Владимир Нечаев: путь к Богу через поэзию

В литературе как виде изящного искусства движущей энергией авторской фантазии служит близость к корням, "творческий пар" родной земли. На Камчатке, особой территории вулканов и гейзеров, сложилась необычайная творческая энергетика. Флюиды геологических процессов молодой земной коры создают комфортные условия для качественного выражения талантов разной силы. Сложно заслужить сегодня одновременно и уважение коллег-филологов, и почитание поклонников поэзии, но радостно на душе, когда такое случается. Таким, по мнению многих мыслящих и способных на беспристрастные оценки людей, стал Владимир Нечаев. Словно цельная вырубленная из гранита фигура, возвышается его образ над стихийной неведомой Камчаткой. Читатели способны только прикоснуться незапятнанным сознанием к граням таланта, чтобы не расплескать мимолетно полученное, столь ценное сегодня вдохновение, чтобы постигать жизнь, красоту, видимый и невидимый мир, свое утвержденное Божьим Законом место в нем. Владимир Иванович Нечаев родился в 1957 году на Камчатке на побережье Берингова моря в поселке Оссора. После окончания Владимирского политехнического института прошел срочную службу на Урале. В 1982 году вернулся на Камчатку, работал в родном поселке радиоинженером. Публиковался в журналах «Москва», «Октябрь», «Наш современник», «Урал», «Дальний Восток», «Литературная учеба», в региональном альманахе «Камчатка». Автор восьми книг (стихи, рассказы, притче, эссе): «Золотые звери» (1991), «Россия — с печалью…» (1995), «Утешитель» (2003), «Исследование дома» (2008), «Лодка до Каюма» (2015), «Сокровенное» (2017). «Третья земля» (2022), «Исследование дома. Новая версия» (2024). Дипломант 7-го международного Волошинского литературного конкурса в номинации «Проза». Лауреат губернаторской литературной премии Камчатского края за 2011 год. Член Союза писателей России с 2001 года и Союза фотохудожников России с 2007 года. Ныне живет в Петропавловске-Камчатском. Этот автор постиг добрым сердцем вечные истины – великие в своей простоте максимы, свою жизнь как начало всего сущего, ты творишь, всегда в поиске, в надеждах и чувствах, и благодаря этому все будет и зримо, и незримо, в земной жизни, после жизни, в вечности, где, как говорят, все рассудит справедливый Бог. Огонь привлекает его внимание, как "второстепенная стихия": для Нечаева важны более воздух и вода, которыми богата Камчатка. Также поэту важен немыслимый переход от соленого к пресному, наше тревожащее больные умы междуводье души. Ведь мир наполнен добром, кроме вещественного, зримого, преходящего, есть понятие Града Небесного. Наша надежда на скорое спасение. Ореолом романтики, которую щедро видят в белом свете оптимисты, пропитано всё в творчестве автора, вплоть до игры слов. Помнит Нечаев и море, запах водорослей, чистоту, запах и вкус морской воды, и притягательность божественного прикосновения. Ведь жизнь наша вышла из воды, как ни странно. За плечами поэта – полностью изученный Есенин, понятая и прочувствованная проза Джека Лондона. Поэзия Святой Руси и далекий Запад много определили в его творческом пути. Но ближе в стихах, роднее и вкуснее духу – сама непостижимая родина, уголок земли обетованной, остров в океане и вселенная прибойной волны, поле бескрайней тундры, бесконечность и стон пахучих кедрачей. Да, здесь он защищен, оберегаем Богом. Важна также способность давать имена, творить поэзию, под прессом несвободы брать ноты высокого искусства, наблюдать зазор между эпохами, слом цивилизации и мироздания. Бог дал Евангелие, необходимость разъясняться другим, более точным языком. Православие поглотило еще юную душу Нечаева, а книга «Утешитель» 2003 года – своего рода синтетический жанр, важный во всех смыслах, один из немногих способов