«Шпионский» Boeing-707 и советские истребители

Поздним вечером 20 апреля 1978 года многие пассажиры самолёта южнокорейской компании Korean Air Lines, направлявшегося из Парижа в Сеул, мирно дремали в своих креслах. Те, кто не спал, беседовали или с интересом вглядывались в непроглядную тьму за иллюминатором: не каждый же день летишь над Северным полюсом! Маршрут мог быть и короче. Но компания сделала всё возможное для того, чтобы старательно обойти территорию СССР. Рейс 902 Korean Air Linesотправился из французского аэропорта Орли с небольшой задержкой в полчаса. На борту летели не только южнокорейские граждане. Среди пассажиров были японцы, французы, граждане Западной Германии, которых в Южную Корею вели деловые цели либо желание посмотреть красоты и достопримечательности этой страны. Самолёт решили пустить через Норвежское море. Миновав Северный полюс, он должен был оказаться на территории Соединённых Штатов — в городе Анкоридж (штат Аляска). А затем сделать посадку в японском Токио. Сбой навигационных приборов, с которых передавались сигналы автопилоту, произошёл где-то над Гренландией. Самолёт компании Korean Air Lines вдруг резко развернулся и полетел на юг. Произошедшая метаморфоза с приборами ускользнула от внимания «южнокорейских соколов». А вот от внимания представителей советских ПВО, наблюдавших за тем, как неизвестное воздушное судно приближается к границам СССР, ничего ускользнуть не могло. «Боинг-707», приблизившийся со стороны Баренцева моря, вошёл в нейтральную зону. Примерно в десятом часу вечера самолёт вторгся в воздушное пространство Советского Союза в районе Кольского полуострова. Там, на Земле, к встрече непонятного иностранного борта готовились со всей ответственностью. Командиру расчёта Владимиру Лоскутову была дана команда развернуть за командным пунктом зенитно-пулемётную установку. В Кемской низине, где располагался 57-й истребительный авиаполк, завыла сирена. Боевая тревога! Нельзя сказать, что переполох был излишним. Неизвестный самолёт, не отвечающий на запросы советских ПВО по системе «Свой-чужой», летящий в полном молчании, продвигался вглубь территории Советского Союза. А вдруг это война? И сорока лет не прошло с того момента, как немецкие бомбардировщики стали бомбить советские города. Военно-технологический прогресс шагнул далеко вперёд. Появилось атомное оружие. Кто знает, что там несёт на своих крыльях в тёмном небе этот неизвестный самолёт? Бахнуть по нему с земли из зенитной установки – и точка? Не так всё просто. Кодировка системы «Свой-чужой» непрерывно менялась. Порой даже советские лётчики забывали выставить правильный код. И сигнал «Я свой» не проходил в ответ на запрос. Тогда с земли запрашивали их по радиосвязи: «Ребята, вы там ничего не забыли?». Те спохватывались. Понимали, что, внизу, определив их, как чужаков, могут «принять меры». Мгновенно выставляли правильный код, и самолёт спокойно летел дальше. 20 апреля к небесам из Кемской низины взмыли летчики-истребители 265-го авиаполка Юрий Новожилов, Анатолий Керефов, Сергей Слободчиков и Александр Генберг. Но первым к неизвестному самолёту подлетел на своём Су-15 стартовавший с военного аэродрома «Африканда», расположенного под Мурманском, пилот 431-го истребительного авиаполка Александр Босов. Командир 57-го истребительного авиаполка, подполковник Виталий Дымов отдал по радиосвязи приказ: «Без разрешения «высокое» не включать!» Что это за «высокое»? Сигнал о том, что ракета готова к запуску по цели. Тем временем подлетевший к неопознанному борту Александр Босов ошибочно идентифицировал в своём радиодокладе самолёт, как канадский. Спустя считанные минуты оказалось, что на хвосте изображён вовсе не кленовый лист, а