Из тихого омута: как становятся маньяками

Маньяк Чикатило услышал оглашение смертного приговора 15 октября 1992 года.Он до последнего будет верить в то, что дело пересмотрят, уповая на то, что он «честно трудился».

Имя садиста, насильника, убийцы и извращенца Чикатило стало нарицательным, за ним и поныне негласно закреплен «титул» самого знаменитого в СССР маньяка. Объем материалов уголовного дела № 18/59639–85 составил 220 томов! На счету маньяка 56 жертв (доказано — 53). Тот кошмар, который творил этот тихий внешне «интеллигент в очочках», неописуем...

Чикатило был неповторим в своей жестокости, но, увы, не был исключением: с маньяками следователям и психиатрам приходится сталкиваться чаще, чем хотелось бы. В отличие от советских времен, ныне подобные дела становятся достоянием общества и широко обсуждаются. За примером далеко ходить не надо: история Александра Пичушкина, битцевского маньяка, известна в деталях, отсидевший срок Виктор Мохов, скопинский маньяк, державший в сексуальном рабстве двух девушек, после интервью Ксении Собчак становится звездой экрана, а в роли Чикатило в одноименном сериале снялся сам Дмитрий Нагиев. Что происходит, не становится ли маньяков больше, почему и как они превращаются в медийных героев и есть ли способ вычислять их до того, как кто-то станет их жертвой, мы говорим сегодня с психиатром, доктором медицинских наук, председателем правления Евразийской ассоциации медицинских и экологических технологий Андреем Жиляевым (на фото).

— Андрей Геннадьевич, перед разговором изучила список маньяков в СССР. Он длинный, но большинство имен в нем — не на слуху. Почему раньше эти факты скрывали?

— Скрывали по разным причинам, но один из факторов очевиден: боялись подражаний. Маньяки — это люди, обуреваемые некоей болезненной страстью. Очевидно, истинные маньяки рождаются с некоей особенностью клеток, что позволяет называть их маньяками генетическими. Но даже самые ужасные поступки могут провоцировать стремление им подражать. На одного маньяка, как правило, приходится несколько подражателей. Предотвратить появление маньяков приобретенных можно было лишь засекретив некоторые эпизоды.

— Вы явно отрицательно относитесь к тому, что такая информация стала доступна…

— Безусловно. А вы разве не видите, что происходит? Сейчас самым зверским деяниям пытаются найти оправдания. Возьмите преступление питерского историка, педагога в кавычках Соколова — находились же те, кто публично оправдывал расчленителя! А бывает, что из маньяков пытаются создать героев или ищут глубокий смысл в их деяниях, что хорошо было видно по делу Брейвика. Напомню: на нем 77 жертв, не считая раненых... Да, убийство может быть совершено в состоянии аффекта, в силу психического заболевания, которое не позволяет отдавать отчета в содеянном. Но это одна история. А маньяк — другая. Повторю: в основе мании лежит болезненная страсть. Но, скажем, страсть к деньгам манией назвать нельзя. Если даже человек убивает ради наживы, снедаемый этой страстью, — он преступник, но не маньяк. А если он собирает при этом предметы туалета жертв, совершает с ними ритуальные действия — маньяк.

— Брейвика не надо было вычислять: он действовал открыто. Маньяков ищут годами, как Чикатило. Почему?

— Долгое время среди специалистов, которые сталкивались с деяниями маньяков, бытовало мнение, что все это — некая особая форма асоциального поведения, вызов, протест, сверхжестокие, но в основе своей хулиганские действия. Считали, что совершить подобное преступление может человек, обуреваемый болезненной страстью, но подогретой, скажем, алкоголем, или уже отсидевший за аналогичное преступление, или сильно чем-то или кем-то обиженный. Источник действий, которые совершал Чикатило, правоохранители искали среди людей с криминальным опытом и рецидивами. А это было не так.

— В деле поимки Чикатило безусловный герой — следователь Исса Костоев. А какова роль покойного психиатра Александра Бухановского?

