Ангелина Мигранова и Родион Сабиров: "Отправной точкой для нас становится боль"

Ранее — "Театр. Акт", ныне — арт-группа ANGROD: о перформансах, выносливости и "ГЭС-2"

Ангелина Мигранова и Родион Сабиров, сыграв три года назад последний спектакль в Казани как камерный театр "Театр. Акт", развили активную деятельность, как перформансисты и режиссеры. К примеру, они сделали восьмичасовой перформанс Homo Digitalis в MOÑ, прошли 70 км от Казани до Свияжска, поставили в новосибирском "Первом театре" спектакль "Плотник", а в московском культурном центре "ГЭС-2" — "Муму. Действие четвертое. Дүртенче акт" при участии глухих и слабослышащих людей. В начале июля его показали в Ясной Поляне наряду с инструктивным перформансом "А, Б, В, Г, Д, Е, Ё, Ж, З, И, Й, К, Л, М, Н, О, П, Р, С, Т, У, Ф, Х, Ц, Ч, Ш, Щ, Ъ, Ы, Ь, Ѣ, Э, Ю, Я".

"Парадокс в том, что для многих мы до сих пор ассоциируемся с "Театр.Актом"

— Вы два с половиной года не "Театр. Акт". Вы себя с этим именем больше не связываете? Что стало с брендом?

Ангелина Мигранова: — 18 декабря 2022 года состоялся наш последний спектакль, "Однажды мы все будем счастливы". Он и поставил точку в истории "Театр.Акта". Это было обдуманное, пусть и болезненное, решение. Театр просуществовал 11 лет. Для нас это не просто цифры или сочетание букв. Это большой, значимый этап в нашей жизни.

Родион Cабиров: — С самого начала и до конца наш театр оставался независимым. Мы были вынуждены осваивать множество смежных профессий — заниматься абсолютно всем. Всем, что только было необходимо для полноценной жизни театра. Тогда мы, конечно, не задумывались, просто выполняли необходимые задачи. Но именно этот опыт и сформировал нас как междисциплинарных художников, какими мы себя позиционируем сейчас. Поставив точку в истории "Театр.Акта", мы стали идентифицировать себя как арт-группа ANGROD. Но парадокс в том, что для многих мы до сих пор ассоциируемся с "Театр.Актом".

Ангелина Мигранова: — "Театр.Акт" продолжает жить, но уже в другом качестве, в другом измерении. Ничто не постоянно и не вечно, как бы мы ни хотели задержать мгновение. Все постепенно исчезает, растворяется, перетекает одно в другое… Грустно, но это так. Наверное, у всего есть свое завершение. Разница лишь в том, что у каждого из нас — разный срок жизни.

— В 2021 году вы были номинированы на "Золотую маску" за спектакль "5 мм/h" в "Угле". Это послужило для вас толчком?

Ангелина: — Честно говоря, для нас лично это не стало каким-то переломным моментом. Это не то, что кардинально поменяло наш путь или стало "толчком" к чему-то, к чему мы не были готовы. Скорее, это было необходимо для внешнего мира, для общественности. Некий сертификат качества. После "Золотой маски", безусловно, стало проще открывать некоторые двери. Появилась возможность сотрудничать с площадками, которые были лишь в планах. Стены непонимания, конечно, не исчезли совсем, но теперь их пробивать стало немного легче. Но самое главное, это никак на наше отношение к работе не повлияло. Мы как сомневались, искали, экспериментировали, так и продолжаем это делать.

Родион: — Мы все также пытаемся говорить о том, что нас трогает, что для нас действительно важно. А "Золотая маска" — это хороший бонус, однозначно приятный, но не более. Важно помнить, что это всего лишь инструмент. И, как с любым инструментом, нужно знать, как им пользоваться. Имея за плечами большой фестивальный опыт, мы вынесли главное — не зацикливаться на признании, не превращать собственное творчество в гонку за успехом. И очень важно всегда возвращать себя на исходную точку и вспоминать, зачем ты пришел в театр, что ты хочешь отдать миру.

— Про вас часто пишут в Казани в связи с перформансами, но можете вы сделать здесь что-то вроде "Плотника", то есть спектакль?