журавлик, а вдоль фюзеляжа тянется надпись Korean Air Lines. Глазам Александра Босова предстала вполне миролюбивая картина. Шторки на некоторых иллюминаторах были открыты. Оттуда на приблизившегося вплотную к самолёту лётчика смотрели улыбающиеся лица пассажиров, в том числе, детей, которые радостно махали попутно летящему самолётику с красной звездочкой на борту. Мобильников тогда не было. Но в руках у некоторых появились фотоаппараты, которыми они «щёлкали» советский истребитель. За эти снимки впоследствии хорошо заплатят западные средства массовой информации, где будут пытаться проанализировать вопиющий инцидент. Некоторое время советский истребитель просто летел рядом. Затем несколько раз качнул крыльями. Вдруг ярко загорались бортовые огни истребителя. Потом ещё раз. Это были сигналы: «Следуй за мной». Но южнокорейские пилоты им не подчинились. О гражданской принадлежности борта, о пассажирах, о фотоаппаратах и даже об очумевших от такой встречи в воздухе южнокорейских пилотах, у которых отвисла челюсть от понимания, куда именно их занесло, Босов доложил на землю, где начали лихорадочно соображать, что же делать с «визитёрами». Босов видел, что штурман Boeing-707 Ли Кун Сик, сидевший справа от южнокорейского командира воздушного судна Ким Чанг Кью, пришел в себя первым. Махнув рукой Босову, Ли Кун Сик вцепился в штурвал, переведя автоматическое управление на ручное. И быстренько развернулся на Финляндию. Навигационное оборудование, система автоматического пилотирования, а также те, кто выстраивали хитрый маршрут полёта в обход СССР, сыграли с южнокорейскими пилотами злую шутку. Согласно заданным параметрам полёта, находясь на Северном полюсе, самолёт должен был отвернуть на юг. Однако с Северного полюса, куда не поверни, везде будет юг. Навигационное оборудование «сбойнуло». И «юг» обернулся советским Севером. Можно было вспомнить про чёткие указания, которые были даны советским военным лётчикам. Так, приказ 0040 министра обороны СССР, а также существовавшие в те годы инструкции по несению боевого дежурства гласили о том, что военно-транспортные самолёты и гражданские лайнеры сбивать категорически нельзя. Их нужно либо принуждать к выдворению за пределы СССР, либо к посадке на одном из аэродромов. Но в Мурманске шли учения подводных лодок. И высокие военные чины из ВВС быстро сообразили, что когда доложат об этом самолёте в Москву, может статься, что там «махнут шашкой». Как это так? Упустили самолёт-шпион, который запеленговал новейшим цэрэушным оборудованием всю информацию о советских подлодках?! Многие высокопоставленные военные могли в такой ситуации слететь с погон. Образовалась «вилка Мортона» - ситуация, в которой оба решения были не просто плохими, а кошмарными. Сбить гражданский самолёт Южной Кореи? Можно получить по шапке. Дать ему уйти? Получить по шапке в этом случае можно гораздо сильнее. «Боинг» держал курс на Финляндию, до которой оставались считанные минуты. А в советском радиоэфире, который слушали Александр Босов и его коллеги из Кемской низины, стоял сущий мат-перемат. Одни высокие чины орали, что самолёт необходимо срочнейшим образом сбить к чертям собачьим. Другие не менее убедительно придерживались мнения о том, что, сбив гражданский самолёт, лётчики пойдут под трибунал. Слушая эту какофонию противоречащих друг другу приказов, Босов отчаянно пытался вычленить здравое зерно и понять, что же делать. А потом и сам перешёл на «всем понятный русский». — Да вы сами, вашу мать, определитесь там, сбивать или не сбивать! – взревел пилот экстра-класса в радиоэфире, всей душой противясь тому, чтобы уничтожать гражданский самолёт. — На меня люди из иллюминатов смотрят! Они действительно