думать сердцем, начало его настоящей поэзии и выбор в написании великого Метатекста. Что для нас книги Владимира Нечаева? Талантливый писатель заставляет сердца биться быстрее, а умы – погружаться в мир гнетущего воображения, познавая мир литературы через творчество, своей мозговой работы, где страдание и разумение – звенья одной цепи. Сразу пробуждается спящая фантазия, которая с помощью уникального стиля и великолепного художественного мастерства уносит в небо. Близки душе увлекательные истории, раскрывающие новые горизонты утопающего в сомнении и пустоте современного литературного мира. Владимир Нечаев – наш верный спутник в мире слова и воображения, крестный в божественном, проводимом только добровольно путешествии к вечности, тот праведник, на котором до сих пор стоит мир в своих незыблемых устоях. Все знают, что порой рассказать людям о себе не хватит жизни. Долгая творческая дорога подвигла Владимира Нечаева обозреть пройденные этапы оригинальным способом, с твердым желанием соединить поэзию и прозу. Автор выступает и как пиит, скриптор, требовательный к себе критик, но более всего как эпик, соединяя бесконечное жизненное полотно с лирическим началом. Цельность образов, вырабатываемая годами, в том, что произведения выступают как итог большого созидательного вклада, временами уподобляются притчам, молитвам, проповедям, но все же несут задачу благой вести будущим потомкам. Владимир Нечаев (справа) с Артемием Владимировым, Александром Смышляевым, Камчатская краевая библиотека. Фото Николая Палубнева. Поэт в своих душевных глубинах долго накапливал драгоценные тонны руды независимых суждений, образов, оценок, мудрых наставлений, личного признания в человеческих слабостях и вершинах духа. Осень, как пора созерцания, в его интерпретации удивляет соками и красками, ненасытно пьется задумчивыми афоризмами, отдаваясь брожению будущих дум и перспектив жизни: Спит у пирса вода Синь глубин холодна Безмятежна душа – Теплым светом полна И расцвеченный лист Опадает легко И до первых снегов Далеко-далеко. Какая возвышенная звукопись и богатство образов в неспешной прозаической миниатюре: «Всегда удивлялся прозрачной чистоте осеннего воздуха, когда далекое кажется ближе, покойнее. Четкая, безмятежная даль, словно предельная резкая наводка фотообъектива, просветленность идеально обработанного фотографического стекла. И близкие горы, и слегка выгоревшая Небесная лазурь у горизонта… Неспешные люди, и до первых снегов неторопливые разговоры в предзакатном свете. Задумчивое Время, когда пьеса закончилась, а декорации еще не унесли. И чье-то забытое эхо потерянно бродит в поисках своего хозяина. Повремени, повремени!» Парадокс восприятия дается больше сердцем, честно, без манифестов и навязывания, но близко к самой душе, жаждущей долгожданного прозрения в бурях и страстях выстраданного пути: «Есть земное, есть небесное… Мы всегда ищем своего: выгоду, признание, доходное место, здоровье, яблочком в руку упавшее, часто и оправдания гордыне да самолюбию. Небесная синева, текущая в наших жилах, взывает к нам, любовь, загнанная нашей неуступчивостью в самые дальние сердечные углы, плачет о нас грешных. О, железные дровосеки, страшилы немудрые, трусливые львы – доколе идти-плутать нам еще в поисках своего Града Небесного?!» Завет поэта чист и понятен, в ясности проступает осознанная свобода выбора, на чьей стороне в вечном противостоянии высших сил ты будешь, сгоришь ли в огненном круговороте обретаемого неба, продолжишься ли в генеалогическом дереве бесконечного человечества: «На развилке всегда есть возможность выбрать нужное тебе, сделать верный шаг, ведь завтра будет уже поздно, когда возможность становится неизбежностью, и поправить нельзя, запятые расставлены, а в конце предложения – точка».