20 апреля в бою с повстанцами погиб президент Чада Идрис Деби Итно. Больше 30 лет он удерживал власть в стране, заработав репутацию жестокого диктатора. Но французский президент Эммануэль Макрон считал Деби настоящим воином и героем: руками африканского правителя Франция успешно «зачищала» Африку от боевиков и повстанцев, зарабатывая статус миротворца. Но правитель Чада был важным союзником не только для Парижа: фактически Деби был ключом ко всей центральной Африке. Именно он мог обеспечить безопасность всем, кто пытался строить бизнес в регионе, и в первую очередь Китаю. Если Пекин завладеет этим ключом, у него будет доступ к мощной чадской армии — она способна не только убивать повстанцев, но и обеспечивать безопасность китайским компаниям, которые уже зарабатывают в Африке сотни миллиардов долларов. Таким ключом мечтает завладеть и Россия, у которой есть свои интересы в этом регионе. Однако тут возможны проблемы: если Россия начнет громить боевиков по примеру Франции, это может не понравиться ее африканским союзникам. Как смерть одного диктатора может изменить ситуацию в регионе и у кого больше шансов получить ключ от Африки — в материале «Ленты.ру». «Ты жил, как воин, и умер, как воин, с оружием в руках... Ты отдал свою жизнь ради того, чтобы защитить жителей своей страны», — такую речь произнес Макрон на похоронах Идриса Деби 23 апреля. Президент также пообещал заботиться о безопасности Чада, сохранении стабильности и территориальной целостности страны — главного помощника Парижа в его контртеррористических операциях в регионе. С Францией была связана и жизнь самого Деби: сын пастуха смог выучиться, а затем получить диплом десантника и квалификацию пилота в республике. После учебы он в 1978-м вернулся в Чад, где шла гражданская война, чтобы воевать против тогдашнего правительства. Группировка, на стороне которой воевал Деби — «Военные силы Севера», вскоре одержала победу, и он занял пост командующего вооруженными силами. Затем Деби стал советником президента Хиссена Хабре по вопросам безопасности и обороны, но бежал в Судан из-за обвинений в попытке госпереворота. Он окончательно вернулся в страну лишь после того, как объединил оппозиционные силы и создал Патриотическое движение спасения, отряды которого вошли в Чад в 1990-м. После этого Хабре был вынужден покинуть столицу, а Деби сам стал президентом. Выпустив поправки к конституции, которые отменили ограничение числа сроков, он занимал этот пост снова и снова. Он также смог устоять против сил повстанцев в 2006-м и 2008 годах. Идрис Деби во время заседания стран G5 региона Сахель. Фото: Ludovic Marin / Reuters Страна без гроша В день последних для Деби президентских выборов — 11 апреля 2021 года — боевики «Фронта за перемены и согласие в Чаде» (FACT) начали наступление на столицу страны из района Эль-Джуфра в центральной части Ливии. Правительственные войска встретили повстанцев в 300 километрах от столицы Чада Нджамены и разгромили их. Однако оставшимся боевикам все равно удалось дотянуться до Идриса Деби: он лично приехал на фронт, где 20 апреля был смертельно ранен. Если бы этого не произошло, политик мог бы сохранять за собой должность вплоть до 2033 года — так гласят последние поправки в конституцию от 2018-го. Африканист Алексей Целунов считает, что президент Чада не стал бы задерживаться на посту надолго. Скорее всего, он бы определился с форматом передачи власти и уступил кому-либо из потенциальных преемников. Этот вариант был тем более вероятен, что на деле политик постепенно отходил от дел еще с конца 2000-х годов, когда серьезная угроза повстанческих восстаний сошла на нет. В последние годы главным врагом Деби оставались даже не террористы, а экономика. Целунов указывает: несмотря на падение доходов от нефти, Нджамена постоянно участвовала в тяжелых, затяжных военных кампаниях против террористов, в том числе за границей — в Мали или бассейне озера Чад. При этом население, которому практически не на что жить, регулярно выходит на забастовки. «Больницы не работают, потому что врачам ничего не платят. Школы парализованы, потому что учителя тоже сидят без денег и устраивают забастовки. Скорее всего, ситуация с экономикой только ухудшалась бы даже при Деби», — рассказал африканист «Ленте.