смотрели и махали Босову. Никому из пассажиров и в голову не приходило, что может произойти то, что случится через несколько минут. Что для нас люди? Внизу, похоже, никто не хотел терять свои папахи. Особенно командир 21 корпуса ПВО генерал-майор Владимир Георгиевич Царьков, празднующий в этом году свой 87-й день рождения. Приказ сбить южнокорейский самолёт над Карелией отдал именно он, заручившись поддержкой первого заместителя главнокомандующего войсками ПВО СССР Владимира Сергеевича Дмитриева, ушедшего из жизни в 2014-м. Из фокуса зрения пассажиров «Боинга-707» советский истребитель вдруг куда-то пропал, словно потерялся. А рука выдохнувшего от отчаяния Босова, отлетевшего на оптимальное расстояние выстрела, легла на гашетку. Выпущенная ракета была тепловой. В гражданском «Боинге» она должна была поразить самое высокотемпературное место. В самолёте это двигатель. И если бы ракета дошла до двигателя, это означало бы гибель всех людей, находившихся на борту. Как ракета не уничтожила гражданский самолёт, разнеся его в щепки? На этот вопрос сегодня не могут найти ответа самые квалифицированные эксперты, анализировавшие этот инцидент. Осколки ударили в крыло, оторвав его почти полностью напрочь, проделали дыры в фюзеляже, повыбивали иллюминаторы. То, что происходило в салоне, где ещё мгновение назад люди радостно махали советскому самолёту со звёздочкой на борту, можно назвать адом. Сто десять человек в предлагаемых обстоятельствах произошедшей разгерметизации, погибали от чудовищных перегрузок. Кто-то кричал от ужаса. Кто-то молился, понимая, что это смерть. У многих из носа лились фонтаны крови. Пассажир в кресле 24Е был мёртв. У 36-летнего Тай Хая, летевшего домой, в Сеул, осталась жена и дети. Мужчине было всего 36 лет. Сидевший чуть впереди в кресле 23А японец Йошитака Суганов из Иокогамы получил проникающее ранение в плечо. Квалифицированную помощь ему так и не успеют оказать: он скончается спустя несколько часов на руках у своего младшего брата. К счастью остальных 45-летний Ким Чанг Кью, командир воздушного судна, был полковником ВВС в отставке, перешедшим на работу в гражданскую авиацию. В ходе Корейской войны 1950-1953 года ему приходилось выходить из самых разных переделок. Но эта, в небе над советской Карелией, была, пожалуй, страшнее всех. Жизнь 110 человек (97 пассажиров и 13 членов экипажа), которых приговорили к смерти «советские соколы» Царьков и Дмитриев, боявшиеся «слететь с погон», была в его руках. И ему удалось сделать невозможное. Пилотируя самолёт, мгновенно свалившийся в пике под 45 градусов с высоты 9500 метров, управляя многотонной махиной, которая получила фатальные повреждения от выстрела советской ракеты, выпущенной из истребителя Су-15, Ким Чанг Кью понимал, что сейчас, спустя ровно четверть века после окончания Корейской войны, идёт его личная война. Война за жизнь пассажиров, экипажа и за свою жизнь. На высоте 1000 метров сходящие от ужаса с ума пассажиры вдруг услышали: «Приготовиться к аварийной посадке!» Командиру удалось выровнять давление, стабилизировать с горем по полам этот прерванный ракетой полёт. И отчаянно искать подходящее место для посадки в непроглядной тьме. В свете бортовых огней он видел, как где-то внизу несётся поезд. Спустившись ниже, увидел лес. Но приземление на карельские ели обещало только одно – смерть. И вдруг Ким Чанг Кью увидел абсолютно белое пространство, понял, что это озеро и принял решение садиться прямо на лёд. В центре озера под названием Корпиярви был небольшой островок, дававший шанс на то, что самолёт не уйдёт под лёд. Командир взял курс прямо на него, выпустил шасси только наполовину, что повышало шансы на выживание при посадке на скользкую