«Может быть, нам рано подводить итоги». Президенту МГСУ Валерию Теличенко исполнилось 75 лет

24 июля 2022, 14:20

24 июля 75 лет исполнилось президенту национального исследовательского университета «Московский государственный строительный университет», руководителю Общественного штаба по контролю за реализацией программы реновации Валерию Теличенко. В разговоре с «ВМ» Валерий Теличенко вспомнил, с чего начинался его профессиональный путь, неразрывно связанный с вузом, рассказал о поездках со стройотрядами и даже процитировал один из своих стихов.

«Может быть, нам рано подводить итоги». Президенту МГСУ Валерию Теличенко исполнилось 75 лет — © Вечерняя Москва

— Валерий Иванович, ваша профессиональная карьера тесно связана с МГСУ. МИСИ — ваша альма-матер. Почему вы в свое время решили туда поступить?

— В жизни все непросто. Я всегда интересовался техникой: конструкторы, машины. Но большей страстью для меня была математика. Я поступал в МГУ на мехмат, но не прошел. Потом я выбрал строительный университет как вариант, который соответствовал моим наклонностям. Не могу сказать, что это было обдуманно. Скорее, это судьба. По этой причине я здесь всю жизнь и проработал.

В 1971 году я пришел работать в МИСИ, и до сих пор я работаю в МГСУ. Получается 51 год. Я благодарен судьбе, что все так случилось.

— Много лет вы возглавляли МГСУ. Какое достижение в качестве ректора вы назвали бы самым значимым?

— Я всегда говорю в полушутливой форме, что у меня три достижения. Первое — это то, что я стал студентом МИСИ. В свое время это была очень непростая задача. Второе — это то, что я стал ректором. Третье достижение касается всего нашего коллектива. Это получение статуса национального исследовательского университета. Это то, что позволило нам выйти в ведущие вузы России и привлечь к направлению строительства очень серьезное внимание, интерес на всех уровнях.

— Строительство в Москве — одна из основообразующих отраслей. Когда говорят о строительных кадрах в последние годы, подразумевают в основном рабочие специальности. Если же говорить об инженерных специальностях, насколько хорошо ими обеспечена Москва?

— Когда началось оживление в экономике, в нулевые годы, строительство привлекло к себе внимание молодых людей, родителей. Это очень серьезная профессия, она всегда найдет применение, будет всегда достойная заработная плата.

В России в то время было 15 профильных вузов. Получается, что был большой подъем в строительстве, который привел к тому, что сегодня мы можем выполнять серьезные крупномасштабные проекты. Примеров очень много. Последний пример — это «Лахта Центр», за который наш академик Владимир Травуш получил государственную премию. Объекты Олимпиады в Сочи, чемпионата мира по футболу, высотные здания, которые начали развиваться, когда мы освоили соответствующие технологии и многие-многие другие объекты. Эти вещи просто так не даются. Для этого нужно хорошее образование. Если о строительстве думают, что это кувалда и лопата, — без этого, конечно, никуда. Но в целом строительство — это высокотехнологичная сфера.

За такими крупными делами в свое время мы несколько забыли про рабочих. Мы думали, что они сами всему научатся или что и вовсе ничему учиться не надо. Действительно, существует нехватка рабочих кадров, специалистов высокого уровня, которые осуществляют руководство непосредственно на стройке.

Что касается инженерных кадров, то в Москве проблем нет. Всегда можно найти работу, которая тебе интересна. В Москве, и в России в целом в последние годы идет массовое современное строительство. Наш университет в полной мере удовлетворяет потребность московского стройкомплекса в специалистах.

Есть такое суждение, что каждый третий инженерный работник в Москве — это выпускник МИСИ. Ходит такая молва. Действительно, есть организации, инженерный состав которых практически полностью — это выпускники МИСИ. Например, Мосводоканал. У нас есть специальность «водоснабжение и водоотведение», есть очень серьезная подготовка, есть лаборатории. Мосводоканал — очень серьезная организация, применяющая современные технологии.

— Получается, есть проблема с «сержантским составом» на стройке. Она решаема?

