Научная коммуникация и другие неочевидные специальности: на какие направления поступают в 2021 году

Университет ИТМО вошел в рейтинг лучших вузов России по версии Forbes и занял 6-е место. В 2020 году — 8-е, в 2019-м — 7-е. Мы пообщались с Дарьей Денисовой, директором Центра научной коммуникации ИТМО, чтобы узнать, как университету удается входить в топ рейтингов, какие программы высшего образования актуальны для абитуриентов и какие новые специальности выходят на первый план.

.marker { background: #FFE3E0; background: linear-gradient(180deg,rgba(255,255,255,0) 45%, #FFE3E0 55%); }

Дарья Денисова

Директор Центра научной коммуникации университета ИТМО

— Расскажите, за счет чего университету удается войти в десятку лучших вузов?

Любые рейтинги и рэнкинги — это своего рода сигнальная система. Рейтинг, который вы упомянули, учитывает качество образования, нетворкинг, мнение работодателей и международное признание. Я не могу сказать, как именно они считают баллы, но за каждым из этих направлений в университете стоит большая работа команды. Он, кстати, напрямую не учитывает научную деятельность. Конечно, при случае упомянуть о том, что университет входит в топ того или иного рейтинга, всегда приятно, особенно если за этим стоят результаты. Впрочем, рейтинги Forbes — это вполне универсальный сигнал не только для академического мира.

— Какие новые направления вы запустили в этом году? Какие нестандартные программы существуют в университете?

Университет ИТМО хорошо известен научными школами в области компьютерных наук, фотоники, оптики, химии. Но уже несколько лет происходит бурное развитие новых направлений на стыке научных областей: биоинформатика, инфохимия, art-n-science. В этом году наша команда запускает международный междисциплинарный трек, посвященный популяционным медицинским исследованиям. Кажется, что интерес к исследованиям в сфере медицины в сочетании с сильной школой наук о данных, а также компетенциями в сфере эффективного продвижения — это хорошая база для старта. Идея такой программы родилась у онкоэпидемиолога Антона Барчука, который сам закончил подобный трек в Тампере и сейчас возглавит это направление в ИТМО как приглашенный исследователь. Это все очень захватывающе, и мы рады, что университет поддерживает нас в новых направлениях.

— Расскажите подробнее про программу «Научная коммуникация». Что это за профессия — научные коммуникаторы?

Научная коммуникация — направление, которое подразумевает комплексную и системную работу по передаче информации от академического сообщества (экспертов) к широкой публике, то есть неспециалистам. В этой вольной интерпретации классического определения сразу вырисовываются ключевые задачи нашей программы. У нас есть научные организации, научные группы, академия, поэтому мы должны понимать, как устроен академический мир, что такое лаборатория, в чем специфика разных областей. Другой компонент этого уравнения — целевая аудитория. Кто нас должен услышать? Талантливый школьник, которому хочется рассказать о его возможностях. Молодые сайнстеры (мне нравится термин, который придумал основатель «Постнауки» Ивар Максутов), которым нравятся современные технологии, дизайн, урбанистика. Или это наши бабушки и дедушки, которые пытаются понять, как следить за здоровьем. В каждом конкретном случае каналы и форматы коммуникации будут очень разными. А еще можно подняться над этим уравнением и поговорить о том, что, вообще-то, мы как налогоплательщики хотим понимать, как происходит развитие науки в стране. Или вообще снизить пафос и вспомнить о том, что наука — это чрезвычайно захватывающе.

Иллюстрация Дмитрия Лисовского

— Почему университет решил запустить программу? На этих специалистов сейчас есть спрос?

Неожиданные направления — конек университета. Пожалуй, пять лет назад мы были первой неочевидной для многих программой, но вполне закономерной для того темпа и той тональности, что выбрал Университет ИТМО на тот момент. Мы хотим говорить о науке интересно, понятно, не чихая от пыли, но и не спекулировать громкими безосновательными заголовками.

— Людям с какими навыками и склонностями больше подходит эта программа? Для кого она предназначена?

Хорошая новость в том, что ограничений нет. Возможно, это самый важный фактор, который делает это направление популярным во всем мире. Стереотипы о том, что коммуникация и пиар — это для только тех, кто любит поговорить, можно легко развенчать примерами того, как наши студенты находят себя в аналитике научной деятельности, занимаются наукометрией, написанием кода для понимания структуры финансирования исследовательских программ.

Научный коммуникатор должен хорошо понимать границы собственной и чужой экспертизы. Обладать чуткостью к тем, кто не разделяет его позицию. Смелость и увлеченность в профессии проявляются тогда, когда человек находит для себя правильное место. Честно скажу, это требует времени и энергии, предстоит попробовать несколько амплуа (делать контент, запускать мероприятия, проводить исследования, заниматься образовательными проектами), чтобы понять, какая траектория твоя. И магистратура — это лучше место, что попробовать, ошибиться и попробовать снова. Даже если потребуется несколько итераций, наступит момент, когда вы поймете, что вы на своем месте. Если хотите, магистратура имеет свою терапевтическую функцию: это время, когда вы уже намного лучше понимаете себя, чем в прошлый раз, когда вы поступали, у вас больше возможностей. Любознательность, гибкий ум, такт, эмпатия в сочетании с профильными навыками сделают вас желанным кандидатом. Самое неподходящее, что может быть, — это поверхностность, леность ума (не захотели проверить, поискать, поинтересоваться, переспросить) и отсутствие пиетета к науке и базовой этике.

