Фотомарафон "100-летие ТАССР": сельская учительница Анна Алексеевна Степанова и ее класс, 1970-е

Проект "Реального времени": от Татарии — к Татарстану, часть 269-я В ТАССР 1970-х учителей готовили в трех вузах — КГУ (его выпускники имели право преподавать в школе), Казанском и Елабужском пединститутах. Были еще шесть педучилищ, которые выпускали учителей начальных классов и воспитателей детских садиков. Вся эта "учебная машина" в год выпускала около 2 тысяч педагогов. Но школам республики нужно было гораздо больше. Не только педучилища, но и вузы сталкивались с рядом проблем. Даже в титульном республиканском педвузе — Казанском педагогическом институте — материально-техническая база была слабой и недостаточной, а высокое качество образования держалось на энтузиазме и таланте преподавателей. У КГПИ не было единого здания, он был "размазан" по пяти малоприспособленным помещениям. По сообщениям источников тех лет, при норме 10,5 кв. м на одного студента КГПИ приходилось 2,7 кв. м. Площадь учебных аудиторий по существующим нормативам могла обеспечить нормальную учебу только 830 студентам, а фактически в институте учились 3 120 очников. Для 128 групп и 266 подгрупп имелось лишь 74 аудитории и учебных кабинета, занятия проводились в три смены. Ситуация улучшилась к концу десятилетия, но не самым кардинальным образом. И тем не менее пединститут Казани выпускал квалифицированных, крепких специалистов, которые любили свое дело и знали его. Будущие учителя русского языка с преподавательницей, 1977 год В 1970-х действовало распределение. Специалисты, получив диплом, направлялись в города и веси ТАССР, не всем удавалось остаться в Казани или уехать хотя бы в другой город. Многие попадали в села, причем не по самой доброй воле. Там, как и по всей стране, молодому специалисту сложно было обзавестись комфортным жильем. Квартиры для учителей не строили — подселяли к местным жителям, в частный сектор. Один из сотрудников Министерства просвещения ТАССР тех лет говорил: "Они жили на частных квартирах вместе с телятами". Местное руководство далеко не всегда умело и хотело решать проблемы специалистов. Вот лишь один пример: в 1973 году учительница из Уруссу в Бавлинском районе жила с семьей в 15-метровой комнате в бараке — странно вообще, как она готовилась к урокам. Мы знаем о ней, потому что она писала письма в Министерство просвещения ТАССР и просила улучшить ее жилищные условия. Министерство попыталось помочь, но Бавлинский исполком на указание разобраться в ситуации не отреагировал. Проблемой было снабжение учителей продуктами. Что-то можно было купить в деревне у соседей, а чего-то явно не хватало. Документы говорят нам, что учителя из Арского, Актанышского, Тетюшского, Мензелинского, Заинского, Лениногорского и других районов жаловались на отсутствие в сельских магазинах хлеба, мяса, молока и других продуктов. Коллектив Верхне-Лузинской школы Заинского района как-то написал в вышестоящие органы, что они давно не получали печеного хлеба, масла и молока. Все объяснялось просто: несмотря на то, что учителя гордо назывались деревенской интеллигенцией и светочами знаний, они были на селе чужими. Их потребности обеспечивались по остаточному принципу: дрова, продукты, керосин для освещения комнаты, сама эта комната. И именно в тех районах, где учителям не хотели и не могли создавать нормальные условия жизни, наблюдалась большая текучка. Учитель Верхне-Тимерликовской школы (Рыбно-Слободский район) с учениками, первая половина 1970-х Министр просвещения ТАССР М.И. Махмутов при этом был очень требовательным к своим кадрам. Вплоть до того, что был издан специальный приказ о том, как должен был выглядеть учитель в школе. Про него ходила байка: однажды в Таканышском районе он увидел небритого учителя биологии и химии в старом мятом костюме и грязных сапогах. Министр якобы запретил педагогу входить в класс и отправил его домой приводить себя в порядок. В 70-х ТАССР уже накрывала волна научно-технической революции: проекторы и даже магнитофоны появлялись в школах республики. Правда, отвечать за них приходилось опять же самим учителям. Они сами и приносили их в классы, и учились с ними работать, отвечали за их состояние. Поэтому от греха подальше очень часто новомодные технические штучки пылились запертыми в школьных сокровищницах, а детей учили по старинке — с помощью доски и мела. Но все это не изменяло главного: советское школьное образование в 70-х было одним из лучших в цивилизованном мире. Оно было глубоким, разносторонним и предоставляло каждому школьнику возможность для вдумчивого выбора дальнейшего пути, как бы пафосно это ни звучало. И главным проводником по этому миру был учитель. Городской, сельский, из престижной школы или из деревенской малокомплектной, физик или лирик — школьный советский учитель был настоящим героем своего времени.