"Израненный, но величавый, войдешь ты в летопись веков". Как восстанавливали Севастополь
Мальчик и море
— Вот, прямо здесь был такой мосточек — и мы с него ныряли. У меня даже фото есть, как я тут козлом прыгаю!
Мы с Валерием Гурьевичем Скрипником, перегнувшись через широкий парапет центральной набережной Севастополя, щуримся от летнего солнца и рассматриваем синюю воду бухты с зарослями водорослей. Валуны под водой, говорит 79-летний танцовщик, те же самые, из его детства. Обозреваем мы и новостройки на мысе Хрустальном, и береговые батареи XIX века, и позднесоветскую застройку на дальней стороне бухты.
Скрипник — знаменитый севастополец, солист Ансамбля народного танца "Севастополь", посвятивший ему более 60 лет своей жизни.
Справа, чуть ближе к Памятнику затопленным кораблям, то самое место, где фотограф ТАСС Евгений Халдей в 1944 году запечатлел обед в детском саду. На снимке — девочки, пережившие ужасы войны и оккупации. А через несколько лет, в детстве Валерия Скрипника, уже другие, родившиеся в мирное время малыши в этом же месте плескались на мелководье.
— А с памятника мы тоже в воду прыгали: после войны там фундамент начал проседать или что-то такое, его как раз под водой огородили блоками, зазоры между ними небольшие — и вот в этот зазор надо было попасть. Сейчас-то строго следят, а тогда мы облепим памятник, как саранча, но только подходит и начинает ругаться милиционер, — так мы все — прыг! — и нет уже никого.
Жилкомбинат № 1
Валерий Скрипник — ровесник Победы: он родился в 1945 году в Новороссийске, куда его мать и старшие сестры вернулись из эвакуации. Вскоре отца, гражданского моряка, в годы войны обеспечивавшего высадку героических черноморских десантов, перевели в Севастополь. И здесь семья обосновалась окончательно.
— Наш дом был одним из первых, которые сдали после ремонта — отец работал на Севморзаводе, и в 1949 году мы сюда въехали, под Новый год, до этого жили на улице Портовой. Столько машин, конечно, не было. И мы, мальчишки, гоняли тут на велосипедах.
Дом — а точнее, единый квартал Жилкомбината № 1 — находится в историческом центре города, на одной из главных улиц, Большой морской. По периметру квартала стоят жилые "сталинки", дворы которых очень напоминают дома с дворами-колодцами в центре Петербурга, — и это неудивительно, потому как заново отстраивали Севастополь архитекторы-ленинградцы. Внутри квартала раньше были учреждения: детский сад, клуб с кружками, ЖЭК и другое, необходимое жильцам, — но сейчас здания перепрофилированы под другие цели.
— А здесь были наши футбольные баталии, — показывает Валерий Гурьевич на неприметную забетонированную площадку. — Вдоль края стояли лавочки — "трибуны", и мы называли это "наши Мараканы", как знаменитый бразильский стадион. А вон там, — оборачивается он к дому и показывает на уходящую вверх "колодезную" стену, — дядя Коля жил, который вечно подначивал нас, пацанов.
За красотой и чистотой двора следили все жильцы квартала: общались между собой, выходили на субботники, высаживали деревья, ведь после войны город был большим пепелищем, и озеленяли его все жители, а потом сообща ухаживали за молодыми деревьями и цветочными клумбами.
Улицы Севастополя
Мальчик рос, а город оживал и отстраивался после тяжелой обороны, двух лет оккупации и ожесточенных боев за освобождение. Там, где когда-то был песчаный пляж, сейчас променад и строго запрещено купаться. Там, где мальчишки лазали по руинам на центральном холме, — престижный жилой район. На месте деревянных хибар пригорода — спальные районы, в здание храма вновь вернули богослужения.
Высаженные маленьким Валерой и его соседями деревья во дворе уже выше дома, и сегодня, накануне 80-летнего юбилея, Валерий Гурьевич смотрит на них, запрокинув голову.