Сабиров: — Но этот вопрос адресован в первую очередь не к нам, а к тем, кто формирует культурную политику города и республики. К руководителям театров, Министерства культуры, тем, кто принимает решения о приглашении и поддержке тех или иных проектов. Мы же всегда открыты к диалогу. Готовы делиться своим опытом. Но для этого нужна взаимная заинтересованность. Или вполне возможно, что наш подход, наша эстетика просто не вписываются в привычные рамки местной театральной сцены.

Ангелина: — На данный момент единственный, кто проявляет к нам интерес и приглашает на новые проекты, — это Центр современной культуры "Смена" и Фонд поддержки современного искусства "Живой город". Будем надеяться, что и другие культурные институции города со временем откроются для сотрудничества. Ведь как ни крути, чем больше разных голосов будет звучать в Казани, тем богаче и интереснее будет ее культурная жизнь.

"Наш путь в искусстве — это какой-то непрерывный и интенсивный процесс самообразования"

— У вас обоих за плечами Казанское театральное училище. Рекомендуете в нем учиться? Что вам пришлось освоить еще за последние, кажется, 13 лет? Хотели бы учиться где-то еще?

Ангелина: — Не любим давать советы. У каждого из нас свой индивидуальный путь и никто не знает, что для другого лучше, чем он сам. Хотя что говорить о другом, когда порой не можешь до конца понять самого себя. И к тому же каждый человек, исходя из своей природы, должен найти "своего" учителя, "своего" — именно по духу. На мой взгляд, настоящий мастер наполняет не столько знаниями, сколько собственной философией, мировоззрением.

И к тому же, те мастера, что были у нас, формировали нас, уже не преподают в Казанском театральном училище. Прошло 15 лет, и за это время сменилась почти вся плеяда преподавателей. Нашими же мастерами мы считаем Владимира Александровича Бобкова…

Родион: — ...и покойных Кареву Юнону Ильиничну и Кешнера Вадима Валентиновича. Хотя мы с Ангелиной учились на разных курсах, это не помешало нам обучаться параллельно в мастерских друг у друга. А также работать самостоятельно в стенах училища. Так как в какой-то момент мы поняли, что важно не просто впитывать знания, а на основе всего, что ты впитал, создать свой собственный метод.

Ангелина: — Да, и так уж сложилось, что наш путь в искусстве — это какой-то непрерывный и интенсивный процесс самообразования, где каждый новый шаг определялся исключительно нашей личной инициативой и готовностью прилагать усилия для дальнейшего развития. И вот овладев достаточным опытом в области театра, мы начали погружаться в более широкий контекст искусства. Мы до сих пор идем, наверное, самое страшное для нас — это остановиться. Вообще, я думаю, именно какое-то неутолимое желание исследовать новое является главным двигателем в нашем творчестве. А форма образования — это уже вторичный вопрос. Главное — не диплом, а внутренняя готовность к постоянному поиску.

— Недавно я с женой готовил лекцию про миграцию и комиксы и читал "Бежать Нельзя Остаться". Очень интересно, как вы его перенесли на сцену в тюменском Молодежном театральном центре.

Ангелина: — В основе комикса "Бежать Нельзя Остаться" лежат семь историй детей-беженцев, и каждая из этих историй представляет собой отдельный мир со своей страной, причиной и исходом. Число "семь" стало для нас отправной точкой. Мы постарались рассмотреть каждую историю под разными углами зрения, используя статистические данные, национальную символику флага, географические координаты, национальный цветок каждой страны, фоторепортажи и так далее — все, что могло бы помочь погрузить зрителя в контекст.

Для этого мы использовали две, на первый взгляд, противоположные теории: метод деконструкции Жака Деррида и учение о белом цвете. Деконструкция в свою очередь позволила нам разобрать каждую историю на составные части, чтобы глубже понять ее суть. Мы создали художественное решение, основанное на черно-белой гамме. Мы намеренно не показывали цвет, чтобы каждый зритель мог увидеть его в своем воображении, основываясь на собственных переживаниях и опыте. К тому же сам комикс представлен в черно-белой гамме.

В заключение могу добавить, что процесс создания "Бежать Нельзя Остаться" был для нас сложным, но очень важным опытом, который позволил по-новому взглянуть на проблему миграции.