— Сегодня с рабочими кадрами проблемы существуют, они решаются. Многие организации крупные сами решают их, повышают квалификацию рабочего состава, среднего инженерно-технического состава. Мы в МГСУ говорим о сквозной системе подготовки. На базе строительного университета вполне может быть развернута подготовка рабочих специальностей. Это, конечно, не замена инженерного образования, но это серьезные основные профессии, которые требуют подготовки, обучения. Например, сварочные работы — это высший класс. Или работы на современных строительных машинах, где управление примерно как у танка Т-72. Этому нужно учить.

Наши специалисты участвуют в этом деле. В филиале нашего университета в Мытищах мы разворачиваем такую программу подготовки рабочих кадров. Университет становится универсальным центром подготовки — от квалифицированных рабочих до докторов наук.

— В 2014 году вас избрали депутатом Мосгордумы. Можете ли выделить какие-то законы, над которыми вы работали и которые считаете наиболее значимыми?

— В Думе идет коллективная работа. Не может один конкретный депутат выйти с проектом закона и чтобы все его одобрили. Во-первых, это дискуссионный процесс. Во-вторых, ни один депутат не сможет обобщить все. Работа идет в комиссиях, в рабочих группах.

Как и многие депутаты, я участвовал в принятии законопроектов, связанных с региональной программой капитального ремонта, программой реновации, которая зарождалась в тот момент, когда я был депутатом и участвовал во всех обсуждениях.

В конце каждого года принимается бюджет города, куда закладываются все приоритеты, все направления, по которым будет работать вся Москва. Конечно, мы вносили предложения по корректировке, акцентированию на каких-то направлениях, основываясь на пожеланиях жителей.

— В нынешнем созыве расширился партийный состав. Следите ли вы за деятельностью столичного парламента сейчас?

— Из созыва, в котором я работал, многие депутаты остались на следующий срок. У нас с ними очень хорошие отношения, мы общаемся, поздравляем друг друга с праздниками, с днем рождения. Хорошая, добрая, спокойная обстановка. Но чтобы следить, как проявляет себя какая-либо партия, — этим я не занимаюсь.

Обо всем нужно судить по результатам. Когда спрашивают, что сделала Дума, я отвечаю, что за наш созыв бюджет города увеличился практически в два раза — почти до 2,5 триллиона рублей. Это результат работы мэра Москвы, правительства Москвы и Мосгордумы. Сейчас, насколько я знаю, бюджет тоже растет, значит, руководство города работает, выполняет свои обязанности.

— Помню, как впервые мы с вами общались на встрече с жителями, когда обсуждалась программа реновации, кажется, в 2017 году. Сейчас вы возглавляете Общественный штаб по контролю за реализацией программы реновации. Совпадает ли то, как реализуется программа сейчас, с тем, какой вы ее себе представляли тогда?

— Совпадать не может. У Пастернака есть строчки: «Начало было так далеко, так робок первый интерес». В самом начале мы понимали, что идем на огромную программу. Было много вопросов. Но когда началось развертывание программы, довольно быстро эти вопросы снялись.

Можно сказать, что начало было очень непростым. Программу принимали летом 2017 года, но депутаты еще раньше задавали вопрос: будет ли продолжение программы сноса пятиэтажек, которая была при Лужкове?

Когда мэр Сергей Собянин впервые рассказал о том, что задумано, мы сразу поняли масштабы. В течение двух–трех лет программа разворачивалась. Нужно было найти стартовые площадки, провести конкурсные процедуры для подрядчиков и так далее. Сейчас она в полной мере идет. Уже порядка 60 тысяч человек переселились.

— Мне не раз приходилось слышать такое мнение: программа реновации разрабатывалась и утверждалась в интересах застройщиков, а польза для жителей — приятный побочный эффект. Что вы думаете о такой позиции?

— Я категорически не согласен с тем, что программу придумали строители, чтобы «срубить деньжат». На 90 процентов эта программа носит социальный характер. Если строители берутся за строительство, они находятся под серьезнейшим прессом. Там нет никакой халявы, невозможно ничего растащить.