ру». 66 процентов населения Чада живет в крайней нищете Эта проблема вкупе с террористической угрозой достанется преемнику Деби, кем бы он ни был. Впрочем, на ближайшие полтора года он известен: сразу после известий о смерти президента армия Чада создала временный военный совет. Во главе — сын покойного, генерал Махамат Идрис Деби (Кака). Совет уже закрыл границы, ввел комендантский час с 18:00 до 5:00 по всей стране и распустил парламент и правительство. «Чад — это не монархия» Возможным наследником Деби считают не только Махамата: им также может стать его сводный брат Закария, дипломат с большими связями в Объединенных Арабских Эмиратах. Еще один потенциальный преемник — начальник генерального штаба и один из самых влиятельных управленцев страны Абакар Абделькарим Дауд. Однако наиболее вероятным претендентом в данный момент все же остается Махамат, а его полуторагодовой срок скорее всего продлят. Махамат действительно был правой рукой отца и руководил разными военными операциями, в частности, очередным наступлением на повстанцев в районе горы Тибести на севере Чада в 2018-м. В назначении есть и доля символизма: сейчас ему 37 лет — столько же было его отцу в 1990 году. Махамат Идрис Деби. Фото: Cheick Diouara / Reuters Однако на пути к власти Махамат может столкнуться с множеством проблем. Дело в том, что предыдущие 30 лет личность Идриса Деби значила гораздо больше, нежели созданные им институты. Он сам занимался переговорами с представителями разных общин, сам налаживал связи с Францией, сам ездил на фронт и старательно пресекал любые разговоры о транзите власти. «Искусство Идриса было не только в том, что он хороший военачальник, он был и хорошим переговорщиком: продержался у власти 30 лет, выдержал штурм столицы повстанцами в 2008 году, так или иначе консолидировал контроль над страной. Махамат же все время держался в тени», — рассказал Целунов. Другая проблема сына Деби — это, собственно, то, как он получил власть. По словам Целунова, фактически сын умершего лидера совершил государственный переворот. Согласно конституции, исполняющим обязанности президента должен был стать спикер Национальной ассамблеи Харун Кабади. Вместо этого военный переходный совет захватил власть, распустил Нацассамблею и уже после этого получил ее признание Такой транзит уже отвергло гражданское общество, оппозиция, профсоюзы, вооруженные ополченцы и даже часть генералитета. Представители повстанческого FACT также сразу заявили, что в ближайшее время планируют захватить страну, потому что «Чад — это не монархия». Вооруженную оппозицию при этом поддерживает еще один потенциальный кандидат в президенты — племянник убитого лидера Тиман Эрдими, который сейчас находится в Катаре. Однако больше всего происходящим, пожалуй, обеспокоены простые жители страны — люди, которые и так страдают от экономического кризиса и нападений боевиков. Многие признают: им жаль убитого, но они уже давно хотели, чтобы он передал власть. С момента объявления Махамата исполняющим обязанности президента жители Чада все время выходят на митинги, выступая против власти военных. Надежд на то, что их услышат, катастрофически мало. Чудо Чада Последствия политического кризиса коснутся не только Чада и его ближайших соседей, которым он помогал в борьбе с террористами. Под угрозой и военные операции Франции в Сахеле. Этот тропический африканский регион называют Афганистаном для Макрона — по аналогии с контртеррористической операцией международной коалиции под эгидой США в этой южноазиатской стране. Некоторые аналитики считают, что президент Франции с ужасом наблюдал за решением Соединенных Штатов вывести все войска из Афганистана. Связано это с тем, что, если Париж поступит по примеру Вашингтона и выведет все войска из Сахеля, это будет означать тотальное внешне- и внутриполитическое поражение Макрона. А он, вероятно, поучаствует в президентских выборах 2022-го — и военные успехи могут принести ему голоса избирателей. Борьба с боевиками в