Роль на вырост: спектакль Олега Табакова «Матросская тишина» отметил 35-летие

В подвале на улице Чаплыгина, ставшем впоследствии «Табакеркой», спектакль был сыгран впервые в 1990 году, хотя создан был раньше: в 1988 году Табаков поставил его как дипломный с учениками своего курса в Школе-студии МХАТ. Именно с этого спектакля началась жизнь актера Владимира Машкова в русском психологическом театре. Во многом за него Машков получил красный диплом, хотя никогда не был отличником. В интервью «Вечерней Москве» он честно рассказал, что для него значит эта роль и почему, став худруком Театра Олега Табакова, вернул «Матросскую тишину» в репертуар.

— Многие ведь думают, что это спектакль 2019 года....

— Это не так. У спектакля огромная история: несмотря на то что он был фактически нашей дипломной работой, Олегу Павловичу удалось тогда организовать гастроли в Америку. С пьесой Александра Галича мы проехали от Нью-Йорка до Аризоны и Тусона. Потом, став артистами «Табакерки», мы показывали спектакль в Японии, Европе и странах бывшего СССР. Позже он стал одним из первых в репертуаре Театра Олега Табакова.

— Такой ранний успех мог вскружить вам голову!

— Табаков был уверен, что молодому артисту просто необходимо вкусить этот ранний успех. Только ранний большой успех дает тебе силу, осознание своей состоятельности в профессии! Правда, потом ты должен всю жизнь этот успех подтверждать. Но как момент метаморфозы, перехода к пониманию того, чем для тебя является сценическое пространство в момент выхода к зрителю, это важно. И тогда в тебе зарождается ответственность за дело, которым ты занимаешься.

— У этой пьесы Александра Галича непростая судьба. В 1958 году вторым спектаклем «Современника» могла стать именно «Тишина» в постановке Олега Ефремова. Роль Абрама Шварца репетировал Евгений Евстигнеев, а его сына Давида готовился играть Игорь Кваша. Но спектакль закрыли.

— Как рассказывали, пришли две дамы из Департамента культуры. Они рыдали! Но запретили. 30 лет пьеса пролежала в портфеле. А потом был наш дипломный спектакль, перенесенный через два года в Театр Олега Табакова. Сейчас на сцене восстановленная версия. В ней я старался бережно сохранить все те задачи, которые в свое время ставил перед нами Олег Павлович. Он заложил в эту историю свой собственный свет, свой оптимизм и свои сомнения. Свой «Атом Солнца», и для меня очень важно его сохранить.

— Какие задачи вам ставил Табаков?

— Когда он прочитал пьесу нам, студентам, мы все были уверены, что играть Абрама Шварца будет он сам, а нам отдаст остальные роли. Но неожиданно он предложил ее мне. Как я сегодня понимаю, дал на вырост. Тогда мне было 22 года, и я был в ужасе! Даже были мысли: может, он меня хочет выгнать? Потому что та актерская задача, которую он мне поставил в этой роли, была для меня невыполнима. Я так думал. Это очень характерная роль. Она требует абсолютного понимания пространства любви Абрама Шварца. Я мучился. А Табаков упорно и методично вселял в меня этого старика Шварца. Во время наших репетиций он многое объяснял мне с показа, проделывая это всегда филигранно точно, изумительно. Я до сих пор во многом иду по его рисунку. Помню, пришел я как-то, а Олег Павлович говорит: «Тебе надо ботинки 47-го размера». Я пошел на рынок: нашел там какие-то старые ботинки, купил их за 50 копеек. В костюмерной нашел старый костюм. Потом уже, рассмотрев его внимательнее, я увидел надпись, уже стертую, но все-таки читаемую: Грибов. Это был старый костюм мхатовского актера Алексея Грибова (актер театра и кино Алексей Николаевич Грибов [1902–1977]. — «ВМ»).… Помню, как в своем поиске образа пытался сломать себя: сбить колени, сломать ноги и шею — стать другим человеком. «Матросская тишина» давалась нам всем мучительно, с огромным трудом и болью. Начиная с работы над отрывком, это были репетиции отчаяния. Все до единой. Не помню ни одного раза, чтобы Табаков был доволен тем, что мы делали. Он требовал максимальных актерских проявлений, желая добиться бесстрашия существования на сцене.

— Но вы так гармоничны в облике вашего героя….

— Табаков добивался абсолютного бесстрашия. Потому что только при отсутствии страха ты можешь следовать за автором. За его идеей.

— Можно сказать, что вы выстрадали своего старика Шварца?

— Да.… Многие люди пытаются подняться на Эверест, и их сопровождают шерпы — люди, которые по многу раз делали это…. И Табаков, как шерп, брал молодых ребят, меня в том числе, и доставлял на свои вершины.

— Интересно, почему он не стал сам играть Шварца?

— Я много раз предлагал ему — это одна из тех ролей, которые он не сыграл, хотя мог сделать это блистательно. Он как-то мягко уходил от этого…. Для него было предметом гордости, что нам, его ученикам, можно доверять. Это было главное подтверждение его педагогической деятельности. Это был тот театр, о котором он мечтал и который так долго создавал.

— И все-таки: от чего или от кого вы отталкивались в своем актерском поиске?

— Я ходил в синагоги, наблюдал за евреями. И никак не мог найти образ. А нашел... в самом Табакове. Потому что он любил нас беззаветно, как мой герой любил своего сына. И нашел в своем отце, хотя он был обычным русским человеком из Тулы. Ведь всех объединяет любовь: когда один смотрит на другого в надежде, в счастье, и хочет только одного — гордиться своим ребенком. К этому пониманию мне нужно было прийти….

Сегодня мне уже совсем понятно, о чем думает и что чувствует Абрам Ильич Шварц. И удивительный человек Олег Павлович Табаков — предвидел многое, предвидел и это.