Адвокат о публичности дел о педофилии: «Очень тяжело оправдать человека»
«Я считаю, у пострадавшего есть все шансы взыскать с Эдуарда Петрова и канала компенсацию, так как, действительно, в программе сделали утверждение о том, что он является преступником. Я не исключаю, что это может быть заказной материал на Бережного и Шихову. Отмечу также, что ВГТРК «Россия» имела право опубликовать имя обвиняемого, в этом нет никакого правонарушения. А вот фамилию и имя девочки, на мой взгляд, нельзя было бы употреблять, потому что это является конфиденциальной информацией. Я представляю тюменца Михаила Губина, также обвиненного в педофилии. На мой взгляд, это продолжение истории погибшей в Тюмени девочки. Была ситуация, когда мой подзащитный остановился по малой нужде, девочка увидела это и побежала к маме. А мать, знавшая дело убитой школьницы, испугалась и вызвала полицию. Со слов подзащитного, его пытали, выбили признательные показания, быстро прошло следствие с нарушениями, и так же быстро прошел суд. Так же весь интернет извещен. Уже после приговора и апелляционной жалобы было проведено более 15 различных экспертиз. Например, медицинская экспертиза установила, что Губина пытали, автороведческая – что Губин не является автором показаний, а лингвистические экспертизы – что детям внушали то, что потом они сказали. Сама мать якобы пострадавших девочек потом обратилась в суд с апелляционной жалобой и просьбой отменить приговор Михаил Губину. То есть у Губина и Бережного приблизительно одинаковая ситуация. Я считаю, здесь могли быть противоправные действия сотрудников полиции и, возможно, Следственного комитета, потому что в деле тюменца Михаила Губина такая же ситуация. Он поясняет, что его больше суток держали в отделе полиции и били, есть фотографии его, он избитый, сломленный. Его могли заставить подписать признательные показания. На мой взгляд, в стране много таких случаев, когда в погоне за раскрываемостью совершаются преступления. По данной статье очень тяжело оправдать человека. В Новосибирской области по такой же статье было дело Ивана Петерса, чьи интересы я представлял. Я добился отмены приговора, но дело вернули в суд первой инстанции в другом составе. Было представлено порядка 15 свидетелей, которые показали, что девочка оболгала Петерса, но суд не принял во внимание наши доказательства. Он был приговорен к 12 годам тюрьмы за домогательства к малолетней сестре с ДЦП. Причем я делал экспертизу, которая показала, что девочка была склонна к фантазированию. Эту девочку из детского дома забрала мать Петерса, раньше она по тем же обвинениям посадила на 12 лет своего отца. Говоря о последствиях, какие могут быть для Бережного после публикации в СМИ, – это сформированное о нем общественное мнение. Правовых последствий, я считаю, для него не может быть, потому что суд будет исходить из тех материалов, доказательства со стороны обвинения и защиты, которые есть в деле и будут предъявлены, возможно, в дальнейшем. Нужно отметить, что с введением в России практики суда присяжных многие объединяемые стали чаще выбирать его, нежели суд первой инстанции. В связи с тем, что присяжные не заинтересованы, на мой взгляд, в исходе какого-либо дела, они смотрят более объективно на доказательства защиты. И, по статистике, намного чаще выносят оправдательные приговоры именно присяжные заседатели, чем просто обычный суд первой инстанции». Фото: АГН Москва / Global Look Press / globallookpress.com