поверхность. Случись это сегодня, в реалиях глобального потепления, когда вёсны в Карелии стали теплее, самолёт наверняка бы ушёл под лёд. Но Ким Чанг Кью сумел дотянуть до островка в центре озера, нос лёг на сушу, поэтому под воду ушли только колёса. Так были спасены жизни 109 человек, одному из которых суждено было умереть спустя несколько часов без медицинской помощи. А на экранах советских локаторов снова увидели цель, которую на сей раз, без церемоний, приказали уничтожить. Этой целью оказался… кувыркавшийся в воздухе обломок крыла «Боинг-707». Ракету для этого фрагмента сбитого авиалайнера жалеть не стали. Упавший авиалайнер заметили мальчишки, игравшие на льду. Пройдёт ещё некоторое время и к самолёту придут жители местного посёлка Лоухи, ныне – административный центр Лоухского района Карелии. Подбежавшие к лайнеру жители с интересом рассматривали воздушное судно и наблюдали огромные дыры от пуль истребителей в фюзеляже. Огромный фрагмент крыла был оторван напрочь. Даже неспециалистам было совершенно понятно, что самолёт приземлился чудом – не в переносном, а в прямом смысле этого слова «на честном слове и на одном крыле». Отряд зенитчика Лоскутова, увидевшего, как, пройдя над посёлком, самолёт скрылся за лесом, оказался на месте падения одним из первых. Примерно через 2 часа. Военнослужащие в/ч 96619 держали оружие наизготовку. Были готовы дать бой вторгшемуся на территорию СССР воздушному судну. Вместо этого им пришлось спасать по-весеннему одетых и до смерти перепуганных людей, летевших из Парижа, где почти наступило лето. Мужчины были в шортах. Женщины и совсем юные девочки в тоненьких платьишках в туфельках на каблуках и босоножках. К подоспевшим вертолётам военным из в/ч 96619 пришлось нести пассажиров на руках. Некоторые из выживших шептали им «Спасибо». На русском языке. В Лоухах разместить 100 человек было решительно негде. И чужеземцев из сбитого «Боинга-707» повезли в Подужемье – так назывался военный городок вблизи от города Кемь. Там были школа и Дом офицеров. В школе места было откровенно мало. А в Доме офицеров, прямо в зрительном зале, откуда убрали все кресла, солдаты поставили свои кровати и отдали свои одеяла. Перепуганные насмерть корейцы, японцы, французы и немцы с искренним ужасом смотрели на эти железные койки в зрительном зале, стены которого индевели от холода, но… вот кто-то сделал первый шаг и отправился кутаться в солдатское одеяло. За этим, наверное, самым уставшим пассажиром потянулись и другие. Так зрительный зал Дома офицеров стал местом временного обитания 108 иностранцев, на которых от души через окна таращились местные жители, шедшие с лопатами, граблями на ленинский коммунистический субботник. О том, что это такое корейцам рассказывала заведующая отделом пропаганды и агитации Кемского райкома Компартии Светлана Пасюкова, имевшая диплом учителя английского. Чтобы не ударить в грязь лицом, местные власти, как могли, удовлетворяли нехитрые просьбы пострадавших. Иностранцы и не подозревали, каких усилий стоило жителям Советской Карелии раздобыть среди зимы огурец или бананы. Из столицы звонили и просили ни в чём не отказывать выжившим иностранцам. «А то расскажут о нас потом!». Местные старались ни в чем не отказывать, хотя просьбу достать сельдерей выполнить так и не смогли. Не знали, просто, что такое сельдерей. От советской еды – борща, котлет и картошки, корейцы отказывались. Ели рис, научившись орудовать вилками в отсутствие палочек. И, заглядывая в местный сортир, чуть виновато интересовались, где, собственно, туалетная бумага? Признаться, что советские граждане вытирают свои зады хорошенько скомканными номерами газеты «Правда», где через пару дней появится сухое сообщение об аварийной посадке вторгшегося в пределы СССР самолёта, им никто не решился. Пришлось решать вопрос с поиском и доставкой «сортирки» в Дом офицеров. Кстати, о средствах массовой информации. Иностранцы очень надеялись о том, что об их чудесном спасении будет говорить весь мир. В Доме офицеров был телевизор. И, дождавшись программы «Время», они были шокированы тем, что об аварийной посадке заплутавшего авиалайнера было упомянуто в самом конце и вскользь. Выдавать какую-то иную информацию о «пируэтах» «Боинга» на льду советским СМИ было категорически запрещено. Для двоих погибших (второй пострадавший к этому моменту умер) в местном вагонном депо сколотили гробы. Детей, которым требовалась медицинская помощь, оказавшаяся в СССР бесплатной, решили перевести в железнодорожную больницу. На чём? Единственный найденный автобус был холодным. Тогда с барского плеча прислали исполкомовские чёрные «Волги». Чтобы в них было чем дышать, водитель открыл «окошки-треугольники». Через них местная детвора и взрослые незамедлительно стали просовывать корейским малышам печенье и конфеты. Те брали, улыбались и твердили единственное слово, которое знали по-русски: «Спасибо». Должностные лица КГБ Карелии «мариновали» командира воздушного судна Ким Чанг Кью и штурмана Ли Кун Сика. Посмотрев в глаза советским комитетчикам, Ким Чанг Кью достал Marlboro и предложил всем закурить. От хороших американских сигарет все дружно отказались, наврав, что не курят. — Зачем же вы нарушили границу Советского Союза? – с укором спросил старший группы. — Мы не знали, что её нарушаем, — сухо и спокойно ответил худощавый и опрятный командир воздушного судна. Ему не поверили и разобрали самолёт по винтику, не только пополнив интерьер кабинета командира дивизии тремя креслами из сбитого «Боинга, но и найдя под обшивкой в кабине мощную рацию. Чекистам и местным авиаторам было невдомёк, что это штатная рация, которая должна была там находиться на случай отказа основной. Но это был очень удобный повод для написания чёртовой проймы рапортов, в которых гражданский самолёт был представлен, как шпионский, залетевший в СССР, чтобы передать в ЦРУ бесценные сведения о советских подлодках. Тех самых, которые через некоторое время будут гордо тонуть едва ли не одна за другой. Игнорировался тот факт, что корейский лётчик, ещё до выстрела Су-15 ракетой, подал сигнал «Mayday», декларируя, что воздушное судно терпит бедствие. И было совершенно не объяснено, каким же образом посредством этой запасной рации корейцы хотели передать данные о подлодках на Запад? У самих военных лётчиков, знавших все разведывательные самолёты потенциального противника «в лицо», версия о «шпионстве» корейского «журавлика» вызывает неподдельный смех. Командир 21 корпуса ПВО генерал-майор Владимир Георгиевич Царьков, отдавший приказ на уничтожение южнокорейского «Боинга-707», снял с себя ответственность самым оригинальным образом. Заявил, дескать, не был поставлен своими подчинёнными в известность, что летит самолёт невоенного предназначения. Лётчик Александр Босов был переброшен на Дальний Восток. Ирония судьбы заключается в том, что через 5 лет, в 1983 году, ему придётся пережить ещё более серьёзную трагедию. Над Сахалином будет сбит Boeing 747, летевший по маршруту Нью-Йорк— Анкоридж — Сеул в нейтральных водах Тихого океана, но отклонившийся от назначенного курса и попавший в советское воздушное пространство. Александр Босов не стрелял, а лишь дублировал (страховал) произведшего выстрел лётчика. Ракета попала, куда надо. Погибли 269 человек, находившихся на борту. А Советский Союз на веки вечные получил название, которым мы можем «гордиться» и сегодня – «Империя зла». Такая история.