Литература для юношества: традиции и вызовы

Это мы видим из организованных Издательским советом Русской Православной Церкви встреч с писателями и проводимых в регионах выставках-форумах «Радость Слова», на которых встречаемся с широким кругом общественности. Церковь и значительная часть писательского сообщества обеспокоена теми процессами, которые происходят в современной словесности, и которая обращена к подрастающему поколению.

В 33 псалме псалмопевца царя Давид читаем такие слова: «Кто любит жизнь и желает видеть добрые дни, тот удерживай свой язык от зла и свои уста от коварных речей. Удаляйся от зла и твори добро» (Пс. 33, 13-15).

Эти строки можно было бы предложить в качестве наставления каждому писателю и издателю, которые адресуют свои книги для молодых людей. И в то же время можно смело утверждать, что и 3 тысячи лет назад псалмопевец ставил перед собой задачу — побудить читающих юношей и девушек укреплять в себе нравственные основы и избегать зла.

В последние несколько лет самый устойчивый рост на российском и мировом книжном рынке среди подростковой и молодежной литературы демонстрирует направление янг эдалт (англ: Young Adult), а также реалистические, порой откровенно натуралистические и фантазийные романы, повести и новеллы, адресованные подросткам, школьникам и студентам.

Судя по данным аналитики Российской Книжной Палаты, с 2014-го года суммарный тираж книг для юношества вырос примерно с 8 миллионов до 16 в 2024-м году, то есть, в два раза за десять лет, притом, многие эксперты пессимистически утверждали и продолжают утверждать, что Россия давно потеряла статус самой читающей страны в мире.

Если в условиях так называемой «демографической ямы», то есть, снижения общей рождаемости в 1990-е и последующие годы, сопоставить число издаваемой в России литературы для подростков с их общим количеством (по сведениям вице-премьера Голиковой на 4-е апреля 2024-го года, молодых людей в возрасте от 14 до 35 лет в стране 37 миллионов), получится, что бумажная книга есть у каждого второго молодого россиянина, что довольно высокий показатель по сравнению не только с девяностыми, но и с «нулевыми» годами.

Но количество совершенно не определяет качество и содержание литературы.

Критиков, литературоведов и словесников, не говоря уже о социологах и культурологах, не может не интересовать суть любого нового явления в культуре, причины его возникновения в современном обществе. А поскольку книжное дело во многом зависит сегодня от рыночных показателей, то нам следует понимать, что привлекает читателя самого разного возраста в этих книгах.

В истории литературы не было периода, который не хотел бы быть отображенным в словесности во всех своих привлекательных и не привлекательных чертах. Галерея героев, которые вызвали читательский интерес, в России начинается с Онегина и Печорина, суть которых — портрет поколения.

Еще в античности самыми популярными писаниями были те, что живо отображали картины современных тогда нравов — достаточно вспомнить комедии Аристофана, на которые бурно реагировали тогдашние горожане. В них действовали, ссорились и мирились не греческие боги, а современники тогдашних афинян со своими пороками и слабостями, но и со своим благородством, добротой и состраданием.

Примерно от «Одиссеи» и «Илиады» Гомера, явившимися основанием европейской литературы, у словесности два лика — один, как и весь гомеровский эпос, обращен к славным деяниям прошлого, другой — к самой злободневной современности, причем именно из обращенности к настоящему выросли «Дон Кихот» Сервантеса, «Божественная комедия» Данте и «Кентерберийские рассказы» Джеффри Чосера, ставшие основанием классического английского литературного языка.

Видя продолжение многих и многих тенденций жанра янг эдалт не только в переводных изданиях, но и уже заимствованных современной отечественной словесностью для молодых, нельзя не испытыватьопределенного беспокойства в плане трансляции поведенческих моделей. Роман воспитания и взросления по определению предназначен воспитывать. Какого же человека воспитывает эта литература?

Сегодня нам очевидны сильные и слабые стороны западноевропейской культуры: с одной стороны, она сосредоточена на как можно более выгодной и броской, почти «китчевой» подаче героев и перипетий, а также самой внимательной и глубокой книжной работе с обложкой книги и ее общим оформлением, и использовании в тексте целого арсенала приемов молодежной культуры — «языка гаджетов», на котором сегодня молодежь разговаривает между собой и со старшим поколением.