У нас вот-вот завершится приемная кампания, но еще можно прыгнуть в последний вагон. И так как экзамены сдаются онлайн в Zoom (а будем откровенны, мы понимаем, что это в известной степени режим open book), нам в меньшей степени важно, вспомните ли вы какие-то даты или определения. Куда важнее, насколько вам близки наши ценности. Биологи, религиоведы, инженеры, филологи, врачи, политологи, оптики, журналисты — все в одной лодке, в процессе обучения это обеспечивает интересные опции для групповой и индивидуальной работы.

— Где выпускники могут работать после окончания программы?

Конечно, университеты и институты — это первая опция. Мы сами в ИТМО активно нанимаем выпускников, у нас сейчас в пресс-службе блистает выпускница (Элина, привет!), которая приехала к нам поступать из Красноярска.

С институтами чуть сложнее просто в силу специфики, но все получается. Институт метрологии Менделеева, Институт физиологии Павлова, Институт растениеводства Вавилова — мы счастливы, что у нас есть возможность поработать над проектами с такими партнерами.

Конечно, можно пойти и в бизнес: «Яндекс», JetBrains, BIOCAD, «Сириус», «Росатом», «Севергрупп Медицина».

А еще студенты запускают стартапы: например, среди проектов наших выпускников — студия «Две дорожки», которая выпускает подкаст «Критмышь», или буткемп St. Code.

У нас долгая история дружбы с НКО: многие студенты идут в образование, помогают выстроить маркетинг и коммуникации для онлайн образования, проектируют онлайн-курсы. Мы не случайно находимся в Институте международного развития и партнерства: наш центр и программа — одна из многих точек входа для новых партнеров.

Иллюстрация Дмитрия Лисовского

В этом большая радость работы в научкоме, потому что для лидера по производству кормов для животных, тяжелого международного люкса или металлургического гиганта есть задачи, которые мы, наши студенты и выпускники можем решать вместе.

— Возможно ли в рамках программы сформировать индивидуальную траекторию для каждого студента? И зачем?

Не просто возможно, а необходимо. Просто потому, что это существенно повышает вовлеченность студента в процесс выбора, самоопределения, поиска того, чем он или она действительно хотят заниматься. Хочешь писать диплом про секспросвет или придумать новую концепцию библиотеки университета? Забежать на семестр к коллегам на пары по современному искусству и сделать свою научно-технологическую выставку? Или готовить лучших молодых ученых к выступлению в питерских барах? А может, заняться разработкой систем поддержки принятия решений? Или научным театром? А может, спроектировать исследование, которое поможет понять, как лучше выстраивать коммуникацию с теми, кто сомневается в необходимости вакцинации? Как вы понимаете, список таких риторических вопросов велик, важно соотнести спектр возможностей с конкретным человеком, который к нам пришел.

С прошлого года мы запустили открытые факультативы по климатической журналистике с нашим доцентом Ольгой Добровидовой и гляциологом Алексеем Екайкиным, по научному кино — с Ириной Белых. Туда пришли не только научные коммуникаторы, но и биологи, айтишники. Наши коллеги запустили майнор для тех, кто хочет узнать про искусство и науку. Есть такая технология (у научных коммуникаторов случаются странные метафоры, простите) — сварка трением с перемешиванием. Вот это немного про это. И такое перемешивание по-настоящему ценно.

— Проявляет ли интерес к данным направлениям обучения реальный сектор бизнеса? Если да, то какие именно компании?

На старте нас поддержала компания BIOCAD, у нас появились именные стипендии для самых ярких, студенты в разное время работали там в коммуникациях, КСО. Мы делали зимнюю школу вместе GS Group, в наших образовательных проектах регулярно принимают участие представители наукоемкого бизнеса. Наша большая дружба с частными клиниками — важное направление. На запуске мы прогнозировали, что студентов будут хантить научно-образовательные организации, музейные институции, индустрия. Прогноз, безусловно, подтвердился, но частная медицина вырвалась в лидеры найма. Причины очевидны — ощущение ответственности и ценности роли коммуникатора, эффективная коммуникация в сфере медицины — это гигантский пласт задач, зарплаты выше рынка.

— Есть ли преимущества у студентов магистратуры в вашем вузе? Может быть, есть международные стажировки или уникальные эксперты?

Главные преимущества нашей программы и университета — в скорости, сочетании вовлеченности команды и экспертов, отсутствии границ в постановке задач и проектировании. Мы в самом центре Петербурга помогаем найти себя в профессии тем, кто хочет эффективно заниматься продвижением научного знания, разбираться, как устроен мир исследователя, узнавать об открытиях, погружаться в сложные темы и делать мир понятнее.

Провести обменный семестр за рубежом, посещать международные конференции и саммиты, получать именные или исследовательские стипендии — все это, несомненно, бонусы студенческой жизни. К ним добавляются круглосуточные коворкинги, удобная библиотека, комфортная среда и забота о ментальном здоровье студентов.

Иллюстрация Дмитрия Лисовского

У нас преподают исследователи, научные журналисты, редакторы научно-популярных СМИ, руководители медиастартапов, специалисты в области медиаправа и научной политики.

Здравый смысл и нетоксичное отношение к процессу взаимообучения — за этим мы особенно следим. И для меня лично одинаково важно то, что мы привозим титулованного профессора из Лиги плюща, и то, что и наши выпускники возвращаются уже в качестве экспертов и работодателей.

Хотите понять, стоит ли магистратура вашего внимания? Посмотрите на успехи тех, кто ее окончил. Яркая и насыщенная студенческая жизнь — это здорово, но если ты выпускаешься с фрустрацией и не можешь найти себя на рынке труда, что-то не сработало.

Мы тут заметили, что многие научные коммуникаторы в нашем кругу профессионального общения решили вернуться на исследовательский трек. Но это повод для отдельного разговора.