«Пионерская плавка», портфель первоклассника и устав комсомола: какой была советская школа?
Космонавт Юрий Гагарин – уроженец села Клушино в Смоленской области. Кинорежиссер Василий Шукшин – из Алтайского края. Генсек СССР Михаил Горбачев – из ставропольской станицы. Все они окончили скромные деревенские школы. Но этих знаний хватило, чтобы учиться дальше и выбиться в люди. Во всей огромной стране у каждого выпускника был такой шанс.
«Это называлось стандартизацией образования. Ты мог перелететь из Калининграда во Владивосток через всю страну, сесть за парту, а там та же программа, те же учебники, ты никуда не опоздал и ничего не пропустил», – говорит экскурсовод Музея советского детства (г. Сергиев-Посад) Людмила Меркулова.
Огромная алая буква А, в ней – Мурзилка, Незнайка и Буратино. С этой книги начиналась школа для последнего поколения советских детей.
«Первые наши учебники – это букварь и азбука. Именно по этим учебникам мальчики и девочки учились читать в первом классе», – рассказывает Людмила Меркулова.
«Когда мы приходили 1 сентября, на партах были стопки учебников и было очень интересно, что тебе досталось от предыдущих товарищей, и нужно было обязательно перелистать все страницы, чтобы посмотреть, какие рисунки нарисованы ручкой, какие надписи были сделаны в этих учебниках», – комментирует основатель Музея советского детства (г. Сергиев-Посад) Семен Жильцов.
В советских учебниках все было просто, логично и понятно. Никаких отвлекающих рамочек и сносок.
«Я учился математике по учебникам Перышкина, это были замечательные учебники, они давали обширные знания в области элементарной математики, я поступил в университет на мехмат», – говорит 12-й чемпион мира по шахматам, политический деятель Анатолий Карпов.
Первые советские учебники – революционные, как и многое в молодой стране. Один из авторов новой азбуки – Владимир Маяковский. Когда поэту отказали в цветной печати, он сам раскрасил 5000 своих «Азбук». Вскоре появились и другие буквари. Именно они стали оружием борцов за всеобщую грамотность. Буквари массово развозили по самым глухим уголкам страны.
Школа 20-х годов – это реформы и бесконечные эксперименты. Были среди них разумные: отделение школы от церкви, запрет любых наказаний. Некоторые реформаторы заходили дальше: требовали полной отмены учебников и даже учителей.
«Авторитаризм учителя надо уничтожить, он же тиран. Поэтому вводили школьные советы, которые решали, какой предмет нужно изучать, учителя выбирать. Эти школьные советы 20-х годов решали, кого наказать, какую оценку поставить, а не учитель», – делится Людмила Меркулова.
Авторитет учителя вернули только к началу 30-х годов, когда стало ясно, что эксперименты провалились, а знания школьников – на самом низком уровне.
«Первое, что сказал Ленин: педагог – это один из главных строителей нового общества. Сталин это поддерживал. А вот, например, Сухомлинский вообще называл педагогов инженерами человеческих душ. Вот такое место педагогу отводилось. Инженер человеческих душ, а не исполнитель и обслуга», – комментирует Людмила Меркулова.
В 1944 году учителям наконец в два раза подняли зарплату. До того многие работали на энтузиазме. Будущая война требовала огромных финансов. В том числе от школьников. Сейчас мало кто помнит, что советское образование не всегда было бесплатным.
«В Москве и Ленинграде ученик 8-10 класса должен был платить 200 рублей в год за образование. А в остальных городах 150 рублей. У меня мама 1 сентября 1941 года пошла в московскую женскую школу. В 9 класс она уже не пошла, потому что он был платный», – говорит Людмила Меркулова.
11 лет – с 1943-го по 1954-й – мальчики и девочки в крупных городах учились раздельно. Это тоже был своего рода эксперимент.
«В 20-х годах было много других реформ, революционеров бросало в разные стороны: комсомолка не может отказать комсомольцу и прочие безобразия. И на этом фоне совместные школы выглядели достаточно непрезентабельно. Достаточно почитать Макаренко «Педагогическая поэма», как он боролся с распущенностью. Когда ввелась сталинская классическая школа – наоборот, для мальчиков и девочек были совместные балы, совместные мероприятия, но учение было разное. А сейчас ведь элитарные школы к этому опять приходят», – рассказывает Людмила Меркулова.
Шеренга ребят повыше, шеренга ребят пониже. Младшие с легкой завистью смотрят на старших: вот-вот их примут в пионеры, и начнется настоящая взрослая жизнь! А пока – трехлетняя разминка под названием «октябрята».
