Донецк кишит волонтерами. Они, конечно, не ездят по городу с флагами. Обычно - особенно если это люди, поднявшиеся по зову сердца, - они снимают старые здания и склады на окраинах, размещаются в них на день-два и "отоваривают" фронт всевозможным домашним теплом. Наш корреспондент познакомился с волонтерами, пригнавшими в Донецк фуру из... Минусинска.
Среди ножей, наручников, осколков разорванных снарядов, солдатских шевронов, "Черной книги" зверств бандеровцев и старенького окопного "Зверобоя" Фенимора Купера в витринах фойе Донецкого комитета семей воинов Отечества (КСВО) бросаются в глаза мирные, съедобные товары из Минусинска - супы и борщи быстрого приготовления. Как знак крепкой волонтерской связи с Донецком самого удаленного от него города России - Минусинска.
Женя Тефель - позывной в Донбассе Жека - в этот раз пригнала из Минусинска длинную фуру, полную всем, что решили послать отцы и матери воюющим на СВО солдатам с юга Красноярского края.
Под Донецком разгружается и раздает подъезжающим с фронта землякам все, что им нужно. При мне молодой замкомбата примерял резиновые сапоги, уточняя, какая глубина грязи им не страшна.
Они привозят сюда помощь не от большой солдатской нужды. Все положенное у солдат есть, но мы же живем в век комфорта и безопасности. И к комфорту-то с безопасностью им рады кое-что добавить родные и земляки.
Подымаемся на второй этаж полузаброшенного старого здания. Каждый пятачок пространства заставлен аккуратными белыми тюками и ящиками с надписями - тепловизоры, куртки, вязаные носки, сапоги, мед, постельное белье, "все к чаю", антидроновые одеяла. У каждого тюка свой адрес. На многих надпись "Байрачная". Все обычно спрашивают: "Это населенный пункт?" Но это не населенный пункт, а Анжелика - глава Донецкого КСВО, мать четверых детей, муж на фронте. А Жека Тефель - куратор от КСВО по югу Красноярского края. Хотя у нее в семье нет воинов Отечества. В 2022-м, когда шла мобилизация, семья ждала повестку сыну и уже купила ему обмундирование. А повестка не пришла. Тефели уговорили сына остаться дома, но всей семьей поставили себе цель непрерывно помогать бойцам на СВО. Для начала просто стали покупать легко одетым мобилизованным на призывном пункте хорошую теплую одежду... Теперь у них свой штаб - комната на минусинском автовокзале, забитая коробками (Жеку в шутку называют "королевой коробок"). Люди приносят, администрация что-то добавляет. С Жекой почти всегда приезжает кто-нибудь из городского начальства, сейчас сверяет списки завотделом культуры Минусинска. Иногда сюда приезжает доктор, воспитанник Минусинского детдома. У солдат всегда большой запрос на противовоспалительные, противовирусные, противодиарейные таблетки и диклофенак с кетаролом, спины болят от переноса тяжестей.
В поездках бывает и опасно. Ездили в Мелитополь, и 40 километров пути по обстреливаемой территории шли на очень большой скорости. А весной прошлого года были в Рубежном, тоже страшно. В Лисичанск не впустили - прилет был, но промазали, метров сто до них не достали.
Анжелика Байрачная помогла минусинским волонтерам выбить для пристанища здание на окраине Донецка. Без комфорта, конечно, с матрасами на полу, но в молодости они так спали на слетах и в турпоходах.
На втором этаже в условной столовой готовятся оливье и винегрет, медсестра и волонтерка Наталья хочет всех побаловать. "Готовить не особо люблю, - говорит. - Просто "мамкин рефлекс", мужиков-то надо накормить". У себя дома, в поселке Озеро Тагарское, начав работать в КСМО, организовала плетение масксетей. Рассказывает, как одна женщина начала спорить - зачем это, у наших ребят всё есть. "Поругались. Знаете, у кого-то по-прежнему на первом месте пилинги, косметика... А у кого-то муж машину купил и отправил ее на фронт". А когда пришел заказ с фронта "срочно нужны шишки сосновые" (кажется, для окопных свечей), мальчишки кинулись собирать, насушили мешок. И стали объявлять взрослым: исполнится 18, подпишу контракт.
