о перспективах возможного выхода Франции из ЕС

«Светлое будущее, объятия, звуки вылетающих пробок и реки шампанского. А получилось как-то коряво. Задержки в поставках, скандалы, драки за препараты, отказы колоться, побочные эффекты, гибель людей и новые локдауны. К примеру, в многострадальной Италии уже две недели как закрыты даже школы. Во Франции стабильно по 20—30 тысяч новых больных в день и растерянность от того, что затормозить эпидемию не получается. Так и какой толк тогда от этого единого ЕС?»

Будет ли фрексит вслед за брекситом? Эта идея витает в воздухе достаточно давно. Но, в отличие от Великобритании, она никогда не была доминирующей во французском обществе. Потому и лидер Национального фронта Марин Ле Пен в этом году в преддверии новых президентских выборов впервые от неё отказалась. Действующего главу государства Эммануэля Макрона, наоборот, называют европейским президентом. В пику Ле Пен он всегда защищает идею общего пространства, которое должно защищать некие общие ценности, составлять общую силу (отсюда и появилась идея создания европейской армии), оберегать и помогать в период кризисов.

На словах звучит красиво. Но все эти аргументы разбились о реалии брексита и ковидной пандемии. Сторонники выхода Франции из Евросоюза вновь оживились. Они указывают на то, что Париж слишком сильно во всём полагался на Брюссель. Именно там от имени ЕС обсуждались и подписывались основные международные торговые соглашения, которые лишали преференций национальные предприятия и сельхозпродукцию. В условиях жёсткой конкуренции стоимость производства во Франции была слишком высокой, потому компании стали переносить свои заводы в Азию. В 2018-м страна закрыла последнее собственное производство одноразовых масок. Запасы на складах не обновлялись последние лет десять. И когда возникла острая необходимость в защитных средствах, взять их было неоткуда.

Не смогли ничем помочь и европейские власти. Италию они вообще бросили на произвол ковидной судьбы — так, по крайней мере, расценили сами итальянцы инертность Брюсселя. Помогать им в итоге прибыли российские военные медики. На европейских же складах не нашлось ни масок, ни лекарств для всех, каждая страна закрылась в своих границах, позабыв о вездесущей показательной солидарности. Вдруг выяснилось, что большая часть фармацевтического производства Европы тоже сосредоточена в Азии, 80% товаров санитарного назначения производится за пределами континента. Эпидемия, пришедшая из Китая, позволила китайским же компаниям в прошлом году обогатиться, в том время как в европейских странах глубокий кризис.

Сторонники фрексита винят в этом Брюссель. Ещё год назад Франция считала, что её системе здравоохранения завидует весь мир. В разгар эпидемии оказалось, что ситуация катастрофическая. Больницы перестали справляться с наплывом пациентов, реанимации переполнены. Часть больных пришлось вывозить в соседние страны. А всё потому, что все эти годы, с 2010-го по 2019-й, шло жёсткое сокращение финансирования в сфере здравоохранения, в общей сложности его урезали на €11,7 млрд. И когда грянул гром, оказалось, что коек не хватает, врачей недостаточно, да и средняя зарплата у них на 19 процентов ниже, чем в 37 странах Организации экономического сотрудничества и развития, куда входит Франция. Штаб-квартира этой организации в Париже. И в этом последователи идеи фрексита винят Брюссель, поскольку ЕС требовал от стран-членов оптимизации расходов во имя улучшения условий всеобщей конкуренции.

Сами же европейские власти оказались медленными и нерасторопными не только в практической помощи государствам, но и в оказании финансовой поддержки. Совместный бюджет принимали с большим трудом, много спорили, географически делились на блоки, тянули одеяло на себя. И теперь те, кто за выход Франции из ЕС, опасаются, что взятые страной кредиты придётся выплачивать нескольким поколениям вперёд, а сумма, учитывая проценты, чуть ли не удвоится.

В ЕС привито около 10% населения, в Великобритании уже 35%, даже у обожаемого европейцами партнёра — Соединённых Штатов — и то больше людей укололи — 28%. Европа жила в грёзах справедливого общего распределения, равного для всех и такого, чтобы можно было красиво рассказать о том, как во всём блоке начали прививаться во всех странах чуть ли не синхронно, но уж точно одновременно. А дальше уже снились улыбки, радость, снятые к лету ограничения и всеконтинентальное общее спасение с гуманитарными поставками лишних доз бедным и в страны Африки.

Светлое будущее, объятия, звуки вылетающих пробок и реки шампанского. А получилось как-то коряво. Задержки в поставках, скандалы, драки за препараты, отказы колоться, побочные эффекты, гибель людей и новые локдауны. К примеру, в многострадальной Италии уже две недели как закрыты даже школы. Во Франции стабильно по 20—30 тысяч новых больных в день и растерянность от того, что затормозить эпидемию не получается. Так и какой толк тогда от этого единого ЕС? Сторонники тесной интеграции всегда говорили, что внутри лучше, чем вне блока. Великобритания на своём примере показала, что всё возможно, за пределами Евросоюза тоже есть жизнь, и экономика Туманного Альбиона, вопреки прогнозам скептиков, не рухнула.

И вот уже газета Le Figaro пишет, что ЕС не позволяет строить ничего своего, не защищает ни от финансового, ни от экономического, ни от санитарного кризиса, США навязывают скованным обязательствами странам свою модель поведения и свои интересы, при этом сами могут легко в одностороннем порядке выйти из вымученных соглашений, поставив под угрозу европейскую безопасность. Они же свободно штрафуют и наказывают европейские компании, когда им вздумается. ЕС превратился в гигантскую неповоротливую бюрократическую машину, которая парализует работу, да и просто отвлекает. В этом, конечно, есть доля правды, но я всё же не соглашусь, ведь и преимуществ в едином пространстве всё же немало. Их нельзя игнорировать. Многие страны, к примеру, та же Польша, за счёт европейских денег (124 млрд евро с 2004 года) здорово отстроила инфраструктуру страны, дороги и стала промышленной мастерской Евросоюза.

Тем не менее ошибки и просчёты руководства ЕС возродили во Франции тему, которая совсем было угасла после избрания Макрона. В стане правых заговорили о необходимости возвращения суверенитета. Лидер республиканцев Кристиан Жакоб стал указывать на то, что французы многое потеряли и стали полностью зависимы от американцев и китайцев даже в вопросе научных исследований. Своей вакцины у страны до сих пор нет, зато французские учёные приняли активное участие в разработке американской. Были организованы форумы, на которых стали обсуждать, в каких областях надо добиваться независимости. Выпускают тематические брошюры. Сам брексит в конце января отпраздновали вечеринкой на 500 человек в 11-м округе Парижа. Ближе к полуночи (времени окончательного выхода Великобритании из ЕС) в зале заиграл британский гимн, по окончании которого гости вскинули над головой французские флаги и взорвали тишину криками «Фрексит!»

Повторюсь, что пока никакая Франция никуда выходить не собирается, её экономика тесно завязана на внутриевропейский рынок, но очевидно, что тема суверенитета может стать одной из центральных на предстоящих в следующем году президентских выборах во Франции.

Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.