Кароч, пацан из четвертого класса – мы с тобой!

Только сейчас я понимаю, как мне повезло с семьей. Мой отец играл на саксофоне, рояле и гитаре, будучи офицером морской разведки. Мой дедушка играл на инструментах, будучи профессиональным диверсантом. Мой прапрадедушка, генерал царской армии, играл на рояле. А прапрапрадедушка пел со своими рабочими в церковном хоре в Дятьково. Именно поэтому семья поддерживала мое увлечение рок-н-роллом, который не приветствовался в СССР от слова «совсем». Пока дело не доходило до гребаной школы. Я тоже хотел носить длинные волосы, как Харрисон и Леннон. Причем в 1965 под понятием «длинные волосы» подразумевалось одно, а в 1968-м – уже совсем другое. А когда пришел Роберт Плант – это было уже третье. Я слушал про то, что «волосы закрывают уши и это нарушает школьный распорядок», «что ты как баба?» – это довод, как вы понимаете, женщин – учительниц. «И вообще – что ты лыбишься, это делает твою морду простецкой» (от них же). Тем не менее, при молчаливой поддержке семей мы носили длинные волосы – мой сосед по парте в нашей деревенской школе, ныне лауреат Государственной премии, мой друг из старшего класса, который теперь директор вычислительного центра РЖД, и я – простой журналист. Страшнее всего то, что мы не спрашивали наших училок – слушать нам последний альбом Creedence Clearwater Revival или нет. Мы просто его слушали на плавающем советском магнитофоне Весна 208, или 306, могу ошибиться – магнитофон был не мой, а того друга, который теперь директор центра в РЖД. В моем морском институте никто до причесок не докапывался. Нам даже разрешали носить джинсы с морским форменным кителем с большими якорями вместо погон – всем было наплевать. И я начал думать, что тема политизации длины волос уже умерла. Не тут-то было. Потому что когда молодняк стал стричься коротко, оказалось, что это тоже плохо. Ну, нас-то стригли коротко, потому что мы пошли во флот служить. А там одна прическа – типа скинхед. Особенно поначалу. Это позволяет избежать вшей и осуществляет одну очень важную функцию – сакральную. Дело в том, что принудительное лишение волос во всех культурах трактуется, как отправка в рабство. «И она сломала твой трон и обрезала твои волосы» – «Аллилуйя» Леонарда Коэна. Поэтому нам, бывшим длинноволосым, было очень странно смотреть, как учителя и пресса начали чморить новых коротковолосых. Это было ближе к 87-му. А чегой-то они так коротко стригутся? А чегой-то они себе делают челочки? А вот это слишком похоже на Гитлера и гитлерюгенд. Чего? Че-го??? То есть, отпускаешь длинные волосы – плохо. Стрижешься – опять плохо. Этим советским учителям все было плохо. Откуда советские учителя брали свои представления о прическе, которую якобы носил гитлерюгенд, трудно понять – интернета не было, а в газете Правда и Красная Звезда фотографии гитлерюгенда публиковали не очень часто, я бы даже сказал – никогда. Но учителя отличаются от нормальных людей прежде всего тем, что у них какие-то отдельные представления о действительности. Короче – я помню себя в контексте стрижки и прически лет 55 уж как. И понимаю сейчас, что каждый отдельный кусок времени находились люди и даже группы населения – я бы даже сказал, целые социальные группы – которые были недовольны прическами других людей. Постоянно недовольные, они подводили под свой бред идеологическое обоснование и продолжали бредить и применять репрессии, если у них было хотя бы на полшишечки власти над другими людьми. Потом, пока рушилась страна, всем было наплевать на детские прически. Но, похоже сейчас в стране гораздо лучше, чем вам по Эху Москвы рассказывают «искперды». Потому что у учителей опять началось обострение по поводу причесок. Больше им нечего делать. Вот теперь скандал с четвероклассником в школе №4 Сосновоборска Красноярского края. Он хотел походить на своего кумира, футболиста Златана Ибрагимовича, поэтому обесцветил волосы и выбрил виски, оставив маленький хвостик. Однако руководство школы оценило новый имидж ребенка, как неподобающий и запретило ему в таком виде посещать занятия. Якобы, новый имидж четвероклассника сказывается на «моральном здоровье» других учеников. Завуч уверяет, что такие прически, как у мальчика, были у нацистов: «Я выходила на него. Говорю: «Давай поговорим об этом. Он мне показал футболистов, у которых пучки. Я рассказала историю возникновения этой прически. Гитлерюгенд». Погоди, погоди, учитель. Ну-ка, расскажи мне историю возникновения прически «гитлерюгенд». А я тебе расскажу, что не было там никакой особой прически, а были прически, которые в любом обществе, в любой стране классифицируются как «прически очень приличных мальчиков». Вот просто до тошноты приличных. И, собственно, в то время точно так же стриглись советские пионеры. И, да, у наркома Ягоды были очень модные усики, которые теперь тупые пропагандисты называют «гитлеровскими». Один в один. Мода, если она есть – никакого отношения к политике не имеет. К тому же, у нас, у мужчин, есть одна проблема – у нас до полного облысения есть крайне мало вариантов носить что-то на своей башке. Ну, типа, бокс, полубокс и т.д. Причем, я подозреваю, в воспаленном мозгу завуча прическа «полубокс» – это и есть Гитлерюгенд. А я говорю, что Гитлер тут только один, и это – завуч. Потому что разговор этот не про парикмахерское искусство и не про длину волос. Это разговор о манипуляциях детьми и подавлении маленького человека. Я с ужасом думаю, что эта тетя – младше меня лет на десять, потому что мои ровесницы уже пять лет как на пенсии. А это значит, что пока мы с лауреатом Государственной премии за борьбу с онкологическими заболеваниями Володей Анищенко в наших длинных волосах звонили в выпускной колокольчик, в первый класс какой то школы поступила вот эта девочка – завуч, которая вынашивала планы выкидывать из школы носителей коротких волос. Не так побритой головы. Не так завязанных хвостиков. Не тем цветом покрашенного затылка. Откуда репродуцируется эти люди? Откуда они приходят в школу? Какое они имеют право учить чему-то детей? Я не могу, как Володя, бороться с раком, но у меня есть абсолютно бритая голова, серебряные браслеты King Baby, черная майка с черепом и костями, татуировки на все руки и гитара Fender Stratocaster за 10 000 долларов. Я втыкаю Strat в усилок, и, да – эта песня посвящается работникам образования: We don’t need no education. We don’t need no thoughts control. Teacher! Leave us kids alone. Ну и дальше соло в пентатонике от ре минора – наша училка музыки была настолько бездарна, что не смогла привить нам ненависть к музыке. Кароч, пацан из четвертого класса – мы с тобой!