«Вот эта градация октябренок – пионер, комсомолец – это как некая фиксация, некий статус твоего взросления. Вот ты совсем малыш, ты октябренок, ты уже перешел в 4-5 класс – тебя приняли в пионеры, а потом, когда ты снимаешь пионерский галстук и надеваешь комсомольский значок, ты уже взрослый комсомолец», – вспоминает депутат Государственной Думы, председатель Совета Федерации в 2001-2011 Сергей Миронов.
Каждую ступень иерархии отражал свой значок. Но действительно культовой вещью стал пионерский галстук.
«Когда мне повязали галстук, после уроков я дошел до гардероба, этот галстук развязал, надел пальто и поверх пальто повязал галстук. И домой я уже шел как героическая личность в пионерском галстуке», – вспоминает актер театра и кино, пародист, заслуженный артист России Николай Лукинский.
«Самое главное, что галстук нельзя было терять, это было очень стыдно, если ты потеряешь галстук, или он мятый, или какие-то дырочки на нем появлялись. Все следили за своими галстуками», – делится директор Московского музея дизайна Александра Санькова.
22 апреля – день рождения дедушки Ленина. 19 мая – День Пионерии. Именно в эти дни школьники обретали новый статус.
«Надо было обязательно попасть в первую очередь, чтобы тебя приняли в пионеры на Красной площади или в городском музее, чтобы это торжественно было. Меня принимали в пионеры в третью очередь, позорно совершенно. И я помню, что нужно было стихи какие-то учить, клятву пионерскую», – рассказывает Александра Санькова.
«В ленинском» уголке у каждого отряда был свой флаг, мы выносили его на все праздники, мы берегли его. Обязательно в «ленинском уголке» висели наши достижения всего класса, там были имена детей, которые как-то отличились, то есть у ребенка была мотивация расти, развиваться и вести активную социальную жизнь», – говорит Людмила Меркулова.
Наконец, торжественный момент для тех, кому исполнилось 14 лет – вручение комсомольского билета и значка. Ты больше не желторотый пионер, а взрослый комсомолец.
«Я сама была секретарем первичной организации нашей школы. Я помню, как я водила своих соклассников и ниже классы вступать в ряды комсомола, в горком комсомола. Мы наизусть учили устав. Каждый ученик заходил в кабинет, а члены комиссии задавали вопросы, как на экзамене», – комментирует Народная артистка СССР Роза Рымбаева.
Тихий городок Клин в Московской области. Сады, заборы, чердаки. Именно здесь Аркадий Гайдар написал повесть, вдохновившую миллионы школьников на подвиги, да и просто хорошие поступки. Свой «Тимур и его команда» появились чуть ли не в каждом дворе. Во время войны помогали детским садам, школам, солдатским семьям, убирали урожай, работали для фонда обороны. После Победы поддерживали инвалидов и ветеранов, ухаживали за могилами павших воинов.
«Потрясающе у нас была развита шефская работа и над маленькими детьми, и над пожилыми. На районе находились одинокие бабушки и дедушки, инвалиды, к которым приходили ребятишки, они убирались у них в квартире, ходили за них в аптеку или магазины. Это была где-то обязаловка. А ведь для многих учеников, которые занимались шефством, это стало потом решающим в выборе профессии. Социальными работниками, медиками, педагогами», – рассказывает Людмила Меркулова.
Школьная иерархия существовала не ради собственно обучения, а в целях воспитания. В том числе внеклассного. Пионеры и комсомольцы – всюду, где могли быть полезны обществу. На дорогах – в помощь инспекторам дорожного движения. На охране рек и лесов, на посадках деревьев и в добровольных пожарных дружинах. И, конечно, на сборе макулатуры и металлолома.
«Была такая тема очень интересная, называлась она «пионерская плавка», плавка металла. Пионеры собирали металлолом, потом приезжала машина, отвозила на предприятие, и комсомольские активисты приглашались на переплавку этого металла. Почему это называлось «пионерская плавка»? Потому что произносились разные речи красивые, говорилось о том, что этот металл пойдет на нужды общества, из него там трактор сделают, что-то в этом роде. Это было очень интересно, торжественно», – говорит журналист Галина Иванкина.
1975-й год, золотая эпоха для пионеров. Юные герои фильма «Пузырьки» собирают металлолом, макулатуру и аптечные склянки с огромным энтузиазмом: на кону – честь и достоинство школы. Обойти по количеству килограмм параллельный класс или соседнюю школу – в этом был азарт и настоящий боевой задор.
«У меня дедушка работал в металлургической промышленности. У нас дома был справочник металлурга в 56 томов, такие толстые издания. И когда мы собирали макулатуру, я почему-то проявил активность, собрал наших всех одноклассников, они пришли ко мне домой, взяли всю эту макулатуру и отнесли и сдали. И потом я получил от бабушки, потому что она сказала, что это единственная практически память о деде моем, и в общем-то я получил больших пистон, но и заодно и грамоту за активное участие в сборе макулатуры», – делится рок-музыкант, лидер группы «Крематорий» Армен Григорян.
