Почему Николай Цискаридзе возвращается на сцену

Народный артист России, ректор Академии Русского балета имени А.Я. Вагановой, трехкратный обладатель "Золотой маски" Николай Цискаридзе выйдет на сцену МХТ имени Чехова вместе с Константином Хабенским в спектакле "Кабала святош" в роли Людовика XIV.

Николай Максимович, как вы оказались в Художественном театре?

Николай Цискаридзе: Худрук МХТ Константин Хабенский прислал эсэмэску, что хочет со мной поговорить. Я думал, что меня разыгрывают. Константин Юрьевич со мной поговорил, назвал произведение, по которому готовится спектакль, не подозревая, что оно одно из самых моих любимых. Там есть фраза: "Когда появляется гений, серость всегда объединяется против него, идет свиньей". Я зарекался быть драматическим актером, но Булгаков, Мольер, Людовик Великий, МХТ и Хабенский. Надо быть идиотом, чтобы отказаться.

Репетиции идут активно?

Николай Цискаридзе: Хабенский играет Мольера. Я прислушиваюсь ко всему, что он говорит. Я - исполнитель. Что скажут - то сделаю.

С нетерпением ждем премьеры в новом сезоне.

Николай Цискаридзе: Я тоже. Очень боюсь. Это ответственно перед людьми, которые покупают билеты.

На сцене Кремлевского дворца с успехом прошли выпускные концерты учащихся Академии Русского балета имени А.Я. Вагановой. Овации звучали полчаса...

Как родилась идея проводить последний звонок в Москве?

Николай Цискаридзе: Нас полюбила Москва. Когда я возглавил академию, мне стало обидно, что выпускную программу видят только в Санкт-Петербурге. А так хотелось похвастаться.

Чем удивили публику в этом году?

Николай Цискаридзе: Зрители увидели второй акт "Лебединого озера", посвященный столетнему юбилею первого выпуска Агриппины Вагановой. Тогда она выпускала и моего педагога Марину Тимофеевну Семенову. Второй акт посвящен 80-летию Победы. Для моей мамы и няни 9 мая очень важный был день. Зрителям представили сюиту из балета Арама Хачатуряна "Гаянэ". Он был поставлен в 1942 году. Я сделал собственную редакцию, так как никаких документальных кадров не осталось. В третьем акте сюита из балета "Пахита". Она посвящена тридцатилетнему юбилею моей педагогической деятельности.

В этом году вы выпустили впервые женский класс.

Николай Цискаридзе: Он продиктован надобностью. Выпуска женского класса не было сто лет. Мой зам Жанна Аюпова бухтела: "Возьми класс". Я взял и обучал три года.

За сто лет что изменилось в балете?

Николай Цискаридзе: Время изменилось. Когда учились мы, не существовало линолеума, которым покрыты теперь все репетиционные залы и сцены мира. Не существовало пластиковых пуант. Сейчас балерины могут в одной паре пуант танцевать полгода.

Приняли бы вы юного Нику в академию?

Николай Цискаридзе: Принял. Талантливые дети не рождаются каждый день. Мои папа и мама неплохо поработали, но потом мне помогали хорошие люди.

Вы ушли из Большого болезненно?

Николай Цискаридзе: Я не совсем ушел. Шаляпин, Плисецкая, Васильев - мы и есть Большой театр. Однажды летел в Минск, прочел фразу Георгия Милляра: "Не страшно постареть, а страшно устареть". Я вовремя остановился.

Вокруг вас много козерогов.

Николай Цискаридзе: Я по знаку зодиака Козерог. От них знаешь чего ждать. Пестов - жесткий. Григорович - тоже. Они люди точные.

В Большом театре Беларуси вы участвовали в юбилейном вечере в честь художественного руководителя народного артиста СССР и Беларуси, лауреата премии Союзного государства Валентина Елизарьева. Он также окончил Вагановку.

Николай Цискаридзе: Мы знакомы много лет, и мне приятно, что я в Минске представлял родную школу Валентина Николаевича, представлял культуру России.

Что испытываете на белорусской земле?

Николай Цискаридзе: На всю жизнь запомнил первый визит в Минск в 2004-м. Я выступал во Дворце Республики. После концерта люди хлынули к сцене. На дворе стояла весна, и я получил неимоверное количество полевых цветов.

Николай Максимович, в книжных магазинах можно купить увесистую иллюстрированную книгу в двух томах "Мой театр", написанную вами. В первом томе 508 страниц, во втором 475. Третий том будет?

Николай Цискаридзе: Как говорят французы, времени надо дать время.

Надо написать "Поваренную книгу".

Николай Цискаридзе: Хорошая идея. Артисты балета едят всё. Мы едим в три раза больше, чем другие, потому что наша профессия - одна из самых тяжелых.

Балет - каторга в цветах?

Николай Цискаридзе: Я не пожелал бы им заниматься даже врагу.

Вы входите в топ самых влиятельных людей в отечественной культуре.

Николай Цискаридзе: Я смеюсь.

Когда артисты стали уезжать, вы остались.

Николай Цискаридзе: Я никогда не хотел поменять страну и язык. Когда распался СССР, мои сестры кричали, что я грузин и должен жить в Грузии. Но меня с детства окружали люди разных национальностей. Я грузин, отчим - армянин, няня - украинка... Мы говорили на русском языке. Я тяжело переживал развал СССР, где всем было тепло и уютно.

Что такое счастье?

Николай Цискаридзе: Однажды увидел фильм о Майе Плисецкой. Она плыла в гондоле по Гранд-каналу в Венеции. И я подумал: вот оно - счастье. Счастье в голове. Мне говорят, что я тефлоновый. Я не тефлоновый - я живой.