донных отложений, отобранные в ходе работ на льду, чтобы проанализировать их у себя в институтах. Это может послужить импульсом для налаживания контактов между учеными из разных регионов страны, что, думаю, очень важно. Наука от этого только выигрывает.
— Есть ли примеры того, что люди едут после школы лимнологов работать в Заполярье? Можно ли такие мероприятия считать своеобразной рекламой для работы в Апатитах?
— Мы не ставим таких целей напрямую. Но в целом такие школы можно расценивать как рекламу проведения исследований в Арктике с потенциальным трудоустройством тут. Примеры есть. После первой школы ко мне в молодежную лабораторию устроилась девушка-гидробиолог, но через год уволилась — нашла другую работу. На этой школе также обсуждались вопросы совместных экспедиций и вероятного трудоустройства в Кольский или Карельский научные центры, но пока это лишь разговоры — еще мало времени прошло. Ну, и не могу не сказать про себя. На первой школе я послушал доклад одного из лекторов про исследования озер в Антарктиде, загорелся идеей сделать что-то подобное и в том же году отправился к станции Беллинсгаузен. Год назад вернулся и сейчас активно занимаюсь обработкой проб, которые мы с коллегой отобрали за месяц работы в районе антарктической станции.
— Есть ли планы по развитию таких школ? Можете ли вы в дальнейшем расшириться куда-то, например пригласив иностранцев?
— Очень хочется и дальше проводить подобные мероприятия. У нас есть план провести следующую школу полярных лимнологов летом — в следующем году или в 2025-м. Летом будет совсем другая специфика работ на самом водоеме — пробы придется отбирать не со льда озера, а на открытой воде с лодки. Кроме того, на широте Апатитов с 29 мая по 14 июля длится полярный день, что может быть очень интересно для потенциальных участников школы. Уверен, не все хорошо представляют, что это такое и каково это, когда круглые сутки светло. Что касается иностранцев, то почему бы и да? Если команда организаторов согласится провести школу лимнологов на английском языке, то мы можем сделать мероприятие международным и пригласить сюда молодых лимнологов из тех стран, которые по-прежнему сотрудничают с нами в научном плане. Например, можно позвать ученых из Китая.
— Какое вы вообще видите будущее у лимнологии в России и в мире?
— Изучая озера последние шесть-семь лет, я понял, что белых пятен в лимнологии еще очень много, хотя ученые занимаются пресноводными экосистемами давно. Сейчас в тренде исследования микропластика. Лимнологи из разных городов изучают его в водах и отложениях Байкала, Онежского и Ладожского озер и ряда других водоемов. В прошлом году мы с коллегами начали исследования микропластика в озерах Мурманской области. Ждем первые результаты. Много есть вопросов по тяжелым металлам. На севере страны есть места, где их накопление происходит в результате антропогенного воздействия на природу, однако есть свидетельства, что металлы могут поступать в озера в результате природных (геологических) факторов. Также остается открытым вопрос о ПДК или региональных фоновых концентрациях металлов для донных отложений. Ни тех, ни других до сих пор в России не разработано. С точки зрения биологии по-прежнему актуальны исследования того, как будут реагировать живые организмы на изменения климата, на усиление антропогенной нагрузки на окружающую среду и озера. А для Мурманской области актуальна другая проблема: после закрытия металлургического производства на самом севере региона ученым предстоит выяснить, насколько быстро восстановятся озера близ предприятия, которое с начала XX века до недавнего времени влияло на них и их обитателей. Также нельзя не сказать о том, что накопленные за десятилетия данные у лимнологов можно использовать для построения различных математических моделей, которые позволят понять, каким образом будут развиваться наши озера, будут ли деградировать и если да, то насколько скоро.
В общем, у лимнологов и их молодых коллег, которые еще только начинают путь в науке, есть достаточно актуальных тем для исследований. Надеюсь, наши школы дадут импульс к новым открытиям в области изучения озер уже в самое ближайшее время.
Автор: Андрей Жаров.