Русская Германия (Германия): прерванный полет
«Сейчас мы теряем в среднем 1 миллион евро в час», — говорит председатель правления группы Lufthansa Карстен Шпор. У группы Lufthansa заземлено 95% флота, а ежедневный пассажиропоток упал с 350 тысяч человек до 3000. Более 60% персонала группы (87 тысяч сотрудников) переведены на государственные субсидии. Впрочем, этим цифрам больше недели. С тех пор ситуация явно ухудшилась. В прошлый четверг Lufthansa сообщила, что зафиксировала операционный убыток в размере 1,2 млрд евро в первом квартале. Но для компании это не смертельно: федеральное правительство во вторник пообещало Lufthansa 9 миллиардов евро дотации. На сегодня в мире уже потеряли работу около 100 000 пилотов и 500 000 бортпроводников. Авиакомпании десятками возвращают лизинговым компаниям лайнеры. Одна только авиакомпания Ryanair вернула 113 самолетов и уволила 900 пилотов, еще 450 летчиков будут уволены в мае. Emirates вернула 38 лайнеров A380 и отменила заказ на 150 машин Boeing-777. Перечень таких бед огромен. И он растет. Никто не знает, когда возобновится этот драматически прерванный полет. И значит, никто не решится прогнозировать, сколько средств понадобится компаниям, чтобы возродиться. И сколько времени. После 11 сентября американскому рынку потребовалось три года, чтоб вернуться к «дотерактному» уровню. Но что такое 11 сентября в сравнении с мартом-апрелем 2020? Детская игрушка. Завод Airbus в Тулузе каждый месяц штампует 60 машин А320-321. В марте и апреле все собранные лайнеры остались на заводских площадках. Boeing сократит десять процентов рабочих мест в секторе пассажирских самолетов в США. Это может затронуть до 7000 сотрудников, занятых в производстве моделей 787, 777 и 737 Max, сообщило в среду вечером информационное агентство AFP. Впервые в истории не хватает мест для парковки самолетов. Авиалайнеры направляют на специальные аэродромы для длительного хранения. В будущем они могут получить новых владельцев или станут источником запчастей для еще летающих самолетов. В Германии крупнейшим паркингом ненужных лайнеров стал Дюссельдорф. Здесь уже запаркованы более 90 машин. Один день парковки обходится в среднем в 110 евро. В цену входит и ежесуточный осмотр самолетов техниками. Осмотр, конечно, внешний. Для аэропорта теперь парковка стала важным бизнесом. Трагедия аэропортов требует отдельного рассказа. Например, пассажирский трафик во франкфуртском аэропорту упал на 96,8%. И даже поток грузов, несмотря на относительно высокий спрос в этом сегменте, тоже упал на 28 процентов. Немецкая ассоциация аэропортов ADV заявила, что в апреле происходит самый большой спад пассажиропотока со времен существования гражданской авиации. В качестве экзотического примера приведу банкротство Air Mauritius, о котором объявили в минувший четверг. Немецкая Eurowings была «обанкрочена» в самом начале кризиса. Но к его спаду таких банкротств случится много десятков. Обречены малые компании, нефлагманские перевозчики небольших стран, арабские гиганты, чьи владельцы испытывают двойной шок: прекращение туризма и провал нефтяных и газовых цен. IATA сообщает, что европейские авиакомпании на середину апреля задолжали своим пассажирам за невыполненные рейсы более 9 миллиардов евро. Разумеется, они не смогут выполнить своих обязательств по возврату стоимости билетов в 7-дневный срок и даже попытка исполнения этой нормы приведет к массовому банкротству. Впрочем, самый жестокий и коварный удар вируса по авиаперевозкам сейчас незаметен. Карантин подорвал главный источник прибыли немецких перевозчиков: внутренние деловые полеты. К примеру, слот Берлин-Франкфурт-Берлин много лет был золотым для любой компании, которая его получала. Теперь число таких пассажиров упадет на порядок. Вот уже пять недель все совещания успешно проводятся по видеосвязи. Фантастическая экономия времени, средств и сил на этих сеансах окупает невозможность взглянуть прямо в глаза контрагента. И, кажется, этот вид перемещений уходит в историю прямо сейчас. Вместе с многомиллионными прибылями перевозчиков. Сколько еще продлится этот мировой обморок? И что это, обморок или все-таки клиническая смерть мировой гражданской авиации?
