Брутальный раскол на «своих» и «чужих», произошедший после оранжевого майдана, неминуемо отразился на положении оппозиционной на тот момент прессы — давили, закрывали, лишали эфира. Иное дело, якобы проевропейские «оранжевые» были не настолько сильны и монолитны, чтобы сразу придушить неугодную вольницу. Да и сами журналисты ещё старались сохранить остатки здравого смысла самостоятельности.