— Он первым сказал, что этот серийный убийца не выделяется своими асоциальными поступками, что у него все спрятано внутри. Этим он развернул мнение профессионалов в другую сторону. Зверь, живший в Чикатило, просыпался лишь в определенных ситуациях. Бухановский и его коллеги были абсолютно правы: известные нам маньяки отличались одним качеством, очень им помогающим: незаметностью. Крикливые хулиганы и драчуны в этом смысле предпочтительнее — их действия ожидаемы. Маньяки же обычно тихие люди. И Бухановский одним из первых предоставил некую их классификацию, или типологию. Он не смог вычислить Чикатило, но тот полностью соответствовал описанному им типажу.

— Бухановский говорил, что Чикатило страдал из-за половой немощи. Но не все у нас мачо, но не все не мачо, слава богу, становятся Чикатило...

— Верно. Есть термин, который обычно употребляют в другом контексте, — сублимация. В случае с маньяками речь идет о проявлении жестокости, от которой у человека возникает не отвращение к содеянному, а болезненное чувство удовлетворения, в том числе и сексуального, которое он и стремится испытать снова. Нормальному человеку для совершения акта насилия надо себя преодолевать, и он испытывает от этого ощущения, далекие от оптимума. Да что там, для мужчины с нормальной психикой насилие над женщиной обычно невозможно физиологически! Возможно, рудименты этого отношения к насилию есть и у маньяков, не зря же многие из них оставляли на месте преступления загадки, разгадав которые следователи получали шанс их вычислить, и сознавались потом, что хотели, чтобы их остановили! Такая вот характерная для маньяков двойственность.

— Пичушкин планировал совершить 64 убийства, по числу клеток на шахматной доске, «преодолев планку Чикатило». Он мнил себя «чистильщиком», избавляясь от тех, кого считал «маргиналами». Нет ли тут переклички с мотивами Брейвика?

— Да, и Джек-потрошитель был таков, он же убивал проституток. Это и есть мания, идефикс, вокруг которого строится маниакальная деятельность. И этим они себя оправдывают. Маньяки обуреваемы некими переживаниями, которые зачастую близки к бреду, но не переходят этой грани. Пичушкин хотел стать круче Чикатило... Вернемся к теме подражательства. А что было бы, если бы он о Чикатило не знал? Трудно сказать. Возможно, его маньяческие наклонности и не проявились бы. Но в истории сослагательного наклонения нет.

— Чикатило был признан вменяемым... Ну как?!

— Понимаю. Тем не менее… Маньяк получает удовлетворение не так, как мы. У нас чувство удовольствия связано с гормоном серотонином. У маньяков — с норадреналином, кстати, от него же получают удовольствие и игроманы, и наркоманы. У обычных людей норадреналин связан с чувством тревоги, и маньяки ощущают удовлетворение, когда их действия связаны с тревогой. Предполагаю, что нечто такое и делает человека маньяком, то есть какая-то глубокая нейрохимическая поломка. Но это их не оправдывает.

— «Ген маньяка» не найден?

— Не найден, да и есть ли он — не могу сказать, и ответ на этот вопрос будет получен, боюсь, не завтра. Ученые делают попытки приблизиться к разгадке этой драмы, но пока, увы, мы даже не можем выделить маньяка истинного и отделить его от социально ангажированных форм! Но зато человечество способно, например, не тиражировать и не распространять эту тему с целью повышения рейтингов и желания хайпануть. Но увы...

— Намекаете на то, что мы сами провоцируем их появление?

— В каком-то смысле — да. Есть триггеры, проявляющие маниакальное поведение. И лишь часть из них связана с внутренним состоянием человека, другие триггеры — социальные. Подростки часто подражают киногероям. Помните, что спровоцировал сериал «Бригада»? А влюбленные друг в друга школьники, поигравшие в Бонни и Клайда, и устроившие расстрел? Идеализация криминального мира вызывает интерес к нему. И чем талантливее показано зло, тем больше у него шанс стать триггером. У нас в ходу масса сериалов, где показываются подобные сюжеты, и описываемым явлениям придается зловещая привлекательность. Это отлично сочетается с трендом времени: привлечь к себе внимание любым способом.

— Количество маньяков на единицу времени меняется?

