Пирушки и кровь: В РАМТе состоялась самая неожиданная премьера на тему дня
Премьера «ИИ» в РАМТе — это совсем не про искусственный интеллект, как можно подумать. Последняя премьера Алексея Бородина, который вот уже сорок пять лет у руля Молодежного театра, пожалуй, самая неожиданная в его творчестве. «Игра интересов» — соединение несоединимого, которая действует отрезвляюще. С премьерного показа — обозреватель «МК».
Алексей Бородин, выпускающий в сезон по премьере, и на этот раз не изменил себе: его «Игра Интересов» — постановка большого стиля, личное высказывание о сегодняшнем дне и мире, обобщения, которые всегда точны. Без пафоса, иллюзий и крайностей — честно и точно. Но за основу Алексей Владимирович взял не какое-то одно литературное или драматургическое произведение, а два. Из разных времен и жанров, хотя общее название спектаклю дало одно из них — «Игра интересов» испанского драматурга Хасинто Бенавете.
Его «ИИ» — не что иное, как авантюрные приключения, написанные под влиянием итальянской комедии дель арте. Ну, вы представляете: Арлекин, Коломбина, хитроумные слуги, устраивающие счастье своих молодых господ и ловко одурачивающие жадных хозяев не из XV, а из начала XX века. И вот с этой ироничной безделицей про проходимцев режиссер соединил более чем серьезную пьесу англичанина Роберта Шерриффа «Конец пути», в которой правда окопной жизни войны — Первой мировой.
Безумие какое-то — все равно что игристым шампанским сдобрить грязную лужу, где окурки, разводы от бензина и еще бог знает какая гадость плавает. Как это возможно? Оказывается, возможно. Как это выглядит? Буквально два в одном: две сцены — или, если угодно, два экрана — одна в другой. Можно сказать и так: большая служит рамой той, что поменьше. Таково решение художника Максима Обрезкова, не первый раз оформляющего спектакли Бородина. Большая сцена отдана в услужение комедии дель арте, которая и начинает игру. Театральную-претеатральную.
Прямо из зала на авансцену врываются два типа, и по их потрепанному виду и сбившемуся дыханию несложно понять: они от кого-то бегут, их кто-то догоняет… И, чтобы не угодить за решетку, они должны что-то придумать, как-то извернуться. Придумывает, естественно, самый шустрый и ловкий: предлагает своему спутнику, хлипкому и истеричному на вид, прикинуться богатым господином, которому он станет прислуживать и угождать на глазах у всех.
Вот он, ловкий слуга, смышленый Арлекин, который, то в маске, то без, из века в век путешествует по миру из пьесы в пьесу. У испанца Бенавенте он как раз с открытым лицом и вполне современном костюме, но отсутствие привычной одежды не меняет его сути. Криспин, так зовут в испанской пьесе этого шута (Иван Юров), на вид довольно крепкий малый, что не мешает ему быть подвижным, реактивным, даже пластичным в движениях и разыграть хитроумную комбинацию. Его «господин» Леандра (Андрей Лаптев) — слабак, но в общем-то честный малый — сначала от ужаса впадает в коматоз, как кролик перед тем, как с него снимут шкуру, а потом войдет во вкус.
К парочке подключатся другие персонажи разной социальной принадлежности: владелец гостиницы, слуги, поэт, адвокат, глава богатого семейства (нувориш, естественно), разновозрастные дамы в роскошных костюмах Марии Даниловой — куда без этих украшений общества… И вся эта компания, где у каждого своя игра и свой интерес, влипнет в эту авантюру. Меняется только место действия: гостиница, богатый дом, бал, данный в честь самозванцев, принятых за господ из высшего общества. Примечательно, что без перемены декораций: вот как надо уметь работать с пространством — как Бородин. Интрига закручена, развязка еще не очевидна, как вдруг…
Эту веселую светскую, ни к чему не обязывающую легкость останавливает сцена, вмонтированная в большую и оторванная от планшета. Она как бы подвешена, и после первой же сцены станет понятно, что другой метафоры для истории, размещенной в ней, не нужно искать. Жизнь висит. Буквально на волоске.
На такой подвешенной сцене — совсем другая реальность: страшная, военная, некрасивая. И цвета у нее — темные, холодные. Слова у людей — грубые, в повелительном наклонении в основном… Это и есть окопная жизнь английских солдат, описанная Робертом Шерриффом именно такой, какую он сам, будучи молодым офицером, пережил на Первой мировой.
Здесь свои герои, которым не до светскости — лишь бы остаться живыми. Дезертир, спивающийся офицер, новобранец с иллюзиями… И вдруг ЗТМ (затемнение), и войнушку как будто рубильником вырубили, дали яркий свет, снова открыв обаятельную суетность мирной жизни. Точнее, ее заменителей: безудержные развлечения, борьба за чужие деньги или бизнес, брак по расчету. И так ритмично чередуются кадры мира и войны, не пересекающиеся в пространстве.
Как же здесь уместна терминология кинематографа: монтаж, кадр, раскадровка — при полном отсутствии экранов, камер и прочей кинотехники. И это чудо театра, который умеют делать считаные единицы. Соединить два мира, в котором мы все сейчас живем, делая вид, что тот, страшный, далеко и нас не коснется, — хотя мы-то в курсе военной новостной повестки, но… То, что показывают на большом экране, нам ближе и приятнее.
Так и будет идти эта испано-английская «Игра интересов» в российской постановке, согласно выражению «из огня да в полымя», усиливая внутренний дискомфорт.
Чудо театра Бородина еще и в том, что каждая из реальностей разработана им подробно — сюжетно и в деталях; характеры основных персонажей на двух сценах проработаны. Артисты существуют во взаимоисключающих стилистиках удивительно органично: в авантюрном сюжете, на хорошей скорости, с манерой игры комедии дель арте — а это достаточно сложная техника. Про такую работу рамтовцев точно не скажешь: «Наши опять играют заграничную жизнь…»
Дель арте купается в игровой стихии, которая ни разу не вышла из берегов, у нее не сбилось дыхание. И, как положено в комедии дель арте, первую скрипку играет слуга Криспин — Иван Юров. Блистательно ведет он дельартовский оркестр в составе: Андрей Лаптев, Мария Рыщенкова, Дарья Семенова, Виктор Панченко, Александр Гришин, Алексей Бобров, Александра Розовская, Анна Дворжецкая, Яна Палецкая, Полина Каленова, Денис Баландин, Алексей Маслов, Марк Нестер. После этого окопные будни — как контрастный душ, отрезвление, от которого хочется забыться. Где совсем другая игра — жесткая, по правде — Тараса Епифанцева, Даниила Шперлинга, Алексея Мишакова, Максима Заболотнего, Ильи Барабошкина, Вадима Пушкина. И тут — браво режиссеру и труппе!
И все-таки в какой-то момент комедия и трагедия поменяются местами. Герои войны оккупируют светский салон, а его прежние хозяева замрут, точно на коллективном фото, там, где только что гремели взрывы. И это неизбежно. И теперь неважно, кто ты — слуга или господин, богат или беден, успел облапошить мир или только вознамерился. Совсем не важно.