Следователь по делу Чикатило — о колбасе для серийного убийцы и стихах из тюрьмы

Города Таганрог, Шахты и Ростов-на-Дону в 80—90-е годы окрестили «треугольником смерти»: именно в этом районе орудовали самые страшные маньяки СССР, среди которых Андрей Чикатило и Владимир Муханкин. В раскрытии их дел принимал участие следователь Амурхан Яндиев. В интервью проекту RT «Незабытые истории» он рассказал, какие принципы использовал в работе, как ему удавалось добиться признательных показаний от преступников, почему маньяки посвящали ему стихи и зачем он кормил Чикатило колбасой. В 1980—1990-е годы вся Ростовская область цепенела от ужаса. Каждый год в болотах и лесах находили изувеченные тела взрослых и детей. В регионе орудовали серийные убийцы: Андрей Чикатило и его последователи: Владимир Муханкин, Константин Черёмухин, Роман Бурцев. В общей сложности на их совести не менее 73 жертв, из них 55 человек (согласно показаниям самого преступника) лишил жизни Чикатило. Выследить, поймать и добиться признательных показаний от них удалось при помощи следователя Амурхана Яндиева и его коллег. Сейчас полковнику юстиции в отставке 76 лет, он работает адвокатом, консультирует следователей, читает лекции в вузах и в учебном центре Ростовского СК. Он также написал несколько работ об опыте общения с преступниками, в том числе известную книгу «Серийный убийца: портрет в интерьере». Следователь рассказал RT о профессиональных приёмах на допросах, деталях громких дел и том, что понял о маньяках. «На след вывели женщины» — Как вы ловили Андрея Чикатило? — Впервые Чикатило оказался за решёткой в 1984 году. Он клюнул на одну из переодетых сотрудниц милиции, но почувствовал неладное и оставил девушку. Сотрудники милиции его остановили для проверки, нашли при нём вазелин, нож, мыло, проволоку, верёвки. Тогда Чикатило объяснил, что вазелин ему нужен для бритья или смазывать какие-то ранки, нож требовался в командировках, верёвка для работы, а проволоку просто так на улице подобрал. Конечно, за такой подозрительный набор его задержать не могли. Но оказалось, что ранее он украл линолеум и аккумулятор с предприятия, на котором работал. За это его и арестовали на три месяца. Рассчитывали, что за это время найдутся доказательства его причастности к убийствам, свидетели, но делом занимались тогда не так тщательно, поэтому он снова оказался на свободе. К 1985 году уже официально значилось 36 убийств, которые, предположительно, совершил Чикатило. Генеральная прокуратура решила изъять из производства прокуратуры Ростовской области это дело и его поручили старшему следователю по особо важным делам Иссе Костоеву. Он пригласил меня быть руководителем одной из двух следственных групп: одна в Шахтах, вторая в Ростове, поскольку убийца орудовал в двух городах. Мы пригласили специалистов: психологов, психиатров и сексологов, которые пришли к выводу, что все преступления убийца совершал на сексуальной почве. Тела, как правило, находили в лесу, причём характер повреждений был примерно одинаковый: преступник хаотично наносил удары внутрь, не вынимая нож из тела, а также вырезал половые органы у своих жертв. Он профессионально заметал следы и совершал преступления, оставаясь незамеченным. Сначала мы пробовали определить его группу крови. Экспертиза ошибочно показала, что у убийцы четвёртая группа крови, хотя на самом деле была вторая. Это на время сбило с толку следствие: мы, как выяснилось, сначала отрабатывали лиц с совершенно не той группой крови. Далее мы проверяли душевнобольных, ранее судимых за преступления сексуального характера. Параллельно мы отправляли Чикатило «манки», то есть наших переодетых сотрудниц. За ним была организована колоссальная слежка. Наши сотрудники наблюдали за ним абсолютно везде: на вокзалах, железнодорожных станциях и в местах скопления людей. Нам пришлось перекрыть весь город. В 1990 году в Ботаническом саду Ростова был обнаружен труп мальчика. Он был ещё тёплым, когда мы его нашли. Той же ночью мне приснился сон: некая женщина говорит, что убийца — её муж и, мол, она станет его