В "Абрамцево" проходит выставка работ декоратора Александра Головина
"Как мысли черные к тебе придут, Откупори шампанского бутылку, Иль перечти "Женитьбу Фигаро". Если шампанского нет под рукой, то можно отправиться посмотреть "Женитьбу Фигаро". Ну, или эскизы декорации Головина к спектаклю Станиславского… А заодно полюбоваться днями ранней осени…
Золотая осень и красота декораций Александра Головина к знаменитому мхатовскому спектаклю "Безумный день, или Женитьба Фигаро" вас ждут в музее-заповеднике "Абрамцево". Уже в субботу днем здесь откроется совместный проект "Музея МХАТа" и "Абрамцево" "Александр Головин и Мамонтовский художественный кружок".
Говоря об Александре Яковлевиче Головине, конечно, вспоминают прежде всего его театральные работы в Императорских театрах Петербурга, где он был главным декоратором с 1900 года. Особенно знаменитый "Маскарад", поставленный Мейерхольдом в Александринском театре в 1917 году. Тщательная долгая подготовка (даже мебель делалась по эскизам Головина, не говоря уж о многочисленных костюмах и декорациях) завершилась тем, что премьера пришлась аккурат на первые дни Февральской революции 1917 года. Перемена декораций политических на сцене получила великолепную рифму. Головин вспоминал о новейших средствах театральной выразительности, которые как бы "стирали" линию рампы, отделявшую зрительный зал от сцены, и о пяти занавесах. "Главный, черно-красный (с эмблемами карточной игры), разрезной занавес для второй картины, бело-розово-зеленый для сцены бала, кружевной для спальной и черный, траурный для последней картины. Эта система занавесом давала необходимое чередование "настроений" и отмечала переломы в ходе действия", - вспоминал Александр Яковлевич в своих мемуарах.
Любовь к театру была у "мирискусников" в крови. Достаточно вспомнить работу для театра Александра Бенуа, Льва Бакста, Мстислава Добужинского… Головин, хоть и был несколько особняком, принадлежал к этой воздушной плеяде Серебряного века. Поразительно, что на склоне лет, в 1921 году, он делает иллюстрации к "Двойникам" Гофмана, чьи новеллы так любили в юности будущие создатели "Мира искусства". Не менее символично, что повесть о Вергилии, написанную Михаилом Кузминым, автор посвятил именно Александру Головину. Он же должен был иллюстрировать повесть, но издание не состоялось.
К этому "Вергилию" русской театральной сцены Серебряного века и обращается в 1925 году Станиславский, когда задумал поставить в Художественном театре "Свадьбу Фигаро". Головин и тут нашел свой поворот. "Обычно эта комедия Бомарше трактуется как пьеса французская не только по национальности автора, но и по стилю, - писал он. - Мне хотелось показать ее в обстановке испанской жизни и быта, и я попытался отойти от ее обычных приемов "офранцуживания" этой пьесы. С помощью вращающейся площадки в Московском Художественном театре были достигнуты быстрые и эффектные перемены сцен, способствующие оживлению спектакля".
Спектакль был настолько любим зрителями, что продержался на сцене МХАТа более 30 лет. Эскизы костюмов и декораций Головина к спектаклю "Безумный день, или Женитьба Фигаро" из Музея МХАТа можно будет увидеть на выставке в музее-заповеднике "Абрамцево".
Почему именно в Абрамцево? Головин же не входил в тесный круг кружка Саввы Мамонтова. Да, но тем не менее дружил и общался с Василием Дмитриевичем Поленовым, его сестрой Еленой Дмитриевной, которые оказали влияние на его стиль. Можно сказать, что в этом отчасти и есть интрига выставки. Похоже, она может дать ответ на вопрос, как в работах Александра Головина встретились традиции петербургского "Мира искусства" и московского Мамонтовского кружка, где главными героями были Врубель, Поленов, Коровин…