Практически про каждый дом в центре Валерий Скрипник может что-то рассказать не хуже профессионального экскурсовода: этот был двухэтажным, но при восстановлении добавили этаж, тут сохранился довоенный фасад — и к нему заново пристроили все остальное, а вот тот хлебный занимает свое помещение уже полвека.
— Мальчишками, конечно, лазали и по развалинам — только не здесь, а на горке (на центральном холме Севастополя — прим. ТАСС). Что творили — сейчас страшно подумать…
Полуразрушенным он помнит и тот самый храм — Покровский собор на Большой морской.
После войны это был едва ли не единственный действующий храм Севастополя, но во время хрущевской антирелигиозной кампании богослужения здесь запретили, а потом начали проводить занятия спортсекций, как и в расположенной рядом караимской кенассе — юный Валера, например, занимался здесь вольной борьбой. Лишь в 1992 году собор снова вернул свои владения, его освятили и в нем возобновились богослужения.
"Севастопольский вальс"
Настоящей любовью и призванием для Скрипника, однако, стал не спорт, а танец. Всю жизнь он занимался хореографией: в детстве — в кружках, во время работы на Севморзаводе — как хобби, не оставил увлечение и на пенсии. В 2023 году он вошел в Книгу рекордов России как старейший солист самодеятельного хореографического коллектива и продолжает танцевать до сих пор.
— Сначала занятия у нас были в здании на улице Пушкина, но в 1962 году мы переехали в Дом пионеров — его как раз тогда отремонтировали.
Детям первого послевоенного поколения Дворец пионеров запомнился еще и тем, что на его фронтонах были установлены скульптурные портреты, для которых позировали их друзья — мальчик и девочка, которых Валерий Скрипник знал лично.
Мы проходим мимо Севастопольского русского драматического театра имени А. В. Луначарского. В День города тут дают "Севастопольский вальс" — оперетту 1961 года композитора Константина Листова и писателей Елены Гальпериной и Юлия Анненкова — такой же символ города, как одноименная песня, написанная Листовым немного раньше.
— Знаете еще когда я на него ходил? У нас в Доме офицеров была музыкальная студия, и они первые в Севастополе его поставили, — вспоминает Валерий Гурьевич.
Здание театра во время войны не уцелело — обрушилось из-за прямого попадания авиабомбы. Около 10 лет труппа работала в переделанном под клуб одном из старейших в Севастополе храме святых апостолов Петра и Павла, пережившем обе обороны. Новое здание театра было построено и открыто в 1957 году почти на том же месте.
Как раз от Дворца пионеров до будущего театра и проложили после войны новый участок Приморского бульвара. Сейчас это — яркие клумбы и огромные раскидистые деревья, украшенные фонариками.
— Платаны эти я помню: мы с моря шли, а они маленькие такие!!! Сколько им, получается, лет 70? Их высадили, наверное, тогда же, когда театр построили.
Севастополь — тот
Проходя по центру города и рассуждая о своей ностальгии по детству, новых районах, друзьях, танцах, заводе, Валерий Гурьевич в какой-то момент горячо говорит:
— Вот некоторые сейчас начинают: "Севастополь — не тот!". Нет, он тот. Просто иначе стало. Я сейчас когда иду, еду по городу, смотрю на архитектуру, то вижу: некоторые фасады домов остались.
Он указывает на двухэтажный дом на улице Ленина, 8, где жила родня Анны Ахматовой, на здание с каменной лепниной площади Нахимова, где когда-то была известная гостиница, приводит в пример другие дома дореволюционной постройки.
— Это же все еще с тех, старых времен. Многие здания были разрушены, а фасады сохранились — и здания восстановили. А потом построили микрорайон вдоль улицы Горпищенко, на Радиогорке, другие — и просто добавилось новое. И теперь все вместе — это Севастополь.
Я соглашаюсь и с ним, и со словами поэта Лебедева-Кумача, написанными о нашем городе:
"Израненный, но величавый,
Войдешь ты в летопись веков —
Бессмертный город нашей славы,
Святыня русских моряков".