Мода на спектакли по мотивам кинофильмов добралась до Театра Олега Табакова
Владимир Машков, худрук Театра Олега Табакова, перед премьерой вышел к зрителям с заранее заготовленной цитатой Нострадамуса: "Жизнь - это череда выборов". В зале повис немой вопрос: о чем речь? "О выборе того или иного слова, действия, той или иной позиции". Зрители сочувственно вздохнули.
На этом Машков раскланялся - нужный градус спектаклю "Выбор" был задан. По крайней мере, так сначала казалось. Действу оставалось лишь закрутиться с той же скоростью, с какой вращались стрелки на отматывающих дни и ночи часах - один из многочисленных "киношных" спецэффектов. Из театральных же "чудес" запомнился разве что огромный канделябр, сделанный из книг, - все происходит в книжном баре. Канделябр тоже вращается, а ровно под ним вертится та самая "череда выборов".
К Человеку, что облюбовал один из столиков в углу книжного бара, друг за другом приходят люди, каждый из них или уже совершил с ним сделку, или еще только решается. Суть сделки - самое острое в драматургии спектакля. Люди просят у Человека исполнить их желания, на первый взгляд невинные. Старушка хочет увидеть своего мужа здоровым, монахиня молит о том, чтобы Бог снова заговорил с ней, слепой, понятное дело, мечтает прозреть, несчастная красотка хочет снова стать любимой для своего мужа… В общем - все как у людей. И Человек обещает помощь, вот только взамен они должны сделать что-то не по-человечески страшное - убить, изнасиловать, ограбить, разрушить чей-то брак. Самое адское задание Человек дает старушке - взорвать бомбу в многолюдном месте. "Я думаю, люди способны совершить больше, чем они думают", - парирует он, когда очередной несчастный усомнился в себе.
Кому с заданием на первый взгляд повезло, так это автослесарю, чей образ страшно напоминает героя Джека Николсона из "Пролетая над гнездом кукушки". Он жаждет девушку с эротического постера. Будет тебе девушка, обещает Человек, но для начала понаблюдай за маленькой девочкой.
Кто этот Человек? Первый ответ, что приходит на ум, следует сразу забыть. После "Адвоката дьявола" Тейлора Хэкфорда столь явная тавтология могла воодушевить только не самых изобретательных драматургов и сценаристов. Так кто же он - чудовище? Герой под занавес спектакля уточнит: "Скажем так, я кормлю чудовищ".
Артист Виталий Егоров, играющий Человека, приоткрывает часть завесы: "Он очень много пережил". Но почему зритель должен ему сочувствовать? "Чтобы была возможность исправить какие-то свои ошибки".
Режиссер Алена Лаптева (ученица Олега Табакова и очень хорошая актриса его же театра) тоже уходит от какой-либо конкретики и о герое, и о спектакле: "Эта история про то, как мы все связаны друг с другом, про то, что от действия одного человека зависит судьба другого". Все остальное, мол, понятно и так, надо только внимательно смотреть.
Что ж - продолжаем смотреть.
Единственной, кто ничего не просит у Человека, оказалась бармен книжного бара Анжела. Этимология ее имени сразу же расставила в спектакле полюса, и, разумеется, как и в фильме, Анжела влюбляется в Человека.
Кажется, ничего нового… Но следить за тем, как люди делают выбор, оказывается не менее увлекательным, чем следить за тем, как горит огонь и течет вода. Тем более что камерная сцена Театра Олега Табакова позволяет артистам работать на крупных планах - чем тот же Виталий Егоров пользуется блестяще. Когда человек, стоя в глубине сцены, поворачивался к залу спиной, все понимали, о чем он в эту секунду думает.
Обаятельна и виртуозно точна Марина Хазова, играющая ту самую старушку. Бомбу она в итоге принесет в книжное кафе и поставит перед Человеком: "Если мне нужно убить невинных людей, отчего же и не убить хотя бы одного плохого?" Но возможно ли взорвать ад? Хазова найдет решение и сорвет аплодисменты.
А вот с другими артистами вышла какая-то странность. Они играли своих эгоистичных и не всегда раскаявшихся персонажей блестяще, но все - одинаково. Взвинчено, нервно, даже кричали как под копирку. Может быть, сказалось волнение от премьеры? Допустим. Но что делать со штампами, которыми спектакль усыпан, как рождественский штоллен орехами? Наркоманка с не очень высокой социальной ответственностью - естественно, щеголяет в чулках и, не краснея, рассказывает, как переспала с наркоторговцем, а сам барыга то и дело корчит из себя блатного. Отец его - ведь все в спектакле связаны - брутальный полицейский: кобура, усы, кожаный плащ…
Иногда кажется, что артисты собрались поиграть в старую добрую "Мафию" (была такая модная когда-то домашняя игра), а для пущего интереса насобирали в костюмерных все, что плохо лежало. Или не кажется?
"Выбор" сделан по сценарию Паоло Дженовезе, Изабеллы Агилар и Кристофера Кубасика, их притча о совести и грехах шесть лет назад вышла в нашем прокате под названием "Место встречи". А в начале десятых годов - на ту же тему был отснят сериал "Столик в углу", автором которого был все тот же Кубасик, писатель и - внимание! - автор ролевых игр…
В последние лет 15 спектакли по кинофильмам - что-то вроде "обязательной программы". Прямо сейчас Владимир Панков ставит в Ленкоме "Репетицию оркестра" по Феллини, а до этого в Центре драматургии и режиссуры был панковский "Курьер" по Шахназарову. В Театре на Васильевском в Петербурге собирает кассу "Жертвоприношение" - по Тарковскому. В том же Питере памятна театральная "экранизация" сценария Дельмара к фильму "Уступи место завтрашнему дню". В 2019-м тот же сценарий вдруг совершенно по-новому зазвучал у Юрия Соломина в Малом театре. И так далее, и так далее.
Но как бы талантливо ни были поставлены спектакли, от сравнения с оригиналом уйти никому еще не удавалось. И чаще всего эти сравнения не в пользу театра.
А если уж совсем глубоко копать, то одними из первых на столичных подмостках за киносценарии взялся Театр Олега Табакова, под занавес еще прошлого века здесь гремела постановка "Секс, ложь и видео" по киносценарию американца Стивена Содерберга, в главной роли блистала Марина Зудина. Критики тот спектакль не поняли, назвав "гремучей смесью из мыльной оперы, ток-шоу и сеансов психотерапии". С тех пор прошло уже четверть века, и вот новое поколение табаковцев, вернувшись на Историческую сцену после ее реконструкции, решило выбрать - то ли знакомый путь, то ли знакомые грабли.