Сахеле много лет вызывала практически безоговорочную поддержку граждан Франции независимо от их убеждений. Каждый год с начала военной операции в Мали в 2013-м исследования показывали: более половины опрошенных французов поддерживают действия правительства. Исключением стал 2021-й: в январе большинство — 51 процент — все же высказалось за вывод войск из Африки. Французские солдаты за рулем джипа в Мали. Фото: Joe Penney / Reuters Так или иначе, успехи Франции во многом обеспечивали именно ее друзья из Чада, выполнявшие всю грязную работу на месте. По словам Целунова, обычно Париж не воспринимает подобных африканских партнеров как ровню, а его политика на континенте до сих пор колониальна. Идрис Деби в этом плане был исключением. Даже несмотря на то, что он активно пользовался французскими военными инструкторами, вооружением и поддержкой на выборах, он все равно оставался равным и очень ценным союзником, а не колониальным ставленником. И помощь Парижу всегда была следствием его решений, а не французского давления. При этом в Елисейском дворце внимания не обращают не только на характер военных операций, но и на происходящее в самом Чаде, подчеркивает африканист. Макрон благополучно игнорирует и политические убийства, и похищения, и казни без суда и следствия, которые происходят в стране-союзнике. Франция не обращает внимания и на глобальные проблемы, связанные с ее присутствием в Африке. Та же кампания в Мали длится уже восемь лет, а мир в регионе все не наступает. Целунов убежден: региону нужно не военное решение, а дипломатическое. Новость о смерти Деби на первой полосе французской газеты. Фото: Christophe Petit Tesson / AP Это понимают и в Елисейском дворце: еще в 2016 году, накануне очередных президентских выборов в Чаде, издание Mediapart опубликовало секретный отчет французских властей. Те признавали, что совершенно не знают, что делать с Идрисом Деби, которого вот-вот изберут на пятый срок. В Париже подчеркивали: несмотря на многочисленные преступления диктатора, отказаться от его поддержки они не могут. Пожалуй, единственный выход — сократить помощь Чада или отказаться от нее вовсе. Если Франция начнет договариваться с боевиками, а не убивать их чужими руками, это принесет гораздо больше политических очков — не говоря о том, что страна элементарно сэкономит на войнах. 1.1 миллиарда долларов Франция потратила на операцию «Бархан» против исламистских террористических группировок в Сахеле только в 2020 году. Борьба с ними ведется уже восемь лет Кроме того, это облегчит экономическое положение африканских стран: если боевики не будут оккупировать каждую дорогу и перевалочный пункт, в регионе быстрее наладят сообщение между разными частями континента. Тогда будут налажены и цепи поставок, рыночные цены не будут постоянно завышаться из-за дефицита, и африканцы перестанут умирать от голода, настаивает Целунов. Трупы врагов Китая Проблемы, вызванные смертью Идриса Деби, могут коснуться и других игроков в Африке — США и Китая. Вероятно, в основном они будут связаны все с той же террористической угрозой: Сахель уже давно превратился в узел противоречий, где запутаны интересы частных военных кампаний (ЧВК), бизнесменов, разных стран и множества вооруженных группировок. Любой неверный ход в такой ситуации может привести к очередному обострению, которое коснется даже обычных американских или китайских компаний. Ведь работа в таком регионе — дело далеко не самое безопасное. Грузовое судно в порту Циндао, Китай. Фото: Reuters Впрочем, у США и Китая «подушка безопасности» значительно больше, чем у той же Франции. Потерь будет меньше, поскольку для них Африка интересна скорее экономически, а не политически. При этом «выхлоп» от вложений, которые регулярно поступают из американских и китайских компаний, все равно будет расти и расти — не зря же они постепенно увеличивают объем инвестиций в африканские страны. Пока что один из главных рычагов влияния Вашингтона на регион — это Закон об экономическом росте и торговых возможностях Африки (AGOA). Он был подписан еще 42-м президентом страны Биллом Клинтоном в 2001 году. Благодаря закону