Рядом с кухней, где готовятся салаты, комната с матрацами на полу - спальня. Сейчас средь бела дня в ней спит только молоденький солдат-артиллерист, отпущенный на побывку к приехавшей из Минусинска маме. А что еще делать солдату, если мама привезла всё, что он любит, и даже пирог с мясом. Только есть, спать и сдерживать слезы у кромки глаз, когда кто-то говорит, что артиллерист - это же не так страшно, это же не штурмовик. Слезы сияют в больших глазах, но не текут, и он поскорее уходит в спальню.
Только что приготовленный салат берется опробовать Дима. Немолодой уже мужик, воевал в ЧВК штурмовиком, брал Бахмут, медаль "За отвагу". С благодарностью вспоминает четкость и нетрусость своих военачальников. И то, как все там были братьями - русские, узбеки, киргизы, казахи, все прикрывали друг друга. После демобилизации евроремонты делает. Но совсем оторваться от СВО не может, приезжает с волонтерами как "физическая сила". Две или три фуры нагрузить и разгрузить - это ж не шутка, а он хоть и с осколком, но может. И еще диковинная штука - он язычник. Может, причина в сибирских расстояниях, в которых по-прежнему на 200-300 километров не увидеть храма, а может, в мировоззренческой экзотике ЧВК, нам, увы, знакомой.
Замкомбату тем временем выбрали сапоги. Он давно женат, двухдетен, весел и бодр. А его однодетному другу передают вязаную куколку-талисманчик, то ли от дочки, то ли как напоминание о ней, и у него ком в горле.
- Мы не штурмовики, - объясняет. - Мы закрепы. Штурмовики отбили территорию, а мы за ними приходим и окапываемся. И пока окапываемся, по нам бьют, и бьют, и бьют...
И глаза у него, как и у молоденького артиллериста, что спит наверху, тоже подергиваются слезой.
Жекина стоянка - это законное место слез. Потому что здесь нет суровых сослуживцев и ты утыкаешься во что-то домашнее и вспоминаешь, что ты этой жизни с куколками от дочки тоже принадлежал.
А Жека - она для всех сверхсвоя. Всем дарит какие-то талисманчики, всех зовет в гости. Анжелика Байрачная даже рискнула поехать из Донецка в Минусинск и провела в ее доме несколько счастливых сибирских дней.
- Ничего не боюсь, - говорит Женя, улыбающаяся и напряженная, - кроме одного - предательства! У меня шестое чувство на предателей. Я их вижу...
И смотрит так пристально, что хочется, как карманы, ощупать свою совесть... А-то сижу тут, пишу что-то в блокнот. И не дрожит во мне та струна, что дрожит в ней.
Для вас Россия - мундир ваш. Для меня Россия - кожа моя, говорил известный граф. Но повторить за ним сейчас это могут многие
Эта струна ни в ком так не дрожит. Даже в Жекином муже Сергее, наградившем ее своей диковинной немецкой фамилией - Тефель - он из сто лет живших в Сибири русских немцев.
У Жеки с мужем в Минусинске всё-всё устроено. Дом свой. Фирма по перевозке опасных грузов. Надежная, устойчивая, есть свой автопарк.
До СВО Жека танцевала восточные танцы. Занималась с детьми, в том числе с ДЦП. Муж покупал костюмные ткани, стразы к ним. Но сейчас страна в опасности, поэтому танцы ведет подружка Жени.
А Женя здесь, в волонтерском строю, и все не может разобраться, что у нее "происходит внутри".
- Мы приезжаем к парню с посылкой, а он уже 200-й... Как это пережить? У меня, как у Анжелики, скоро будет каменное сердце, - говорит отрывисто и строго.
Сегодня ее маршрут неожиданно стал на порядок длиннее. Ей придется с водителем гнать фуру под Курск, одно из подразделений с минусинцами перебросили туда. Ну не оставишь же их без всего, заказанного ими и посланного мамами, папами, земляками, городской администрацией.
Еще раз проверяет коробки, садится в кабину с водителем и уезжает в сторону Курска.
А я почему-то вспоминаю солдатский шеврон в витрине в фойе донецкого КСВО, на котором вышито не балагурное, а серьезное "Для вас Россия - мундир ваш. Для меня Россия - кожа моя".
Это слова графа Остермана-Толстого, героя войны 1812 года, сказанные кому-то из иностранцев, по выгоде выбравшему службу в русской армии.
И мне кажется, что они про Женю Тефель тоже.
P.S.
Евгения Тефель удостоена благодарности правительства Хакасии за вклад в оказание помощи бойцам СВО.