следующей жертвой, раз мы перекрыли город. Потом она повела меня в поле, где за стогом сена крест-накрест лежали трупы. Преступника во сне мы задержали. Сон оказался во многом вещим. На след Чикатило нас вывели именно женщины: кассирша на вокзале сказала, что её дочь с подругой видели, как какой-то мужчина пытался снять с электрички мальчика, но тот убежал. Приметы совпали с внешностью Чикатило. Когда мы напали на его след, я испытал непередаваемое удовольствие. Дело было поздней осенью, мы искали его по стылым электричкам, а я даже не обращал внимания, что жутко замёрз — настолько кайфовал от происходящего. 20 ноября 1990 года мы задержали Андрея Чикатило. — На вашем счету поимка не только Чикатило, но и других серийных убийц. Есть какая-то особая методика? — Не думаю, что это именно методика. Просто я наблюдательный, у меня хорошая зрительная память, а мышлению не мешают бурные эмоции. Ещё помогает поставить себя на место преступника. Помню, как-то мне дали дело, на первый взгляд — совершенно бесперспективное. Без вести пропал парень, по нашей инициативе было возбуждено дело об убийстве. С момента преступления прошёл почти год, причастные к смерти парня не помнили, где закопали тело: надо было искать где-то в очень густой и длинной лесополосе. Тогда я просто прошёл по лесу и ткнул пальцем в место, где сам бы закопал труп, будь я убийцей. И что же — выкопали яму в человеческий рост, сразу же увидели, что земля смешана с глиной, что указывало на то, что тут уже раньше копали. Затем появился характерный запах солярки — ей заливают места, где хотят что-то спрятать, чтобы собака не взяла след. Потом обнаружили и сам труп с металлическим тросом, на котором его повесили. «Топни ногой — они разбегутся» — На вас как-то повлияло общение с серийными убийцами? — Для многих покажется странным, но, общаясь с такими людьми, я получаю удовольствие. Почему я написал работы и книги и о Чикатило, и о серийном убийце Муханкине, который тоже орудовал в Ростовской области и убил восемь человек? Мне интересна их жизнь, я её изучаю, и если на неё посмотреть детально, то таких людей даже в чём-то становится жалко. — Можете привести пример? — Когда Муханкин был ещё в утробе матери, его уже не любили родители. Отец бросил мать, а в деревне быть молодой, без мужа и беременной — стыдно. И она пыталась от него избавиться всеми способами. Когда ребёнок родился, его мать пыталась подбросить его отцу, потом постоянно меняла мужей, что тоже оказывало влияние на его психику. Мальчика никто не воспитывал, было только издевательское отношение со стороны самого близкого человека, который должен был окружить любовью и лаской своего ребёнка. Муханкина просто истязали. Он рассказывал, что от безысходности ночевал на кладбище в самостоятельно вырытой норе. Конечно, мы потом всё это проверили. По своей инициативе я решил провести свидание с матерью, посмотреть какая у них будет реакция друг на друга. Они вели себя как посторонние люди. Муханкин ей говорит: «Ну что, мам, прощай, больше вы меня никогда не увидите», — а она стоит и молчит. Вот такое расставание. И с каждым маньяком такая история. Чикатило тоже пережил многое. Сам рассказывал, что его жена Феня скалкой гоняла по дому. А потом он выходил на улицу и катался на электричках в поисках жертвы. Вот про них говорят, что они убийцы, жестокие звери, которые просто не могут быть трусами. Да никакие они не звери. Топни ногой — они разбегутся. — Как вы приходили в себя после таких расследований? — Очень сложно. Часто снились тревожные сны. Мне помогала, прежде всего, семья. А ещё мы с друзьями любили ходить играть в бильярд, так и отвлекался. «Чикатило заплакал» — Какие эмоции вы испытывали, общаясь с убийцами? Злость, ужас, отвращение? — Ничего этого преступнику я не показывал. У меня другой метод, задача которого — обличить в полном объёме убийцу. Возможно, кому-то он покажется неожиданным. Это не обман, не хитрость — исключительно тактические приёмы следователя. Я пытаюсь изобличить зло, а не делать какое-то доброе дело убийце, бандиту или негодяю. Любой