Если эта программа дала работу строителям — так ради бога! Давайте принимать такие программы, не только в строительстве, но и в других сферах (авиационной, космической, транспортной), чтобы они давали работу людям и приносили бы еще такой результат, какой приносит реновация. Строитель выполняет свою созидательную функцию и участвует в серьезнейшей социальной программе, которая не имеет аналогов.

— Вы вошли в новый состав Общественной палаты Москвы. По вашему опыту, насколько важна роль подобных организаций в жизни города?

— Такие организации, как Общественная палата, очень нужны. Нельзя сказать, что Общественная палата обладает сверхполномочиями, но она транслирует общественное мнение власти, москвичам. В качестве примера можем рассмотреть проведение выборов. Дело это непростое, всегда возникает недоверие: а вдруг кого-то все-таки «приписали»? Это нормальная реакция жителей. Как сделать так, чтобы жители поверили? Для этого в Общественной палате существует штаб, который занимается вопросами подготовки волонтеров, наблюдателей. Они бесплатно проводят сутки на избирательных участках. И доверие к выборам растет. Вот и ответ на вопрос.

То же самое — Общественный штаб по контролю за реализацией программы реновации. Мы — связь между жителями и руководством города. Мы обращаемся в профильные департаменты, говоря о необходимости решить ту или иную задачу.

При этом нужно понимать, что не все задачи решаются. Раз мы заговорили об общественном штабе, то к нам часто обращаются с вопросом, как переселиться пораньше, попасть в первый или во второй этап переселения. Люди просят помочь, чтобы их дом расселили уже в 2023 году. Но есть приказ правительства Москвы, где прописано, в каком году и какие адреса будут расселять. Мы не всесильны, и город не всесилен. Если мы один дом перенесем на этап раньше, значит, какой-то дом надо будет перенести на этап позже.

— В студенческие годы мне довелось побывать на Севере со стройотрядом. Насколько мне известно, вы в свое время были активным участником этого всесоюзного движения.

— Я первый раз в строительном отряде был в 1966-м. У меня даже значки остались. В нашу бытность это было мощное движение, которое имело государственную основу. Ведь рынка не было. Была плановая экономика, в которую нужно было встроить эти отряды. Они ехали выполнять конкретные работы на конкретном объекте в конкретном регионе. Это была огромная система. Были штабы — центральный, районный, линейный — чего только не было. Такой системы в мире не было. Это ноу-хау Советского Союза.

Только МГСУ за один сезон выставлял 4000 бойцов. Когда строились объекты для Олимпиады-80, весь университет работал на стройке — 6000 человек. Все планировалось, заключались договора, бойцы и командиры проходили обучение. Это огромная школа.

В 90-е годы все исчезло. Никто не знал, как этим заниматься, не имея государственной основы. С середины нулевых движение начало возрождаться, стали появляться штабы на разных уровнях. Однако я не вижу возможности возродить движение в прежних масштабах.

— В МГСУ сейчас есть стройотряды?

— Недавно мы проводили 6–7 небольших отрядов по 17–20 человек. Всего — порядка 150 человек. Массовость не та. Но те ребята, которые занимаются этим — и командиры, и бойцы, — у них одухотворенные лица, они чувствуют, что это что-то очень интересное, серьезное, что это пригодится в жизни.

— Расскажите о каком-нибудь запоминающемся выезде.

— В 70-м году я заканчивал МИСИ. Мы защитили дипломы, а юристы из МГУ собрали два отряда и пригласили нас, чтобы мы были у них мастерами. Мы выехали на Сахалин. Интересная была поездка.

Помню первое дерево, которое спилил пилой «Дружба». Когда мы становились втроем вокруг, мы не могли его обхватить. Нужно было его спилить. Я опилил его все. Есть специальная технология, чтобы его повалить, но дерево продолжало стоять. Уже не семь, а все семьдесят потов сошли. А бросить его уже нельзя — вдруг оно упадет. Пилили до тех пор, пока оно не вздрогнуло. Мы забросили на него веревку и стали тянуть в разные стороны. Сначала оно стояло, но потом затрещало. Вся эта махина рухнула.