С другой стороны, западноевропейская культура эксплуатирует поведенческую модель, не слишком свойственную русской общинной культуре. В глубине души русский человек не может быть счастлив, если кто-то рядом несчастлив. Западноевропейская парадигма мышления такой душевной тонкостью готова пренебречь: главное для нее — достижение личного успеха, хотя бы даже на фоне несчастья других. Западный герой-одиночка идет к своей цели напролом, не слишком считаясь ни со средствами, ни с общественными целями: для него главное — доказать свое превосходство и значимость, а не действовать и жертвовать собой во имя общего блага.

Ницшеанское вызывающее и гордое начало растворено в западной культуре с первых веков ее существования. Западный (а сегодня еще и восточный, если иметь в виду распространенную сегодня японскую и китайскую культуру романов-комиксов) человек действует в атмосфере предельно атомизированного общества, где законы так слабы и условны, что их приходится устанавливать ему самому по праву силы.

Типичный герой янг эдалт опирается либо на мистические и оккультные силы (как в романах о Гарри Поттере Джоан Роулинг), либо на них и на самого себя, взаимодействуя порой с ровесниками, как в «Повелителе мух» Уильяма Голдинга, ведущего родословную своего «островного» сюжета от Питера Пэна, но никак не со старшим поколением, потому что заранее ему не доверяет.

При этом старшему поколению вовсе не обязательно быть придавленным безденежьем и пороками настолько, чтобы не иметь членораздельной речи — оно лишается доверия уже по факту своей принадлежности к людям определенного возраста, что представляет собой наглядное выражение «эйджизма», разделения общества на возрасты допустимые и недопустимые.

Поколение родителей выступает в романах чем-то почти безличным — либо агрессивно навязывающим свои правила, либо равнодушным и бессильным понять подростка, разделить его печали, симпатии и урегулировать отношения с ровесниками, а порой и с бездушными и преследующими его властями.

Так литературными средствами намечаются линии отрыва младшего поколения от старшего, а временами и разрыва всех общественных связей молодых людей.

Складывается впечатление, что внутренняя идеология некоторых произведений жанра янг эдалт тяготеет к выделению и отделению молодого поколения от иных, образованию из молодых некоего «нового мирового народа», призванного попрать общество как совокупность архаичных и жестоких законов и установок, провозгласить некий «новый закон» взамен устаревшего ветхого.

Нет ничего удивительного в том, что при таких постановках зачастую «новым законом» выступает запрещенная в России идеология ЛГБТ, поднявшая на флаг бесконечное множество девиантных и социально опасных ролевых моделей поведения. Расплодившиеся в последние годы молодежные группировки «расчеловечивания» возвели несоответствие поведенческих моделей в настоящий культ.

Любое отличие подростка, его поведенческая особенность, даже со знаком минус, заносится в реестр дозволенного и всячески превозносится, как не только имеющее право на существование, но и как «вариант нормы», требующий неукоснительного соблюдения своих прав, и любые попытки обличить порок наталкиваются на обвинения старшего поколения и ровесников в травле «непохожих».

Впечатление складывается такое, что некоторым коммерческим и в том числе книгоиздательским организациям видится чрезвычайно выгодным и доходным оторвать подростка от привычной среды — дома, семьи, доверительных разговоров с родными, и тогда мы имеем дело с международной, распределенной по всем странам и финансово могущественной группировкой, преследующей цель формирования «нового человека», подчиняющимся совершенно другим правилам, нежели во всей предыдущей человеческой истории. Тогда за безобидным подражанием повадкам животных встают и неоязычество, и многие иные темные культы, призванные лишить человека дарованного ему подобия Божьего.

Неслучайно в жанрах янг эдалт почти не упоминается Имя Христово: специально или намеренно, это вопрос, но общая тенденция жизни и действия в мире якобы «постхристианском», «обнулившем» прежнюю мораль — налицо. За равнодушием ко Христу скрывается неприятие Его, приобретающее в некоторых случаях и довольно резкие формы: здесь «враг рода человеческого» перестает скрывать свое обличие.

Церковь, бывшая многие столетия подряд колыбелью изящных искусств, архитектуры, живописи, музыки и словесности, с особым попечением относится именно к слову. Сегодня чрезвычайно важно знать, в каких руках будущее новых поколений — не запачканы ли эти руки рвением к быстрым прибылям, которые легче всего получить путем греховным, не преследуют ли скрытых целей, подразумевающих социальную дезинтеграцию, насаждение безверия, подрывных революционных и других разлагающих общественное единство идей. Книги для подростков нужны, но они должны в ребенке развивать чувство любви, ответственности, учить видеть красоту Божьего мира и отвергать зло, она должна помочь сформировать патриотические чувства, а не эгоистическое отношение ко всему.