способ, если он не нарушает закон, приемлем. Вот привезли мне Муханкина. Он ждёт, что следователь даст ему по башке и начнёт упрекать во всём. Если так себя вести, то преступник замкнётся в себе, ведь над ними всю жизнь издевались, и ничего не расскажет. Я тогда зашёл со словами: «О, привет, Володька!», — как будто бы мы с ним давно знакомы, пожал его руку, спросил всё ли у него хорошо, не обижает ли кто. У нас сложились доверительные отношения, и он рассказал мне о своих убийствах, ничего не скрывая. — Какие ещё принципы использовали в работе? — Убийце нужно всегда говорить правду, даже в мелочах. Обходиться без насилия и жестокости. Например, с Чикатило мы обращались друг к другу уважительно, называли по отчеству. Однажды я приехал к нему в Москву, в Бутырку, после его обследования в институте Сербского. Он такой худой был, и я ему сказал: «Ой, Романыч, что с тобой случилось?», — а Чикатило заплакал, рассказал, как там плохо кормили и как его обследовали. Ну, я знал, что он страстно любил колбасу, привез ему её, после чего он немного ожил и продолжил давать показания, исповедоваться. — Муханкин просил вас присутствовать при его смертной казни, которую в итоге заменили на пожизненное заключение. Какие у вас с ним сложились отношения? — Можно сказать, что замечательные. Я ему приносил бумагу, помог с переводом в камеру с хорошими условиями. Муханкин даже написал мне стихотворение, услышав, как дочка на день рождения передала мне поздравление по радио, с такими строками: «Да, мы на разных полюсах, я это знаю, но здравия ему желаю». Наладить близкий контакт было нужно, чтобы преступник лучше раскрылся. Муханкину нравилось показывать, как он совершал преступления. Рассказывал и демонстрировал, словно герой фильма. Например, в Цимлянском районе, где он убил девочку, лазил в болото, нашёл её останки и обувь. — Сейчас Муханкин отбывает срок в колонии «Чёрный дельфин». Он продолжает вам писать? — Писал несколько раз, критиковал некоторых наших сотрудников, просил прислать ещё бумаги для жалоб. Но какие у меня могут быть после приговора отношения с человеком, у которого восемь жертв? О чём я с ним буду переписываться? «Убийц защищать не пойду» — Как вы думаете, можно ли было сделать так, чтобы люди не совершали таких преступлений? — Наверное, если бы они изначально оказались в благоприятных условиях, то, возможно, не совершили бы все эти убийства. Я давно говорю, что когда началась перестройка, то состояние, в котором находился народ, привело ко всеобщей озлобленности общества. Надо на государственном уровне бороться с нищетой и голодом, делать так, чтобы народ ни в чем не нуждался. Тогда будет гораздо меньше маньяков и убийц. Органам нужно тщательно следить за неблагополучными семьями. Но если человек уже встаёт на преступный путь, то отловить маньяка крайне сложно. Это такие серые личности, они растворяются в массе. Например, серийный убийца Анатолий Сливко из Невинномысска жестоко убил семерых детей. А ведь был педагогом, никто бы на него не подумал. — Какую тактику при нападении на жертву чаще всего используют насильники? — Судя по рассказу самих маньяков, они делают так: специально находят места, где можно спрятаться, чтобы напасть на жертву и утащить её, например, в кусты. Осматривают, нет ли поблизости людей, потом выслеживают жертву и совершают внезапное нападение. Поэтому моя главная рекомендация — быть осторожным, избегать безлюдных мест. — У вас была насыщенная профессиональная жизнь. Вы скучаете по работе следователя? — Я как-то был в нашем Следственном комитете, оперативники могут подтвердить, что я до сих пор полон энергии. Чувствую, что готов хоть сейчас ввязаться в бой. И если бы меня пригласили на работу в Следственный комитет, то я бы согласился. — Чем вы сейчас занимаетесь? — Сейчас я работаю адвокатом. На процессы, как правило, не хожу, потому что не люблю это дело. Просто консультирую коллег-следователей, защищаю потерпевших, которых необоснованно обидели. Но если я убеждён, что это убийца, то за такие дела не брался, и не буду никогда в жизни.