Роман Самсонов: "Я не варяг в науке и образовании"

О том, почему он не считает пост ректора Самарского университета своей главной целью и зачем хочет защитить вторую докторскую диссертацию, а также о том, почему сейчас все специалисты должны быть "speak English fluent", почему оптимизация — это не обязательно сокращения и как, по мнению Романа Самсонова, добиться синергии от объединения вузов, читайте в интервью. — Роман Олегович, за свою жизнь вы уже многое успели, и вашему послужному списку можно только позавидовать. Какой опыт, на ваш взгляд, будет наиболее востребован здесь — в Самаре? — Опыт комсомола и изучение марксизма-ленинизма. Вы сейчас зайдите к любому продвинутому человеку — вы увидите у него книги Маркса и Ленина. Я сегодня с одним академиком общался, а у него на столе лежит "Организация производства" Маркса. Сейчас некоторые говорят, что я не такой большой специалист и знаток образовательных процессов — я в них якобы не участвовал. Мне странно это слышать, потому что в моем роду учителей как минимум четыре поколения. И дед, и отец — все преподавали, и мама была тоже преподаватель — русского языка и истории. Если же говорить о работе, то своей альма-матер я считаю ВНИИГАЗ. Там я сформировался и прошел путь от аспиранта очного обучения до руководителя крупнейшего научно-образовательного центра российской и мировой газовой промышленности. Аспирантура — это была такая школа жизни, постановки экспериментов, организации науки… Ну, например, темой моей диссертационной работы было создание газодизеля для локомотива. Я его изучал, проводил испытания… Целью было, чтобы потом этот двигатель заработал на заводе Малышева в Харькове, и, кстати, это произошло. А все говорят, что в Самару пришел варяг, который вообще не имеет никакого отношения ни к науке, ни к образованию, ни к двигателям. Это как минимум несправедливо. — Если говорить о Самарском университете, как бы вы его охарактеризовали? — Сегодня есть много разных подходов и определений университетов и научно-образовательных организаций. Есть классификация — например, университет 2.0, 3.0… Сегодняшний Самарский университет мог бы стать моделью 4.0. Он на пороге этого: когда ученые преподают, а студенты участвуют в исследовательском процессе. Но к сожалению, по ряду тем и направлений так и остался в модели 1.0. Если вспомнить ВНИИГАЗ, то у него всегда был еще элемент того, что раньше называлось научно-производственным объединением: при ВНИИГАЗе всегда был и играл большую роль опытный завод. — Вы сказали о том, что для студентов важно заниматься наукой, исследовательской деятельностью. Как вы считаете, сейчас научная деятельность не обесценилась? Нет ли установки в головах нынешней молодежи, что наука — это не выгодно, не приносит дохода, не перспективно? — Вы знаете, когда я работал директором ВНИИГАЗа, к нам приезжал с визитом Виктор Степанович Черномырдин. Удивительный, конечно, человек. И я его тогда спросил: Виктор Степанович, а как вы относитесь к кандидатам наук — сейчас как-то обесценилось все, не нужны вроде кандидатские. А он говорит: я лично считаю, что человек — руководитель уровня генеральный директор, особенно, если предприятие техническое, промышленное, обязательно должен быть кандидатом наук. Я спрашиваю — почему? А он отвечает: ты пойми, для меня это квалификационный экзамен, говорящий о том, что человек — думающий, способен разные мнения выслушивать, научные подходы и новые разработки воспринимать, что у него нет только одной догмы — ведь как у руководителя у него должно быть гибкое мышление. И для меня, говорит, кандидат технических наук — это то обязательное требование, которое к руководителю должно применяться. Честно говоря, когда сейчас какие-то другие мнения высказываются, я уже их не воспринимаю. В этом плане я ретроград. Мне мнение Черномырдина важнее, чем сто тысяч других, потому что человек в жизни многого добился. Потом я его спросил: Виктор Степанович, а вот доктора наук? Он меня так приобнял и говорит — а это такие ненормальные, как ты. Кстати, он был, как и Вяхирев Рем Иванович, выпускник Куйбышевского политеха. — Почему ненормальные? — Докторская — это когда ты открываешь и доказываешь какое-то направление в науке и технике, которое другие не смогли обосновать и доказать. Докторская — это открывать дорогу другим. Как правило, это коллективная работа, это совместное творчество. То есть если ты написал докторскую диссертацию, значит, ты создал коллектив. Я тут недавно встречал человека, который пять раз доктор наук. Я снимаю шляпу, потому что я один раз стал доктором наук. Но я хочу защитить докторскую в области бизнес-управления, потому что, на мой взгляд, я чего-то достиг в этой области и неоднократно уже доказал, что я в этом разбираюсь. Однако пять раз защищать докторскую я бы не пошел, потому что, если это настоящая докторская, это большое испытание твоего уровня знаний, компетенции, возможности формировать коллективы, умения осуществить прорыв в том направлении, в котором ты работаешь. На мой взгляд, это сложно. — Возвращаясь к