"Скорее, это было чувство долга"

— Можете рассказать, с чего вы начинали свои проекты, были ли у вас какие-то материальные точки вдохновения?

Родион: — В продолжение предыдущей темы, могу предположить, что в большинстве случаев отправной точкой для нас становится… боль. И именно так, в 2021 году, родился наш перформанс Overtime, посвященный теме переработки. Мы посвятили его нашим коллегам Сене Курченкову и Паше Полякову, молодым и талантливым ребятам, которые ушли из жизни во время работы. И эта бесконечная переработка, характерная для капиталистической системы, выматывающий график. В тот момент мы вдруг увидели со стороны свою собственную жизнь как безостановочный бег по замкнутому кругу. И ты чувствуешь, что ты лишь винтик.

Ангелина: — Да, это был очень сложный перформанс — и физически, и эмоционально. Но тогда он был нам необходим. И, наверное, "материальной точкой вдохновения" в данном случае стала коллективная боль. В данном случае "вдохновение" звучит, конечно, неуместно. Скорее, это было чувство долга. Мы чувствовали, что должны это сделать, мы должны использовать наш голос. И такие события, к сожалению, часто становятся отправной точкой для наших проектов. Поэтому, отвечая на вопрос о "материальных точках вдохновения", я бы сказала, что для нас это скорее события, ситуации, истории, которые заставляют нас сопереживать и сочувствовать.

— Стали ли вы как-то выносливее после перформансов?

Ангелина: Выносливее физически, наверное, да. После 16 часов Overtime или 24 часов "Омовения" ты уже многое можешь. Но если серьезно, то физическая выносливость — это лишь побочный эффект. Главное — то, что мы выносим из каждого перформанса. Тело восстановится, а вот та трансформация, тот опыт — это уже навсегда. И каждый перформанс для нас — это, наверно, как аскеза. Да, аскеза. Это сложно объяснить. Как будто на какое-то время мир перестает быть таким, каким ты привык его видеть. И ты начинаешь видеть связи между вещами, которые казались совершенно разрозненными.

Родион: — И что интересно, ты начинаешь ценить свободу каждого мгновения, саму возможность жить, не за что-то конкретное, а просто за то, что ты существуешь. Появляется ощущение внутренней цельности, единства с миром. Но, к сожалению, это острое чувство очень быстро уходит, и все возвращается на круги своя. Но память об этом моменте она остается с тобой навсегда. И эта память бесценна, потому что напоминает о потенциале, который есть в каждом из нас. Это дает нам силы двигаться дальше, исследовать, искать новые смыслы.

— У меня несколько друзей ходили на вашу лабораторию перформанса. Скажите, вам самим в нем было тяжело? В чем помог опыт обучения других?

Родион: — Тяжело ли было в лаборатории? Мы начали преподавать задолго до открытия театра, еще в 2010 году, когда даже и не думали о перформансе в том виде, в котором он существует сейчас в нашей жизни. Да, тогда это была театральная студия, но именно эта работа с людьми, с их энергией, с их потенциалом, и стала отправной точкой для всего, что мы делаем сейчас. Уже в 2011 году Фарид Рафкатович Бикчентаев, главный режиссер театра им. Камала, оценив нашу работу с актерами в спектакле "Годо", где ему понравилось, как мы раскрыли их потенциал, предложил нам поработать со своими студентами. С ними мы поставили дипломный спектакль "Оглянись во гневе". И этот спектакль, который мы выпускали в камерном пространстве бывшего кабинета Марселя Салимжанова, фактически определил формат нашего будущего театра. Так и возник камерный театр… Со временем наша театральная студия постепенно, как и мы сами, начала переформировываться и превратилась в лабораторию перформанса.

Ангелина: — Добавлю, что когда ты видишь, как меняются люди, как они обретают веру в себя. Это невероятно вдохновляет. Каждый человек — целая вселенная, и видеть, как эта вселенная раскрывается — ни с чем не сравнимое чувство. Так что педагогика для нас — это не просто профессия, это образ жизни. Это способ взаимодействия с миром, способ познания себя и других. В конечном итоге все наши проекты, все наши перформансы — это тоже своего рода лаборатория, где мы вместе со зрителями исследуем границы возможного, где мы вместе ищем новые смыслы.

"В центре нашего внимания оказалась тема любви"

— Как складываются ваши отношения с "ГЭС-2?

Ангелина: — Наши отношения с "ГЭС-2" можно описать одной фразой — это история о трансформации и о переосмыслении себя как художников. Да, когда в 2023 году мы стали его резидентами, мы буквально стояли на перепутье. Тогда мы уже приняли решение о закрытии театра, но пока не предполагали куда двигаться дальше. Без преувеличения могу сказать, что театр был для нас всем, основным смыслом жизни. Да, тогда мы уже начали создавать свои перформансы, но театр все же оставался для нас основной точкой опоры. Сложность была в том, чтобы отыскать новый смысл и силы двигаться дальше. И вот именно в этот момент в нашей жизни появился "ГЭС-2" . Он стал для нас настоящим спасением. Он дал нам возможность выдохнуть, остановиться и прислушаться к себе.

Родион: — В течение трех месяцев резиденции мы буквально жили в "ГЭС-2" , всего три раза выходили в город. Он стал и нашим домом, и нашей мастерской, и лабораторией, а в дальнейшем выставочным пространством. Мы экспериментировали, создали наши первые полотна, провели несколько фото-исследований и даже 12-часовой перформанс, который мы пока не осветили. Самым волнующим моментом стало открытие нашей первой выставки прямо в студии, где мы жили. А спустя два года нас ждал новый виток сотрудничества с "ГЭС-2" . Куратор программ для сообщества глухих и доступности для глухих и слабослышащих Влад Колесников пригласил нас поработать с сообществом глухих и слабослышащих людей над большим проектом, который соединил бы Казань и Москву. Это был очередной совершенно новый путь. Так родился наш первый спектакль с сообществом глухих и слабослышащих "МУМУ. Действие четвертое. Дүртенче акт".

— Я не видел "Муму. Действие четвертое. Дүртенче акт", поэтому спрошу: что бы вы рассказали о нем как режиссеры и как зрители?

Родион: — В продолжении предыдущей темы: "Муму. Действие четвертое. Дүртенче акт" это для нас больше, чем просто проект или спектакль. Это наше исследование, рожденное из глубокого погружения в культуру глухих. И мы понимали, что работать над таким проектом необходимо вживую, в тесном контакте с сообществом.

Ангелина: — И спасибо "ГЭС-2", который предоставил нам такую возможность. Каждую неделю, в течение семи недель, мы проделывали непростой путь: в субботу работали с сообществом в Казани, а затем садились на поезд и ехали в Москву, чтобы продолжить работу с московской командой. Это было сложно, но невероятно важно. Начали мы с идеи отразить различия между сообществами в Москве и Казани, но в процессе работы обнаружили гораздо больше общего. В итоге в центре нашего внимания оказалась тема любви — как универсальный язык, объединяющий людей независимо от их языка, традиций и жизненного опыта.

Родион: — И важно отметить, что текст пьесы — документальный материал, собранный непосредственно у сообщества глухих, который стал основой для специально написанной пьесы. Художественным решением стала форма свадебного застолья. На сцене — большой длинный стол, уставленный хрусталем. И нам особенно приятно, что в реализации этого художественного замысла нам помог Гусевской хрустальный завод, предоставивший хрусталь для спектакля.

Ангелина: — А потом, когда "Муму" пригласили на фестиваль "Толстой" в Ясную Поляну, это стало для нас особенным моментом. Мы снова оказались в этом знаковом месте, в яблоневом саду, где в 2018 году состоялось наше первое знакомство с Ясной Поляной со спектаклем "Иллюзии" Ивана Вырыпаева, который также говорил о любви.

Родион: — И мы очень надеемся, что этой осенью сможем привезти спектакль в Казань, чтобы замкнуть круг. Но мы не хотим, чтобы на этом все закончилось. Мы надеемся, что "Муму. Действие четвертое. Дүртенче акт" станет началом большого диалога, который поможет нам преодолеть барьеры непонимания и отчуждения. Что несмотря на разные языки и культуры, нас всех объединяет общая потребность в любви, в заботе, в ощущении принадлежности к чему-то большему.