— Многие генетически детерминированные вещи в популяции имеют устоявшуюся распространенность. Тот же гомосексуализм, свойственный некоему проценту людей. Но если это социально поощряется, количество людей, входящих в эту форму поведения, возрастает. Под него мимикрируют, если такие тенденции есть внутри общества и некие факторы снаружи. По моим наблюдениям, количество приобретенных маньяков растет.

— К слову «маньяк» часто прибавляют определение «сексуальный». Открытость темы секса как-то влияет на это?

— Секс раньше был встроен в любовь, понятие эмоций и сексуальных отношений не вырывались из контекста. Сегодня происходит сексуализация сознания: молодые люди полагают, что секс — самодостаточная форма поведения, в которой человека к тому же всячески провоцируют на различные эксперименты. Ныне если ты получаешь удовольствие от простых радостей жизни — ты серость, не интеллектуал. Перформанса нет! И ты все должен попробовать. А вдруг ты скрытый гомосексуалист? Или тебе понравятся ролевые игры, а в них приглянутся кровавые сюжеты? Это прикрывается тем, что так человек может «сбросить пар». Но на деле подоплека тут иная: молодых людей подталкивают к мысли, что главное — это получить разрядку любой ценой. Это посыл, который из людей с определенными задатками формирует маньяков.

— Поведение обуреваемых манией поддается коррекции?

— Наверное, кто-то из них неисправим. Другие — это запутавшиеся люди, которые, возможно, могли бы — простите за применение такого оборота, — измениться. На этом основана система мер социальных ограничений — их пытаются лечить, успешно или нет — другой вопрос. С надеждой смотрим в будущее… Тут много проблем. Вот отсидевший срок человек возвращается к обычной жизни. Но у насильников бывают рецидивы, и мы пока не можем предупредить их. Перифокальное воспаление, «круги по воде», контролировать способны. Но мы ничего не делаем даже с ростом числа очевидных триггеров! И вот что еще. В психологии есть два важных понятия. Это либидо — стремление к жизни, и мортидо — стремление к смерти, два инстинкта из числа основных. Они есть в каждом, в разном соотношении. Замечено, что из людей с повышенным мортидо получаются отличные хирурги, патологоанатомы, военные. Стремящиеся к экстремальным видам спорта люди тоже удовлетворяют тем самым повышенный уровень мортидо. Это я к тому, что и особое отношение к смерти может быть сублимировано в социальные рамки. Но спонтанная сублимация опасна! Меня очень тревожит то, что сегодня образ маньяка докатился до широких экранов и видеоигр. Надо как минимум канализировать информацию, убирая из общественной зоны игры и зрелища, где смакуются насилие, его детали. Ведь внешняя провокация может коснуться человека, у которого есть напряжение в этой зоне, и он почувствует тягу сделать то же самое. Так инициируются, кстати, всевозможные лидеры сект, я не говорю о мошенниках. До поры они ощущают некую «особенность», потом спусковой крючок срабатывает, и они начинают осознавать себя как ведьму или божество. И инаковость эта зачастую по вине СМИ выглядит привлекательно.

— А вдруг к вам на прием придет человек, который сознается в маниакальных идеях? Или вы заподозрите их в нем. Вы сообщите об этом?

— Прямо в больное место! Это серьезная дилемма, которую предстоит решать... Раньше подобное базировались на приоритете общественной пользы: например, врач был обязан сообщить о случае венерического заболевания. Сейчас, исходя из той же общественной пользы, сообщают о ковиде, серьезном заболевании. Но возможные механизмы нарушения врачебной тайны по обсуждаемой теме не ясны, и их алгоритм нужно выработать, причем так, чтобы это не привело к формированию карательных функций в области психиатрии и вошло в категорию общественных ценностей. Сейчас, появись у меня такой пациент, я бы даже не знал, как мне об этом сообщить — такой формы, социальной процедуры, нет. И, обратись я с чем-то подобным в органы, вопросы бы у них возникли ко мне, а не к пациенту… Ну, подведу итог. Ученые работают, исследования природы возникновения маний велись, ведутся и будут вестись. Догадок много. Но до логического завершения этой задачи пока никто не дошел. Так что просто — будьте бдительны и осторожны.