«В моей жизни был только кнут»: Цискаридзе о Большом театре, Григоровиче и деньгах

Николай Цискаридзе возвращается на сцену. Но не в качестве артиста балета. В новом театральном сезоне он выйдет на сцену МХТ вместе с Константином Хабенским в спектакле «Кабала святош» в роли Людовика XIV. Сейчас идут репетиции. Параллельно Николай Цискаридзе готовится к выпускным вечерам Академии Вагановой, которые традиционно пройдут на главной сцене страны — в Государственном Кремлевском дворце.

Наша встреча с Николаем Цискаридзе состоялась на «Мосфильме» субботним вечером 31 мая, где проходят съемки телешоу Первого канала «Сегодня вечером». Изначально разговор был запланирован на 16:00. Однако в гримерную он влетел в 16:30 и уставший сел за стол. Как оказалось, до этого были долгие репетиции спектакля. В гримерке все очень скромно. Никаких хрустальных люстр и дорогой мебели, как в Большом театре. Торжественность обстановке придает только старый календарь с изображением исторического бала, а уют — торшер, прежде обычный для советских квартир. Время ограниченно, и мы начали разговор.

Уроки жизни

— Николай Максимович, 18 и 19 июня на сцене Государственного Кремлевского дворца пройдет выпускной концерт учащихся Академии Русского балета имени Вагановой. Эти вечера стали уже традиционными и сразу полюбились публике. А как вообще родилась идея проводить такие концерты в Москве?

— Когда я возглавил академию, мне стало очень обидно, что мы прикладываем столько усилий, чтобы сделать огромную выпускную программу, а ее видят только в Санкт-Петербурге и всего три вечера. А так хотелось похвастаться. И ровно 10 лет назад, когда исполнилось 110 лет одному из крупнейших хореографов ХХ века Джорджу Баланчину, я сделал потрясающую программу, и мне очень хотелось ее показать не только в Петербурге, но и в Москве.

У меня не было в это веры, но меня убедила одна моя подруга все-таки рискнуть. И мы это сделали. Хотя нам говорили, что в июне это никогда не продастся: что это дети, Кремль, 6 тысяч зрителей.

Это же вам не Большой театр, в котором все равно, что показывать, — там продаются колонны и люстра. В первый год мы продали 50 процентов билетов, а остальных зрителей пригласили. На следующий год у нас уже было продано 80 процентов зала, а в третий год уже были аншлаги, и мы стали добавлять дополнительные спектакли. Интерес всегда высокий.

— Что особенного увидит публика в этом году?

— Каждый год, подбирая программу, я ориентируюсь на тех, кого выпускает академия. В этом году зрители увидят второй акт «Лебединого озера», который будет посвящен столетнему юбилею первого выпуска Агриппины Вагановой. Тогда она выпускала величайшую балерину и моего непосредственного педагога Марину Тимофеевну Семенову.

Второй акт будет посвящен 80-летию Победы. Зрителям представят сюиту из балета Арама Хачатуряна «Гаянэ». Он был поставлен в Перми в 1942 году. Я сделал собственную редакцию, так как, к сожалению, практически никаких документальных кадров не осталось.

В третьем акте зрители увидят сюиту из балета «Пахита». Она будет посвящена тридцатилетнему юбилею моей педагогической деятельности.

— В этом году в концерте участвуют ваши ученицы — в апреле вы выпустили свой первый женский класс. Событие историческое. Впервые с 1919 года в Академии прошел выпуск женского балетного класса, которым руководил мужчина. Сложно ли было работать педагогом? Вы к своим ученицам были так же требовательны, как в свое время были требовательны ваши педагоги?

— На самом преподавать очень сложно. И то, что я взял женский класс, это был не только мой каприз, это было продиктовано надобностью. У меня есть определенные споры с педагогами, и я каждый раз, когда веду какие-то совещания, указываю на какие-то недочеты. И мой заместитель меня убедил: возьми и покажи всем. Я взял и показал. От того, что я показал, легче не стало, потому что все теперь мне говорят: «Так можете только вы, потому что у вас такой авторитет и так далее».

К сожалению, никому ни опыт, ни талант передать нельзя. Время сильно изменилось. Когда учились мы, не существовало линолеума, которым покрыты теперь все репетиционные залы и сцены мира. Не существовало пластиковых пуант, а все делалось раньше из специальной кирзы, которая опускалась в определенный клей. Все изменилось!

— А что лучше работает в системе «ученик — педагог» — пряник или кнут?

— Есть такие сложные люди, на которых ничего не работает.

— Вы с ними часто сталкивались?

— Да, конечно.

— И как вы их ломали?

— Я вообще никого не пытаюсь сломать. Я пытаюсь навсегда от них избавиться. Жизнь такая короткая, она так быстро проходит, что не хочется тратить ее на идиотов.

Когда ты учишь, когда этот человек уже в твоем классе, либо ты его переводишь в другой, либо, если ты его оставил, то должен довести его до какого-то приличного состояния, потому что это твоя репутация. Я вообще считаю, что кнут — это главный пряник, потому что, когда есть кнут, значит, тобой интересуются.

— А вам больше доставалось кнута или пряника?

— Только кнут. