Послевоенные годы в Советском Союзе помимо разрухи были омрачены небывалым разгулом преступности. Годы спустя символом послевоенного криминала стала банда «Черная кошка», получившая известность благодаря роману братьев Вайнеров «Эра милосердия» и последующей экранизации «Место встречи изменить нельзя». Споры о том, существовала ли «Черная кошка» в реальности, не утихают до сих пор. В те годы жестокие банды орудовали во многих городах, но их истории сильно отличаются от литературных, да и ничего «кошачьего» в них не было. Но мало кто знает, что в 1945-1960 годах банда, максимально похожая на литературную «Черную кошку», орудовала в Забайкалье, а ловили ее милиционеры, которые позже служили в московской милиции вместе со следователем Аркадием Вайнером. Историю забайкальской банды изучил корреспондент «Ленты.ру» Игорь Надеждин.

Впервые о «Черной кошке» в Забайкалье услышали в конце Великой Отечественной войны. Банда орудовала по всему Дальнему Востоку, который в то время был прифронтовой зоной — он граничил с Японией, союзницей фашистской Германии по «оси». Группировку создал 28-летний Иван Герасимов — молодой, но авторитетный вор в законе. Его подельниками стали 18-летний читинец Виктор Шиков и 24-летний Петр Горбатов.

Схема преступлений у банды всегда была одна и та же: преступники заранее выбирали объект и шли на разведку, примечая, где и что лежит. А затем, дождавшись окончания рабочего дня, возвращались. На дело выходили втроем: один стоял «на вассере» (на страже), второй разбивал камнем стекло и проникал внутрь, собирал все ценное и передавал третьему.

Если магазин охранялся, то сначала бандиты нападали на сторожа и связывали его. Один из налетчиков надевал его плащ, забирал ружье — и изображал из себя охранника. Часто бывало так, что вор, принимавший добычу на улице, начинал кричать: «Хватит, не унесем — не бери больше!»

В те годы машины и лошади были дефицитом, поэтому все украденное похитители несли на себе. Иногда каждый из налетчиков надевал по пять-шесть краденых пиджаков, не срезая с них бирки, а сверху — плащ, чтобы товар не пострадал от пыли.

Ветераны милиции отмечали, что именно «Черная кошка» впервые использовала в Чите «технические средства хищения» — для перевозки добычи брали на дело велосипед.

При этом, согласно воспоминаниям майор Даниила Хитрова, в военные и первые послевоенные годы занимавшего пост начальника Железнодорожного райотдела милиции, на местах краж главарь Герасимов почти всегда оставлял заранее сделанный рисунок — котенка, нарисованного черными чернилами на обрывке бумаги.

Впервые такой рисунок милиционеры обнаружили в 1944 году после кражи из магазина «Ткани» на улице Ленина. Именно из-за этой детали банду и стали называть «Черной кошкой».

«Они пытались запугать население»

Сегодня сложно сказать, сколько преступлений успела совершить «Черная кошка» в 1944-1946 годах — за истечением срока давности все ее дела списаны в архив. Но известно, что их было не менее 20 — группы совершали по 3-4 кражи и делали долгие перерывы между ними.

Добычи хватало на несколько месяцев безбедной жизни — а летом 1945 года главарь Герасимов купил (по другим данным — выиграл в карты) домик в Кузнечных рядах и даже прописался в нем. Причем этот домик располагался всего в 3-4 километрах от обкома партии и управления НКВД.

Там жили в основном цыгане, днем и ночью торговали самогоном и наркотиками, а еще район мог похвастаться наибольшим количеством «хаз» и «малин» — пристанищ уголовников.

Застроенные небольшими частными домами Кузнечные ряды пользовались недоброй славой — однако главарь «Черной кошки» чувствовал себя там вполне комфортно. Но Чита — город маленький: о дерзкой группе воров в нем заговорили быстро, и слухи стали распространяться как лесной пожар.

Именно поэтому название «Черная кошка» впервые появилось в официальных документах — в директиве начальника ОблНКВД генерал-майора НКВД Ивана Портнова.

Но сами налетчики оставались неуловимыми: вычислить их долго не удавалось. Собаки при входе в Кузнечные ряды быстро теряли след, а похищенное продавали из-под полы. К тому же в основном «Черная кошка» специализировалась на краже мануфактуры и продуктов — а у них нет особых примет.

Задержать банду удалось только в 1946 году — ее буквально вычислили по запаху. В те годы читинцы часто держали коров, и вот летом две из них внезапно пропали.

Но больше никаких следов не было — такое ощущение, что коров просто подняли и унесли. А спустя несколько дней в Железнодорожный отдел милиции кто-то подкинул издевательскую записку: «Коров не ищите — их съела "Черная кошка"».

Пошли на запах

Уже входя во двор оперативники поняли, что идут по верному пути — там отчетливо пахло свежим мясом. Когда они вошли внутрь, хозяйка читала Евангелие. И на прямой вопрос Хитрова ответила: «На святой книге клянусь — ничего не знаю!» А про запах пояснила — мясо на рынке купила, за свои кровные.

Действительно, в ее печи варился бульон, но доказательством это нельзя было считать. Зато в сарае оперативники нашли голову коровы и ее шкуру, пятна на которой точно соответствовали описанию похищенной скотины. Старушка долго не отпиралась — выяснилось, что службу в церкви она совмещала с укрывательством Герасимова и его подельников.

А еще она была кассиром «Черной кошки». Вскоре после этого участники банды были задержаны и предстали перед судом. Как и полагается ворам в законе, от показаний они отказались — правда, легенда гласит, что главарь Герасимов произнес ту саму известную фразу, которую братья Вайнеры вложили в уста вора в законе и карманника Петра Ручникова (Ручечника).

Однако вменить преступникам удалось только кражи коров — хотя подозревали их в гораздо большем числе преступлений. А в суде удалось доказать еще меньше эпизодов. В итоге по первому приговору военного трибунала Дальневосточного округа все трое, в том числе Герасимов, получили небольшие сроки — по пять лет исправительно-трудовых лагерей.

Доказательствами, среди прочего, стали те самые листочки с нарисованным котенком. Но на этом история «Черной кошки» не закончилась. Вновь банда проявила себя спустя полтора десятка лет — в 1960-1963 годах.

После первого суда милиционеры смогли доказать причастность Герасимова и Шикова еще к нескольким кражам из частных домов, и уже в 1947 году сроки им увеличили — до 10 лет лишения свободы.

Но в 1953 году они оба освободились по амнистии и вновь принялись за старое: уже в 1955 году по статье за кражи государственного и общественного имущества Герасимов получит пять лет и статус особо опасного рецидивиста, а Шикову удалось уйти от ответственности.

В нее также вошли сидевший вместе с Герасимовым молодой вор в законе Анатолий Зубарев, сбежавший из лагеря специально под его крыло, а также еще восемь человек, в том числе и жена Герасимова Полина.

Вопреки понятиям

Про вора в законе Зубарева, ставшего подельником главаря Герасимова, стоит сказать отдельно: родившийся в 1932 году, он к 1961 году был судим семь раз, причем каждый раз после оглашения приговора бежал, а затем менял фамилию и документы.

По оперативным данным, он был коронован еще в 1956 году в Нарымлаге, получив кличку Тохтинец (от места рождения — Тохтинский район Нижнеамурской области).

Следователи установили, что преступник в ночь с 30 на 31 июня на Луговой улице Читы встретил несовершеннолетнюю девушку, угрозами затащил ее на территорию стадиона, а затем придушил до потери сознания и надругался над ней.

При этом сам Зубарев даже внешне не производил впечатление преступника: высокий, стройный, в хорошей спортивной форме и с отличным чувством юмора, он больше походил на активного комсомольца, чем на вора в законе. А еще после задержаний Зубарев всегда во всем признавался и очень подробно рассказывал, как совершал побеги и преступления.

Единственным исключением стало изнасилование, которое уголовник не признал. Однако его изобличили и потерпевшая, и свидетели. К слову, на счету Зубарева такое преступление не было единственным: в июне 1957 года в Петропавловске, вскоре после побега из ИВС, он на улице изнасиловал молодую женщину.

Именно в Чите новый состав банды совершил свое первое преступление — в ночь на 8 декабря 1960 года, разбив окно филиала №2 Универмага на улице Ленина, 97, преступники похитили мануфактуру.

Причем, по современным законам, та группа уже имела все признаки организованного преступного сообщества (ОПС): Герасимов, будучи самым авторитетным участником, осуществлял общее руководство, Зубарев исполнял обязанности бригадира, а остальные участники беспрекословно выполняли их приказы.

«По сторожу открыли огонь»

После этого налеты «Черной кошки» следовали один за другим — накануне Нового года, 30 декабря, бандиты обокрали местный военторг на улице Ленина, похитив несколько десятков наручных часов, ружье «Белка», патроны и порох. 3 января они вновь совершили нападение на тот же военторг — но после первой кражи охрану усилили, о чем налетчики не знали.

После этого бандиты совершили серию краж из магазинов в Харькове и Благовещенске и, собрав добычу в чемоданы, вернулись в Читу. Как позже установит следствие, вес украденного превышал 75 килограммов. С тех пор география нападений расширялась: она пополнилась Новосибирском, Омском, Улан-Удэ и другими городами.

Росла и стоимость похищенного — теперь каждая кража приносила банде по 7-8 тысяч рублей. Для понимания — автомобиль «Волга ГАЗ-21» стоил 5,6 тысячи рублей, «Москвич-408» — 4,5 тысячи, а «Запорожец» — 2,2 тысячи.

Но в конце концов Зубарева задержали при совершении кражи в городе Чесноковке и этапировали в Читу. Там, на вокзале, он вновь попытался сбежать, причем ударил ножом догонявшего его солдата внутренних войск — но побег не удался.

А 1 июля милиционеры задержали Герасимова и остальных участников банды — частично по отпечаткам пальцев, а частично — при попытке избавиться от краденого. В состав следственно-оперативной группы входил и Даниил Хитров, ставший уже одним из руководителей областного Уголовного розыска: он сразу же опознал Герасимова.

Отпечатки пальцев Герасимова отправили в столичный информационный центр МВД, и уже во время следствия пришел ответ — под фамилией Герасимова на самом деле скрывался вор в законе Виктор Кулагин, во время войны известный как Кулачок. В 1943 году он был приговорен к расстрелу за серию крупных краж государственного имущества.

Пули для «кошки»

Кулачок был вором старой формации. Родившийся в 1916 году в Чите, он с детства примкнул к криминальным кругам и быстро завоевал авторитет «правильного бродяги» — с властью никогда на сотрудничество не шел, ни одного дня не работал, а только воровал.

Сейчас уже невозможно установить, когда он был коронован, но прозвище Кулачок, скорее всего, получил из-за внешности: он был невысокого роста, сильно сутулился, но при этом активно занимался спортом, не пил и не курил. А еще он любил вещи — как крепкий хозяйственник, «кулак», только маленький.

По возрасту Кулагин подлежал мобилизации в первых рядах — но купил себе справку о тяжелом заболевании и сумел оформить белый билет, так что отправки на фронт избежал. А потом стал совершать налеты на магазины, детские сады и дома граждан. Однажды он попался и с учетом военного времени получил «вышку», однако расстрела сумел избежать.

Между тем следствие по делу «Черной кошки» шло девять месяцев. Суд начался 9 апреля 1962 года, а уже 20 апреля был оглашен приговор — Виктор Кулагин (Иван Герасимов) и Анатолий Зубарев были приговорены к расстрелу.

28 сентября 1962 года оба приговора были приведены в исполнение, поставив точку в истории «Черной кошки». Всего банда совершила краж на сумму более 60 тысяч рублей — но большую часть добычи им реализовать не удалось. Вещи вернулись в магазины практически в неповрежденном состоянии.

По итогам ревизий выяснилось, что за четыре месяца активной деятельности преступники нанесли ущерб на сумму 17 тысяч рублей — эту сумму с участников банды взыскали солидарно. Реализация конфискованного у них личного имущества принесла лишь тысячу рублей.

Поэтому Полина Герасимова, жена главаря, получившая восемь лет лишения свободы, выплачивала долг даже после освобождения — вплоть до 1982 года, когда ей исполнилось 60 лет. Из-за этого она, как все советские женщины, не смогла выйти на пенсию в 55 лет.

А вот другой осужденный участник «Черной кошки», Виктор Шиков, так ничего государству и не вернул. Он получил пять лет лишения свободы, освободился по УДО, а после освобождения исчез без следа. По оперативным данным, Шиков полностью изменил жизнь, став абсолютно законопослушным человеком.

Говорят, его очень впечатлило слово «расстрел», прозвучавшее в зале суда.

***

«Лента.ру» выражает благодарность председателю Забайкальского Краевого суда Максиму Нестерову и его сотрудникам за помощь в подготовке материала.