Лучезарный рассвет поэта Михаила Носова

Я работаю со второй книгой стихов поэта Михаила Носова, 22 лет, живущего и работающего в Рязани. Она красиво озаглавлена «Деревья уходят в небо». Параллели с «Убить пересмешника» и «Уловкой 22» непрямые. Поэзия в наши дни – дело серьезное и ответственное уже потому, что она не «конвертируется» напрямую в материальную выгоду. Тот, кто предпочитает поэтическое слово бойкой прозе, сознательно делает выбор в сторону служения, а не конъюнктуры. У Михаила Носова предпочтение явное: несмотря на нежный возраст, он выпустил уже второй сборник в сравнительно сжатые сроки. Чем эта книга отличается от его литературного дебюта? Что автор уже освоил, а что ему еще предстоит? В аннотации сказано: «Михаил Носов включил в свой второй сборник некоторые уже знакомые читателю стихотворения. Остальные же – пробы и эксперименты – пока не выходили в свет» . Автор с самого начала анонсирует эксперименты и поиск новых форм. Вероятно, книга и составлялась для демонстрации достижений в этом поле. Что ж, лирическая дерзость неплоха. Книга Михаила Носова снабжена предисловием поэта, члена СП России Владимира Белова и, в качестве послесловия, развернутой биографической справкой. Она содержит основные сведения о Носове, первых шагах в литературу и литпроцесс своего региона, важных публикациях. Ничто так не рассказывает о поэте, как его творчество. Но забота автора о «научно-справочном аппарате» характеризует его положительно: человек стремится к профессиональному, а не любительскому книгоизданию. Книга толщиной в 80 страниц взята в твердый переплет, красиво оформленный дизайнером Ириной Курицыной. Содержание делится на шесть крупных глав: «Мост к звездам», «Вселенская музыка», «Муки стихосложения», «Еще о любви», «Деревья уходят в небо» и «Мини-поэмы». Поставленные в ряд, эти определения (без «Мини-поэм») звучат поэтично – и скорее «эскапистски», чем остросоциально. Носов стремится ввысь, точно деревья, к звездам, к небесному закону и порядку, а стихосложение является ярчайшим светилом его небосклона. Оттого в книге очень много стихов о стихах и процессе их написания: «Слова начинают звучать, не давая покоя, // И я так хочу их навечно в стихи заключить». И на четвертой странице обложки Михаил Носов разместил двенадцать строк – свое поэтическое кредо. Оттуда взята строка, ставшая названием одной из глав и всей книги: Деревья уходят в небо, Люди – к холодным звездам, Тьма через щели склепа – К свету, что космос создал. Мир – к неизбежным войнам, Войны – к истокам мира, Грозные дни – к спокойным, Звуки – к любимым лирам, Чистая гладь – к оврагам, Скалы – к лазурным волнам, Я – лишь к перу с бумагой, Так можно жить спокойно. Так поэзия как призвание и работа со словом делаются лейтмотивами сборника. Избыточность темы написания стихов закономерна для еще формирующегося автора, но я бы все же посоветовала изживать ее – в мире есть и другие интересные вещи, также вдохновляющие поэта. Автор подписывается «Михаил «Зимородок» Носов» — хотя родился в апреле. Подпись указывает не на время появления на свет, а на некие более тонкие пристрастия поэта. Отождествляет ли он себя с красивой и нарядной перелетной птичкой, зимующей в России; с птицей как символом свободы поэтического слова и духа («веет где хочет»); или с чем-то еще более потаенным, детско-глубинным – со стороны судить сложно. Однако коннотации с такой подписью скорее умильные, нежели брутальные: повевает пейзажной лирикой, родными просторами, прелестью весны, восхищением природой… Иными словами – всем тем, с чего Михаил начинал стихосложение. Стихотворение «Деревья уходят в небо» характерно для сегодняшней манеры Носова: когда юный и наивный «Зимородок» становится молодым мужчиной, твердо смотрящим на свою дальнейшую стезю. Пусть в его поэтическом мире творятся всякие катаклизмы, но он будет «жить спокойно» только с пером и бумагой в руках. Зарок вызывает уважение. Но стихотворение-девиз «В семье заводской» — зарок лучший: Тружусь в семье заводской После студенческой жизни. Работа, живою водой На жизнь мою взрослую брызни! (…) Надеюсь, ряды укрепил Рабочих родного завода. И хватит совместных сил Для Родины и народа. У юности есть пути, Не обсуждается это: Я выбрал в жизни один – Рабочего и поэта! По энергетике, накалу чувств и лексике стихотворение несколько архаично и напоминает тексты плеяды пролетарских поэтов 1920-х годов, воспевавших труд как один из рычагов мировой революции и видевших в нем святое свое предназначение. Помните? «Я не только Иван Филипченко, я — пролетариат, я — святого безумия