"Книги мертвых дядек про мертвых дядек". Как увлечь классикой прагматичных школьников

"Сокол в рощу улетел, на кобылку недруг сел, а хозяйка ждет милого, не убитого, живого". Учителя литературы — участники Летней школы в Ясной Поляне разбирают пушкинское стихотворение, как детектив расследует преступление. Предлагают версии, определяют свидетелей гибели богатыря, предполагаемых соучастников убийства и в конце концов вычисляют злодея. Цель Летней школы — научить учителей "размыкаться", отходить от привычного способа подачи материала, чтобы вернуть интерес подростков к классике.

"Зачем мне это надо?"

Участники Летней школы для учителей литературы отмечают утилитарный взгляд современных детей на образование.

— Я в школе 15 лет — да, дети становятся все более и более прагматичными в массе своей, им всегда важно сначала понять, а зачем это нужно: "Зачем нужно читать? А что будет, если я прочитаю? Что мне это даст?" Но когда объясняешь, что может дать чтение, то понимание приходит, — говорит учитель женской гуманитарной гимназии из города Череповца Вера Мелдова. — Моя ученица через два года после одного из таких разговоров сказала, что она поняла, что "литература везде". Это не просто школьный предмет, она помогает детям, подросткам, у которых еще очень мало жизненного опыта, этот опыт открывать и принимать. Сложность как раз в том, чтобы пробиться через эти прагматические установки.

Подростки, при всем их желании отрицать, противопоставлять свое мнение окружающим, и десятилетие назад, и сейчас были и остаются восприимчивыми к миру чувств, переживаний, созданному в литературе.

— Литература — предмет о жизни, и потому, преподавая ее, прагматичный взгляд детей нужно направлять на их жизнь, на их будущее, — говорит учитель гимназии №76 из Набережных Челнов Антон Ермаков. — У каждого педагога есть четкие инструменты воздействия, умения дать понять ребенку, зачем ему нужно обучаться или зачем нужны знания о каком-то конкретном произведении. Скажем, на примере "Анны Карениной" можно подумать о взаимоотношениях в своей будущей семье, и я такие задания даю.

Аналогичный прием эффективен и в преподавании объемных произведений, таких как роман-эпопея "Война и мир" Льва Толстого, который редкий школьник смог прочитать от начала и до конца.

— Я училась в школе в 1970-е годы и скажу честно, в школе "Войну и мир" не читала. Я всегда говорю детям, которые решили героически одолеть роман-эпопею, что до эпилога вы точно не дойдете, не осилите, но тем не менее есть такие, кто читает полностью, пусть их и немного, — говорит учитель литературы Зональненской школы Томской области Елена Александрова. — Сравнивая детей разных лет, я не вижу какой-то колоссальной разницы. Просто нужно найти то, что им близко, чтобы произведение воспринималось актуально для наших дней. Ведь все, что касается взаимоотношений, любви, духа, плоти — всего, что волновало Толстого в "Войне и мире", это же волнует и современного человека, школьников в том числе.

Война и мир технологий

Обычно, говоря о новых технологиях в образовании, подразумевают их применение в физике, математике, информатике, причем в основном в сфере допообразования — "Кванториумах", кружках робототехники, например. Но и изучение литературы совсем не исключает использования мультимедиа. Одним из таких инструментов стало приложение "Живые страницы" для смартфонов и планшетов, проект курирует редактор сайта tolstoy.ru Фекла Толстая, а в числе партнеров — Государственный исторический музей.

— Мне помогает приложение "Живые страницы", например, потому что там дети ориентируются очень хорошо. Основные произведения Толстого построены таким образом, что можно ознакомиться и со всем текстом, а также быстро посмотреть, как исторически развивается сюжет, — говорит Елена Александрова. — Это очень удобно на уроке, когда даешь задание посмотреть информацию, например, по Пьеру Безухову, Андрею Болконскому, Наташе Ростовой, как они пресекаются, и дети за какие-то 10 минут эту информацию получают.

По ее словам, это не противоречит принципу восприятия произведения в целом и отдельных образов персонажей, поскольку дети читают не краткий пересказ, а отрывки из оригинального текста, что удобно, учитывая объем "Войны и мира". Не противоречит это и условиям реальности — изменилась скорость восприятия информации, отмечают педагоги. Современные дети привыкли получать ее не из библиотек и не из печатных книг, а из интернета, через компьютеры и гаджеты.

— Мы все живем в "экранной" культуре, проводя перед телевизорами, компьютерами, гаджетами, наверное, 90% своего времени, — говорит учитель литературы московской гимназии №1514, председатель Гильдии словесников и один из организаторов Летней школы для учителей литературы Антон Скулачев. — Мы живем в культуре постоянно появляющихся новых интерпретаций литературных произведений — в фильмах, мультфильмах, комиксах, театральных постановках, перформансах. И это нормально, мы живем в очень множественном мире, где у текста не может быть одной интерпретации.

