Послы культуры. Как сегодня живет главный театр Чечни
О творческих планах, миссии национального театра и его роли в диалоге культур «Это Кавказ» рассказала художественный руководитель Чеченского государственного академического драматического театра имени Ханпаши Нурадилова, режиссер и актриса Хава Ахмадова.
Контрастные спектакли
Чеченский государственный академический драматический театр в следующем году отметит 95-летний юбилей. Его история — это хроника всего народа: годы расцвета, тяжелейшие испытания военных лет, эвакуация и триумфальное возрождение. Сегодня театр не только бережно хранит национальные традиции, но и активно вписывается в общероссийский культурный контекст. Об этом говорят недавние гастроли в Москве, где на сцене легендарного Театра Вахтангова и на площадке фестиваля «Театральный бульвар» были представлены три разноплановых спектакля.
— Мы привезли две контрастные работы, — рассказывает Хава Ахмадова. — "Кровавая свадьба" Федерико Гарсиа Лорки входила в наш репертуар в 70-х, а сейчас заново рождена в постановке Романа Мархолиа. Спектакль уже вошел в топ-100 лучших постановок России и будет записан для «Триколора». Испанская драматургия с ее темпераментом и накалом очень близка нашему чеченскому менталитету.
Второй спектакль — легендарная комедия «Бож-Али» Абдул-Хамида Хамидова, которая шла в театре на протяжении 60 лет.
— Мы сделали ее с молодыми артистами, боясь не оправдать ожиданий старшего поколения, но все получилось, — говорит Ахмадова. — Это добрая, ностальгическая комедия о простой жизни, наших обычаях и юморе. Кроме того, мы сыграли на «Театральном бульваре» эпическую драму «Выше гор» Мусы Ахмадова о наших традициях, любви и прощении.
Возродить утраченное
— После войны театр переживал тяжелейшие времена: не было здания, не до искусства было — выживали, — с горечью вспоминает Хава Ахмадова. — Моей главной задачей было восстановить все: от материальной базы до репертуара. Сегодня благодаря поддержке руководства республики и Минкультуры России театр процветает. Я могу иногда и выходить на сцену, особенно когда настаивают приглашенные режиссеры.
Гастроли и фестивали руководитель театра, как, впрочем, и другие сотрудники, называет необходимостью.
— Мы послы своей культуры. Когда русскоязычный зритель в наушниках с переводом смеется или плачет, ты понимаешь: в искусстве нет национальностей. Мы все едины. После спектакля «Выше гор» ко мне подходила министр культуры Южной Осетии Радмила Дзагоева и говорила, что начала специально изучать наши традиции. Вот она — настоящая работа по межнациональному диалогу.
Возможность посмотреть спектакли с синхронным переводом есть и у зрителей, которые приходят на представления в Грозном.
— Город без театра — не город. Мы часто видим в зале туристов, для них есть перевод. Это лучший способ познакомиться с душой нашего народа. И не только через наши пьесы. Даже когда мы играем Островского или Гоголя, мы пропускаем их через свое мироощущение. Показать, как чеченцы играют Бальзаминова, — это тоже часть нашей культуры и уникальный опыт для зрителя.
Один актер и две разные роли
Актер Чеченского государственного драматического театра Сулейман Ахмадов во время гастролей в Москве демонстрирует потрясающий диапазон своего таланта, исполняя две абсолютно противоположные роли. В трагедии Федерико Гарсиа Лорки «Кровавая свадьба» он перевоплощается в страстного и обреченного Леонардо, чья запретная любовь приводит к кровавой развязке. А через день он выходит на сцену в образе простодушного и комичного Бож-Али из одноименной национальной комедии, действие которой разворачивается в чеченском селе 60-х. Чтобы так виртуозно переключаться между испанской страстью и чеченским юмором, между трагедией рока и бытовой комедией, актеру потребовалась серьезная работа над собой, глубокое погружение в две совершенно разные культурные вселенные.
— Я в театре уже 20 лет, и для меня это не просто работа, а большая часть моей жизни. Без него я уже не могу, — говорит Сулейман. — В Москву мы приезжали и раньше. Всегда волнуюсь, как нас примет столичная публика, особенно когда везем что-то национальное. Но я надеюсь, что театральному зрителю всегда интересно узнать другой народ, другую культуру, другой менталитет.
Понятно, что удивить кого-то «Кровавой свадьбой» сложно. Но в театре говорят, что привносят «чеченский дух» в испанскую драму.
— Играть в таких разных спектаклях, конечно, сложно, — признается Ахмадов. — В «Бож-Али» мне легче. Играю своего героя, из той эпохи, которую я еще застал в детстве: наши правила, наш юмор. А над испанской пришлось трудиться: много читать, советоваться, смотреть фильмы. Переключиться между ролями за день — это большая работа, одного вдохновения мало.
Сулейман Ахмадов пришел в театр, когда тот восстанавливали фактически с нуля, репертуара почти не было, актеров — тоже.
— Сегодня все совсем по-другому. Появились молодые артисты, отучившиеся в лучших вузах страны, большой репертуар, нас узнают, нас приглашают на гастроли. Мы наконец-то вышли из тени тех сложных лет и начали новую жизнь. И самое главное — зритель у нас полюбил театр и снова ему поверил.