Самарскому университету, какие задачи считаете первоочередными, какие проблемы уже увидели? — Начну с примера: вы никогда не задумывались, почему МВА везде одинаковый — во всем мире? Наш МВА — это не МВА. Это "руссиш" MBA. Я тоже заканчивал "руссиш" MBA, но один из топовых. А я отвечу — потому что весь мировой МВА на английском языке. И со своим стандартом. Это означает доступ к информации, это доступ к знаниям. Если я "no speak English", "изучу, когда скажете", то, вот когда изучишь, тогда и приходи! А иначе ты — не МВА. Иными словами, то, что у нас сейчас считается образованием, в том числе то, что мы пытаемся у нас в Самарском университете сделать: мы хотим — раз, и доступ ко всему миру, ко всем знаниям, чтобы у нас иностранные студенты были и преподаватели… А вообще-то мы ходим по университету, и никто не говорит по-английски. И табличек на английском у нас нет. Вы знаете, как в компаниях внедряется система управления качеством? ISO 9000, например. Первым делом издается приказ, в котором пишется: наша организация будет жить по стандартам ISO 9000. Второе: ответственным за эту работу назначается товарищ Иванов или первый проректор. Третье: к такому-то числу представить план-программу на утверждение. Четвертое: перечисляются ресурсы, которые для этого потребуются. И всё. С этого момента начинается внедрение системы управления качеством. Здесь о том же. С какого момента мы в гонке за лидерство среди мировых университетов хотя бы на английском заговорим? Ну хотя бы все руководители. Дальше встает вопрос: какого технического специалиста мы хотим подготовить? Наверное, базовых высоких навыков и опыта, и квалификации, чтобы он работал, желательно, с первого курса! Можно, конечно, официантами подрабатывать, что неплохой доход дает. Но почему бы ему не дать разрешение, чтобы он подрабатывал на заводе? Это же решаемый вопрос! Или в тех инновационных предприятиях, которые должны бы окружать наш университет? А их мало. Их непростительно мало! А если бы там эти студенты подрабатывали, это была бы польза, потому что с каждым годом у них повышалась бы квалификация, и они бы росли. Это немаловажно. Ведь, как живет этот студент, чем он питается, где он спит — это также важно, как и повышение его зарплаты, потому что если человек не имеет возможности, не имеет никакого дохода, то куда это его подтолкнет? Да ни к чему хорошему! Но я к чему клоню? Это как раз то, что губернатор Самарской области называет "экосреда". То есть среда, в которой не только сам студент проживает, но вообще-то среда инновационная! То есть там должны быть венчурные предприятия, должны быть люди, которые склонны к предпринимательству, должны быть изобретатели. И всё это должно быть международным! Почему? Да потому что только в своей каше вариться — ну и что из этого будет? Желательно, чтобы был обмен знаниями с другими университетами, с другими научными школами. Таким образом, у студентов, безусловно, должна быть возможность не только участвовать в научно-исследовательских работах, но и в доводке их до промышленных образцов, до опытно-промышленной эксплуатации. Я уже говорил о том, что научно-производственное объединение — это очень хороший вариант. И сегодня там, где это еще сохранилось, вы увидите вполне нормальные, высокого уровня достижения. Есть такие организации, где это сохранилось. — Но вокруг Самарского университета нет возможности сделать завод-втуз, как это было в СССР — ни площадей, ни денег на это. — Может быть, я не совсем прав, но, насколько мне известно, на сегодняшний момент в нашем управлении находится довольно большие площади и территории. И на мой взгляд, совершенно точно видно, что эффективность управления ею может быть повышена в разы. Это означает, что, даже если правильно распорядиться тем, что у нас есть в управлении, можно решить многие задачи. И это я уж не говорю о том, что мы участвуем в создании научно-образовательного центра мирового уровня. И в рамках этого проекта будем объединяться и вместе работать с техническим, медицинским, железнодорожным и со всеми остальными вузами, коих, по-моему, в Самаре 10. А еще 77 ссузов. Из этого могут получиться те программы, которые нужны производству. — Для того чтобы развивать это направление, как и прикладную науку в целом, необходим серьезный индустриальный партнер. — Не хочу называть конкретные компании, но руководители крупнейших компаний топливного сектора, где я поработал, всякий раз, когда мы говорим об инновационном развитии или каких-то эффективных вещах, подчеркивают: "живите от рынка"! Речь о диверсификации. Это означает, что когда вы монопольно заточены на одного заказчика — Минобороны, или "Газпром", или РКК "Энергия" — вы "пролетите" на 100%. Сегодня рынок не предполагает работы только на одного заказчика. Ни один заказчик сегодня не в состоянии аккумулировать ресурсы, которые могут дать вам устойчивое развитие на несколько пятилеток вперед. Поэтому сегодня технологическое партнерство предполагает создание консорциумов. И, кстати, НОЦ нам в этом поможет. Вторую часть интервью читайте 21 марта