Понимая это, например, в Зональненской средней общеобразовательной школе в Томской области — сельской, кстати — пять лет назад организовали кинофестивали. Школьники снимают ленты по литературным произведениям. Они сами выбирают текст, который хотят экранизировать, пишут сценарий, играют роли, монтируют фильмы.

— Первой работой стал фильм по одному из эпизодов "Войны и мира", потом брали другие классические произведения — Пушкина, Бунина, Зощенко… Дети все больше заинтересовывались, включились в работу и начальные классы, — рассказала Александрова. — Самые большие фильмы были около 10 минут, но в основном в пределах 5–7 минут хронометражи, в жюри приглашаем тех, кто профессионально занимается кинематографом, наших бывших выпускников. Для детей это развитие творческих навыков, им это нравится.

Неизвестная литература

— Важно учитывать, что на дворе 2021 год, а последние по хронологии тексты, которые в массовой школе изучаются, ну в лучшем случае относятся к 1970-м годам, а иногда и к 1950-м, — рассуждает Скулачев. — И вот мне кажется, проблема в том, что массовое преподавание литературы игнорирует эти обстоятельства, закрывает на них глаза, как будто бы этого ничего нет и мы живем в культуре, в которой ничего не происходило в последние сто лет. Как будто не было великого русского кинематографа, фильмов Тарковского, Муратовой и других, не было литературы 1970–1990-х и 2000-х годов, которая входит в шорт-листы международных литературных премий.

При этом пробелы в программе, по мнению Скулачева, можно восполнить и без участия регуляторов — профильных федеральных министерств и ведомств. Создание одного рекомендательного списка книг, который по традиции станет "железобетонным" — обязательным для использования, — это бесперспективно.

— Пусть будет, например, список для детей, которые любят фантастику, другой — для тех, кто любит приключения, и так далее. Хороший учитель — сам по себе уже специалист по культурному самоопределению и выбору самых разных вариантов. Цель литературного образования не в том, чтобы ученик прочитал все, что нужно прочитать, а в том, чтобы он стал самостоятельным читателем. Чтобы он понимал, что литература — это не то, что написал "мертвый дядька про мертвых дядек", а литература — это про него и для него самого, что он может быть соавтором: например, находить в разные моменты жизни подходящие себе книги или написать "фанфик" — продолжение истории по мотивам оригинального произведения.

Как узнать себя в литературе

Вера Мелдова предложила взглянуть по-иному на подход к изучению литературы в школе, пойти от обратного — начинать с современных авторов, более понятных детям, чтобы через их творчество добраться до классиков.

— Мне думается, что работу с детьми пятых-седьмых классов нужно строить именно так. Работа с современными авторами дает возможность как-то острее воспринимать литературу. Для детей ведь классика — "нафталин", и им нужно еще уметь как-то воспринять язык. Нами — взрослыми — язык Пушкина воспринимается как великий, а детям приходится даже в крошечном стихотворении "переводить" каждое слово, оно очень абстрактно воспринимается, — сказала она. — В работе с современными рассказами, повестями — а именно малые жанры наиболее удобны — школьник узнает себя, свои переживания в герое, начинает понимать, что можно делать, а что приведет к каким-то роковым последствиям. А дальше уже заглянуть, а что было с героями 100–200 лет назад, а оказывается, там еще глубже, еще интересней и сложней.

Использование только наработанных схем преподавания, по словам Антона Ермакова, вредно и для самого учителя, который в итоге "застревает", лишая себя свободы выбора методов работы. Здесь должна быть разумная грань, поскольку нынешние школьники — будущие студенты вузов, должны быть приучены и к классическим лекциям.

— Но полностью "садиться" на классическую трансляцию знаний — дети пришли, я прочитал тему, на следующем уроке проверим результат — нельзя, — говорит он. — Мы должны разнообразить учебный процесс для того, чтобы не терять связи с детьми, поддерживать их интерес к предмету, мотивировать, а с другой стороны — сами не застревать на каком-то одном уровне. Преподавать, например, ту же "Грозу" Островского по десятому кругу в одном и том же направлении, в одном и том же формате нет смысла.

Со временем количество преподавательских инициатив должно только расти, считают в Летней школе. При поддержке Гильдии словесников проходит еще одна такая школа для учителей в Псковской области в Пушкинских горах (ее проводит общество "Пушкинский проект"), а в 2022 году планируют открыть третью — в подмосковном Переделкине.

— Конечно, хочется, чтобы на нашу страну была сотня летних школ, но пока одна — "Методическая копилка словесников", где 8 800 учителей со всей страны постоянно делятся вот этими подходами, идеями к урокам, как построить курс литературы. Мы стараемся и материалы Летней школы, и всего, что происходит, выкладывать. Задача — не мешать учителям, не надо их все время контролировать, да это и невозможно, нужно дать возможность таким инициативам расти и развиваться.

Алексей Шершнев