В Москве проходит XIX Международный кинофестиваль «Русское зарубежье». В его программе немало фильмов о выдающихися деятелях культуры, встречи с необычными гостями. Сильное впечатление произвел фильм Бориса Караджева и Анастасии Кузяковой о драматических гастролях Станиславского и его труппы в Америке, предпринятых ради спасения театра и его голодающих артистов.
100-летие со дня рождения народной артистки СССР Людмилы Касаткиной отметили показом фильма «Мать Мария», снятым ее мужем и кинорежиссером Сергеем Колосовым в 1982 году. Роль эмигрировавшей после революции поэтессы Елизаветы Кузьминой-Караваевой сыграла Людмила Касаткина. Ее героиня приняла монашество под именем Мария, а в годы Второй мировой войны участвовала в движении французского Сопротивления, попала в концлагерь и погибла.
Действие в режиссерском дебюте «Гирокастра» выдающегося сценариста Юрия Арабова происходит в Албании в начале 1950-х в городе Гирокастра. Туда приезжает русская девушка Катя, вышедшая замуж за албанца и ставшая жертвой существовавшего тогда политического режима.
Грузинский актер Давид Гиоргобиани стал героем фильма «Монаниеба» режиссера, представителя братии Валаамского монастыря, монаха Афанасия (Николаева). Для Давида духовным ориентиром стал Преподобный Гавриилу(Ургебадзе), которого он лично знал.
В программе представлены документальные фильмы: «Мясины. Возвращение» Елизаветы Чеботаревой (Россия–Франция) о танцовщике и хореографе, звезде «Русских сезонов» Дягилева Леониде Мясине и его сыне Лорке, «Людмила Ширяева – королева квебекского балета» Максима Кравчинского (Канада) о создательнице Большого канадского балета в Квебеке и ее танцевальной школе, «Лексо» Олеси Фокиной (Россия) о пианисте Александре Торадзе (Лексо), карьера которого началась в СССР и продолжилась в США, куда он уехал в 1983 году.
На фестиваль приехали необычные гости: предводитель Союза дворян, граф Сергей Капнист из Франции, кастинг-директор Валентина Катиной-Чистовой из Люксембурга, актриса театра и кино Татьяны Ольхович Грин Филонова из Мексики. У зрителей есть возможность встретиться с ними. Состоится творческий вечер питерского режиссера Константина Лопушанского, который представит игровой фильма «Роль» (Россия, Финляндия, Германия, Беларусь) 2013 года и свою новую книгу.
Борис Караджев и Анастасия Кузякова представляют на фестивале фильм «К другому берегу» («Станиславский в Новом Свете») о гастролях МХАТа в Америке в 1923–1924 годах. Именно там Станиславский написал книгу «Моя жизнь в искусстве». Ее первое издание – американское. Многие историки театра будут удивлены открывшимся фактам и запечатленной на старой пленке жизни тех лет.
Фильмы Бориса Караджева всегда появляются в нужный момент. К каким бы временам он не обращался, всегда находишь параллели с сегодняшним днем.
В 1922 году театр Московский Художественный театр переживал кризис. Артисты, особенно молодые, бедствовали. Ради выхода из творческого застоя и спасения голодающих актеров и организовали гастроли в Америку. Часть труппы во главе с Немировичем-Данченко осталась в Москве, как гарант возвращения коллег во главе со Станиславским.
Ходатайствовать о гастролях Немирович-Данченко начал еще в 1920-м, но получил отказ. Однако, будучи упорным человеком, он продолжал наступление и добился своего. Все уезжавшие на гастроли заполняли анкету с клятвой, что не будут общаться с эмиграцией и вступать в разговоры на политические темы. Уезжали в Америку семьями.
Станиславский отправился в Европу с женой, актрисой Художественного театра Марией Лилиной, сыном Игорем, заболевшим туберкулезом, нуждавшемся в лечении за границей. Семья осталась в Швейцарии, а Константин Сергеевич поехал в Америку. К тому времени его брат был расстрелян вместе с тремя сыновьями.
Труппа добиралась к далеким берегам на теплоходе. Кадры стихии, готовой смести корабль с артистами, производят сильное впечатление. Настоящий девятый вал. Первый год на чужбине отметили в столовой, выпив шампанского. На большее не было средств.
Станиславский регулярно писал письма жене, и они стали поразительной летописью тех дней. Он хорошо знал французский, немного немецкий, английского совсем не знал. Им владела Ольга Книппер-Чехова и еще два-три человека. У самого Станиславского не было ни малейшего желания в 60 учить английский язык. Помогала ему сестра актрисы Ольги Гзовской, много лет жившая в США.
В Нью-Йорке, где театр работал три месяца, очереди за билетами растягивались на несколько кварталов. Судя по хронике, это было столпотворение. Зрителям перед спектаклями по пьесам Чехова продавали их полный текст в английском переводе.
Фурор имел «Царь Федор Иоаннович». Артистам после спектакля целовали руки, свистели так, что напугали труппу. А это был акт признания, не провала. Шуйского играл сам Станиславский. Публика ходила на него в первую очередь, и Константину Сергеевичу приходилось играть ежедневно. Жене он написал, что на улицах Америки его узнают чаще, чем в Москве.
Не все критики были в восторге от декораций и грима. При хорошем освещении, которым уже тогда были оснащены американские театры, изъяны избыточного грима стали очевидны.
Между тем в труппе назревало недовольство из-за разницы в гонорарах. На экране – ведомость, красноречиво свидетельствующая об этом. Против фамилии Станиславского, Качалова, Москвина – 180 долларов. У Книппер-Чеховой – 150. Потом большой разрыв в цифрах - 72 и ниже. Как сказано, когда в труппе почувствовали доллары, начали их копить, пьянства убавилось.
В Америке продолжали играть старый репертуар, что угнетало Станиславского. Но о каких поисках можно было говорить, если играли подряд по восемь раз «Царя Федора Иоанновича», «Вишневый сад», «Три сестры». Когда Книппер-Чехова заболела, а замены ей не было, свои 16 спектаклей она отыграла.
Станиславскому надо было обеспечить пребывание сына Игоря в Швейцарии. Отчасти и поэтому стал писать «Мою жизнь в искусстве». Писал по ночам из-за вечной занятости, необходимости по два раза в день выходил на сцену. Когда не было сил, он диктовал. Ему предлагали писать статьи за 2-3тысячи долларов. Искушений хватало. От театра «Гилд» поступило предложение строительства сцены для репертуарного театра. Миллионы долларов готовы были выделить Станиславскому.
Он подписал контракт на следующий сезон 1923-1924-го. Вопрос невозвращения стоял остро. В это время ему присвоили в Москве звание народного артиста. А в Америке на благотворительном вечере в пользу советских голодающих собрали 100 тысяч долларов, благодаря Станиславскому. У него от волнения случился спазм, и это произвело грандиозное впечатление.
В Москве успех у русской эмиграции не радовал, поступали ультимативные требования вернуться на родину летом 1924-го. Как скажут эксперты, принимавшие участие в картине, это первый театр одной страны, переместившийся в другое государство на такой долгий период. Его двухлетнее присутствие в Америке определило развитие театра в этой стране. Удивительно, что в это непростое время, вернувшись на родину, все уцелели.