буйный и дерзкий набат» . Семен Родов: Вот стоим, вот стоим, огнеликие Рушители тьмы и чудес, И вонзаем фабричные пики В грудь побежденных небес. (…) Мы человечеству путь укажем Перстами заржавленных труб. Думаю, что труд и его воспевание – подлинная и вполне оригинальная тема, в которой стоит творить Носову. Но на одном развороте с этим призывом размещено милое «Праздничное» с оптимистичным финалом, полным юношеского задора: Наивно, по строкам судя, Считать мою жизнь обычной. Я жду Рождества и Чуда, А прочее – безразлично! Перекличка стихов, столь разных по тону и направленности, выдает поиски формы и то, что «Зимородок» еще не скоро окончательно покинет Михаила Носова. Однако же и в том, и в другом тексте есть опора на культурные коды, взятые у русской и советской поэзии, продолжение их лучших традиций. Есть и третья – мировая философская лирика, ей Михаил тоже воздает должное. Следование в русле освященных временем тенденций для автора в начале пути благодатнее радикального новаторства. Как один из благих трендов в сборнике Носова я отметила освоение сложной, но почтенной формы восьмистишия. Как известно, в русской словесности ее развивали Пушкин, Блок, Мандельштам, в советской – Николай Рубцов… И Михаил Носов вносит свою лепту: О кончине времён Преломился свет. Искривилась дорога. В городе – дождь. На душе – печаль. До окончанья времён Остаётся немного – Только вспышка войны И небесная даль. Это стихотворение меня не просто взволновало, а вернуло в детство, когда на демонстрациях несли плакаты «Миру – мир!», а на политических карикатурах рисовали земной шар в виде бомбы с зажженным фитилем (один из расхожих сюжетов Холодной войны). Носов, 2003 года рождения, такие картинки «не застал». Однако он в полной мере выразил эсхатологическое чувство тревоги и безысходности, которое мучило меня в мои 10-12 лет… Между прочим, он и сам переживает об ушедшем малолетстве: текст «Я хочу как в детстве» – о том, что «перемены / К нам шагают гулко» , но автор, несмотря на душевные метания, уверен: «Жить учусь как надо!» Красота восьмистиший – в том, что они зачастую продолжают друг друга. Перелистнув страницу, я нашла у Носова готовую антитезу тревожной «Кончине времён»: Ночь темна перед рассветом, Но, когда придет рассвет, В душах воцарится лето, Всюду будет Божий Свет. То известно всем поэтам, Что судьбу не поменять. Ночь темна перед рассветом, Но его не избежать. «Божий свет» в различных контекстах часто загорается в поэзии Носова. Он не духовный лирик в чистом виде – но апелляций к божественному у него много, и они всегда несомненны: «Поминая черта, / Мы идем не к Богу», «Мой Путь – Бесконечность, / Земное – мгновенно, / За жизнью есть Вечность, / И Вечность – нетленна», «Ничего не хочу. / Никуда не стремлюсь. / Ни к кому не хожу – / Только Богу молюсь». Михаил Носов Такое исповедание веры похвально. Но оно порой придает стихам лишний пафос (а заглавные буквы в сакральных словах «пестрят»). Надеюсь, со временем у Носова выработается более спокойная и строгая манера разговора о Боге. Пока в таких стихах шумно дыхание юношеского максимализма. Перейдя к замечаниям, не могу не сказать, что «Мини-поэмы», выделенные в заключительный раздел сборника, поэмами не являются. Дело не в их размере. Поэма – эпическое произведение, которому необходима судьба или судьбы – и это судьба не самого автора. В знаменитой «Поэме без героя» Анна Ахматова говорит не о себе, но о ленинградцах, переживающих Большой террор, и женщинах, стоящих с передачами в Кресты. Эти люди, а не автор, подлинные герои поэмы. У Носова пять мини-поэм: «Бесконечность», «Миражи», «Новогодняя ночь», «Записки из комнаты» и «Диалог с пустотой». И, увы, ни в одной нет непременных составляющих эпоса –времени, судьбы, архетипических «странствия и войны». Есть лишь рефлексирующий герой, обращающийся к самому себе и признающийся: «Я большее что-то / В себе открываю», — или: Разжигая костер, Разогнал миражи. Что терпел до сих пор, Я теперь пережил. Это философия самопознания, а не поэмы. Пока автору они интересны, но за пределы этого дискурса стоит выходить. На поэму больше похоже стихотворение «Беспилотная ночь» – с его рваным ритмом, просторечными выражениями ( «Громким беспилотникам / Кукиш покажу!» ) и отсылкой к нашей общей, вмиг узнаваемой реальности. А главное – храбростью, даже бравадой. Поздравляю Михаила Носова со второй книгой, желаю и третьей, и десятой. Для этого необходим творческий рост, и я вижу его в образе и слоге рабочего и поэта. Полагаю, именно здесь Носов скажет свое особенное, ни на кого не похожее слово.