В стране плановой экономики прок от собранного вторсырья был невелик. Зато дети при деле, ведь труд облагораживает человека! Трудовое воспитание – одна из главных задач советской школы.
«Мне кажется, сейчас современные мальчишки не выдержали бы и одного урока. Мы делали настоящие молотки, у нас стояли станки, мы обрабатывали металл, делали из кусочка клюшки хоккейной ручку деревянную для молотка, зачищали металл, чтобы он блестел как зеркало, еще друг у друга смотрели, у кого лучше отражение. И здорово было, когда нас приглашали в класс девочек, когда девчонки пекли блины со сгущенкой, угощали мальчишек, конечно, мы все съедали сразу», – вспоминает Семен Жильцов.
Остаться после уроков для уборки класса или потратить выходной на субботник – это считалось в порядке вещей.
«Мы это делали с удовольствием, потому что нам разрешали выбирать пару. За 15 минут все это быстро убиралось, все остальное время мы гуляли, сидели в этом классе болтали или бегали по коридорам», – делится Семен Жильцов.
«Это была неформальная, свободная обстановка, в которой учитель надевал такие же штаны, такую же робу. Учитель математики учила меня секатором работать, подрезать кусты, учитель физкультуры учил меня, как не натереть мозоли от веника, чтобы подметать улицы. Прекрасный воспитательный момент: я подмела сегодня три улицы, я упахалась. Буду я сорить на них?» – говорит Людмила Меркулова.
Все достижения и подвиги учеников обязательно фиксировались. Огромный лист ватмана, заголовки, нарисованные через трафарет, любительские фотографии. Это школьная стенгазета.
«Интернета не существовало и поэтому, чтобы узнать, что происходит в конкретно взятом классе или в конкретно взятой параллели, или в целой школе – были вот эти стенгазеты. Они были по праздникам, на какие-то события. А ведь там была целая колонка юмора и сатиры, мы еще и высмеивали кое-каких своих одноклассников и одношкольников. Это работало: когда ты заходишь в школу, а твой одноклассник нарисован, как он хлеб в столовой ворует, или кто-то пришел в такой мини-юбке, когда уже нельзя даже сесть. Это называлось «пропесочить», не обидеть, не оскорбить, а «пропесочить» – это было смешно, но человек себя в норму брал», – рассказывает Людмила Меркулова.
«Педагоги всегда знали о семейном положении, если что-то в семье происходило нехорошее, то обычно педагоги шли поговорить с родителями, если они видели, что родители не очень обращали внимание на воспитание ребенка, то опять-таки преподаватели шли в семью и говорили, что вот мы свою часть выполняем, но и вы свою выполните», – говорит Анатолий Карпов.
Так советские учителя нередко становились ученикам вторыми родителями – порой более внимательными и заботливыми.
Форма – это рабство, это унижение ученика! Так считали не только в конце 80-ых на фоне перестройки и гласности. Но и сразу после революции. Гимнастерки гимназистов пали жертвами классовой борьбы. Но это было лишь официальное объяснение отмене формы.
«Были ужасные экономические условия, и шить форму для учащихся не было никакой возможности. Поэтому людям предоставили свободный выбор – ходи в своей одежде. Люди донашивали одежду и обувь за родителями и перелицовывали одежду взрослых», – говорит Александра Санькова.
Форму утвердили лишь в конце 40-ых. Это была общая тенденция к возвращению классических школьных традиций. Покрой разработал Общесоюзный дом моделей на Кузнецком мосту.
«Решили не изобретать велосипед и взяли для школьной формы за образцы то, что было сделано до революции. Это как раз и оказалась коричневая школьная форма с белыми воротничками, которая была точной копией того, что было в Смольном институте. Гимнастерки, которые также были еще до революции. В 1954 году стали уже отшивать кители и фуражки», – рассказывает Александра Санькова.
Армейские детали вскоре исчезли с мальчишеской формы. В 60-ые мальчики носили мешковатые серые костюмы из тяжелой шерсти, в 70-ые – более легкие и удобные темно-синие пиджаки. А вот девичье платье осталось таким же на долгие годы.
«Каждый ученик гладил себе галстуки, утром обязательно с белым фартуком, мальчики выглаженные брюки, белые воротники носили. В то время были какие-то особенные требования именно к школьной форме», – вспоминает Роза Рымбаева.
«Начнем мы с портфеля первоклассника. Он же ледянка с горки, и он же помогал обороняться от врагов. Натуральная кожа. Малыши выходили из школы, шли на горку и могли до вечера на нем кататься», – говорит Людмила Меркулова.