Если считать по значкам, я выезжал 15 раз. Последний сезон я был командиром отряда всего МИСИ. Опыт уже был колоссальный. Когда строили для Олимпиады-80, оставили учиться 1-й и 5-й курсы, а остальных сняли с занятий и отправили на строительство объектов. Тоже та еще эпопея. Но все вернулись живыми и здоровыми. Строили и спорткомплекс «Олимпийский», и гостиницы в Измайлове — куда ни посмотришь, везде участвовали наши отряды.

— Есть ли в России место, кроме Москвы, которое вызывает у вас особые чувства?

— Я родился в Курской области. Хороший регион. В Москве есть община курян, очень серьезная. Туда входят многие министры, ученые, генералы. В Курской области я прожил недолго, родители увезли меня, когда мне было пять лет. Но я все очень хорошо помню. Я, уже будучи в солидном возрасте, лет 10 назад, решил, что нужно посмотреть место, где я родился. Мы собрались и поехали.

В паспорте у меня написано Курская область, Беловский район, совхоз «Коммунар». Мой отец был директором совхоза, а мама работала химиком на заводе по переработке свеклы. Когда меня увозили, я представлял себе, что это сказочное место. Детское впечатление было очень долго. Когда мы стали подъезжать к этому месту, на дороге я увидел табличку «с. Коммунар». У меня внутри все задрожало — вот оно, это место, где я родился.

Приехали, я зашел в правление совхоза. Оно было в очень плохом состоянии. Там сидят люди, меня спрашивают: «Гражданин, вам чего»? Я показываю паспорт: «Я здесь родился». Спрашиваю, помнят ли они моего отца — молодежь не помнит. Я нашел старших. Оказалось, что все помнят и знают.

Мне показали дом, в котором я родился. Такой кирпичный, одноэтажный дом на двух хозяев — два выхода через торцы. Там всего-то две–три комнатушки, а мне в детстве казалось, что это дворец. Вышел мужик, который там живет. Я спросил: «Можно, я посмотрю?» А он подумал, что я за своим имуществом приехал. Но я все объяснил, люди смягчились, стали звать к себе в гости, рассказывать, показывать какие-то фотографии того периода. В конечном счете в слободе Белой создали музей в честь знаменитого земляка. Я им предоставил мантию ректора, полевой бинокль моего отца, свои книги, учебники, материалы про университет. Долго еще мы вели переписку.

С низким поклоном могу сказать, что это место всегда останется для меня сказочным.

— А в Москве есть такие места?

— Я не буду оригинальным. Мне очень нравится ВДНХ. Ходим туда частенько, когда хорошая погода. Всегда привлекали Воробьевы горы. Притягивают к себе эти места.

— Вы — академик Российской академии архитектуры и строительных наук, профессор. А сами себе вы построили дом?

— И не один — три дома я построил. Как и у всех, сначала была дача. Хорошая такая получилась, из бруса. Потом, когда стал постарше, я в Подмосковье в Пушкинском районе построил дом побольше. Затем его продал и построил третий, в котором сейчас живу.

— Несколько лет назад в интервью «ВМ» вы говорили, что пишете стихи и даже цитировали некоторые. Вы до сих пор пишете?

— Я немного баловался этим. Бывали более плодотворные периоды, иногда меньше хотелось этим заниматься. Есть у меня несколько интересных. Про шахматы, например. Был в юности кандидатом в мастера спорта. Они у меня в основном романтического характера.

— Прочтете что-нибудь?

— Называется оно «Сомнения».

Что наша жизнь?

Набор событий и дорог случайный

И россыпь слов, упавших в пустоту;

Несбывшихся надежд итог печальный

И поиск смысла жизни, превращенный в суету.

А что же мы?

Прошли напрасно те дороги?

Наговорили слов никчемных, будто дым,

Но, может быть, нам рано подводить итоги,

Поскольку не закончен штурм жизненных вершин.