американская сторона может получить около двух тысяч видов товаров с африканского континента, и при этом ни один из них не облагается импортными пошлинами. С другой стороны, Вашингтон выбирает союзников комплементарно Парижу, что тоже выглядит странно на фоне приверженности нынешней администрации демократическим ценностям. Как и Елисейский дворец, Белый дом не осудил незаконный приход Махамата к власти, а просто выразил соболезнования в связи со смертью его отца. Целунов считает, что это вызвано политикой Соединенных Штатов в отношении Чада: подобно Франции, там нацелены на стабильность страны, а не на создание независимых институтов власти. Но пока самый главный партнер африканских стран — это вовсе не Франция и не США, а Китай. Уже в 2018 году торговый оборот между Африкой и КНР превысил 200 миллиардов долларов. При этом число китайских компаний, работающих на континенте, уже превышает 10 тысяч. Пекин активно занимается внедрением технологий в африканские страны: с 2006-го по 2019 год одна только Эфиопия получила больше 3,5 миллиарда долларов на развитие информационно-коммуникационной сети. Сейчас Пекин — фактически главный помощник в строительстве африканской инфраструктуры. План инвестиций Китая в постройку железных дорог в Африке. Красными линиями отмечена уже построенная или находящаяся в процессе строительства инфраструктура. Изображение: телеграм-канал «Китайская угроза» В 2019 году многие возмущались тому, что Россия простила странам Африки долгов на 20 миллиардов долларов. Между тем к тому моменту Китай выдал безвозмездной помощи на 75 миллиардов — и вряд ли просто так забудет об этом. При этом сейчас Китай со своей мягкой силой будто бы просто сидит на берегу реки и ждет, когда мимо «проплывут трупы его врагов», пока другие союзники Африки ругаются из-за ЧВК, вкладываются в военные кампании и возмущаются колоссальными тратами на строительство инфраструктуры. Витязь на распутье Пока Франция вела войны за Сахель, а Китай налаживал сеть влияния на местную экономику и правительства, Россия проявляла минимальный интерес непосредственно к Чаду. Ее заинтересованность в регионе сосредоточена скорее на вопросах обороны: от наемников из ЧВК Вагнера до поставок оружия и военной техники. При этом 80 процентов контрактов и вовсе приходилось на Алжир — число сделок со странами южнее Сахары, безусловно, растет, но весьма и весьма медленно. В то же время именно Чад может стать дорогой России в страны Сахеля, и сделать это не так и сложно. Москва уже дружна с Суданом, который считается добрым другом Нджамены: минимальное соприкосновение можно начать именно таким путем. С другой стороны, ошибиться тоже легко: у властей Чада есть связи и с повстанческой коалицией Центральноафриканской Республики (ЦАР), которая воюет против союзников России из местного правительства. Впрочем, к сотрудничеству с африканскими странами в принципе нужно подходить крайне осторожно. Просто броситься в военные кампании было бы самоубийственно — участие в них потребует гораздо больше ресурсов, чем в той же Сирии. А продолжать упирать на оборонное сотрудничество — тоже оказаться в тупике, особенно на фоне китайских инвестиций, которые исчисляются сотнями миллиардов. Пускай начать конструктивное сотрудничество и открыть дорогу на юг континента еще не поздно, России все равно придется столкнуться как с внешним сопротивлением — скорее всего усиление соперника не понравится США, — так и с внутренним. Африка, в отличие от Ближнего Востока, кажется как минимум «не нашей», если уж не совсем бесполезной. Она далеко, денег требует много, а на реальные выгоды в краткосрочной перспективе надеяться не приходится. Между тем континент создает самую крупную зону свободной торговли в мире: если наладить инфраструктуру, это может повысить качество жизни и платежеспособность населения — грех не вложиться в такую перспективу. Однако пока велики и другие соблазны: устроить кровавую бойню с террористами ради голосов избирателей по примеру Макрона или осторожно инвестировать в самые «безопасные» отрасли по примеру США. И, кажется, Россия этим соблазнам все еще поддается.