«Были портфели кожаные или из кожзама, а потом в 80-ые появились рюкзаки. Вот у нас в семье не было возможности покупать рюкзаки, и мой папа сам шил нам их и всем нашим знакомым. Они, конечно, выглядели не как произведенные, но все равно они были какие-то розовые, зеленые, синие – это было шиком», – рассказывает Александра Санькова.
За последние полвека содержимое школьного портфеля сильно поменялось.
«К сожалению, ребятки, пришлось в музей поставить вот этот чудесный предмет – школьный дневник. Теперь у нас электронный дневник, электронный журнал и электронный чат несчастной учительницы с бедными родителями. И весь опыт старшего поколения по подделыванию подписей, подтиранию двоек, заведение двух дневников: один для папы, другой для классухи – опыт передавать некому. Теперь нужно растить хакеров, которые будут вскрывать электронные журналы. А еще каждый мальчик или девочка Советского Союза вспомнит крышечку от шикарного пенала. Ребята, это гаджет. Во-первых, азбука, узнать время, часы, арабские и латинские цифры и счеты – вот что нужно малышу на уроках математики в начальной школе», – говорит Людмила Меркулова.
Со временем канцелярия стала своего рода показателем уровня доходов и количества полезных связей советских семей.
«Так как все было стандартизировано и одинаково, если у тебя что-то появлялось нестандартное или иностранное – это сразу все замечали. У меня в семье все работают в МИДе и привозили постоянно фломастеры, карандаши, ластики. Я помню, как они пахли! Какой-то сладкой жизнью иностранной», – делится Александра Санькова.
«Я очень хорошо помню, что в самом начале запрещалось даже на экзаменах пользоваться гелевыми ручками. Помню достаточно много случаев, когда эти гелевые чернила высасывались школьниками. Когда пошли жвачки с вкладышами и наклейками, ими обклеивался весь пенал, чтоб все видели, какое количество жвачек было съедено», – вспоминает Семен Жильцов.
Поначалу ученикам не нужно было таскать в школу все содержимое портфеля. Вещи хранили прямо в партах.
«Во-первых, сам наклон парты – ребенок получал осанку правильную. У него не уставала попа сидеть на жесткой скамеечке. Открывание парты давало возможность убрать, в парте были выемки для карандашей, ручек и непроливашки. А еще наклон парты давал правильное письмо. И когда в 70-ые годы их стали выбрасывать и ставить простые деревянные столы, сначала у старшеклассников, а потом уже у младшеклассников, сколиоз-то и начал развваться», – говорит Людмила Меркулова.
От той самой советской школы мало что осталось. Сменились учебники, методики, гаджеты и идеология.
«Я абсолютно убежден, что в области начального образования нам никаких реформ проводить не надо было. Надо было какие-то улучшения провести, потому что начальная школа в Советском Союзе была на уровне передовых», – считает Анатолий Карпов.
«Ребята! Игрули должны быть до пяти лет с ребенком. После этого идет прекрасное обучение уже зрелого, способного обучаться ребенка. Уже не надо играть. А мы играем до 14 лет с ними, а в 17 лет он должен принимать решения в жизни, а он не способен. Кстати, до середины 60-ых годов не аттестат о среднем образовании выдавали. Аттестат зрелости. То есть 17-летний выпускник 10 класса считался зрелым в социальном плане человеком, взрослым», – добавляет Людмила Меркулова.
В идеале советская школа выпускала человека с широким кругозором, самостоятельного, приученного к иерархии и дисциплине человека, который уже сделал дальнейший выбор в жизни. В этой, в общем-то здравой системе, было очень мало места для индивидуальности.
«Все должны были строиться по линейке, ходить за ручку, есть одинаковые обеды. У всех должны были быть одинаковые тетради. Мне это очень не нравилось, мне всегда хотелось свободы и вызывало вопросы, почему все люди одинаковые, почему нам это кем-то спущено сверху, а я должна следовать этим правилам», – вспоминает Александра Санькова.
«Любая классическая школа, элитная школа, не приемлет никакой демократии в отношении педагога и ученика. Поверьте мне, элитные, закрытые школы Европы и Америки нисколько не демократичны. Там такая жесткая авторитарность, которая нам даже в Советском Союзе не снилась», – говорит Людмила Меркулова.
Советская школа была хороша для тех, кто не мыслил себя вне команды. Здесь тебе и поддержка, и стимул, и чувство собственной важности и нужности. Не всем детям подходил такой образ жизни. Но большинство вспоминает его с теплотой и благодарностью. Ведь главное для системы – это вырастить хорошего человека, который будет делать что-то полезное.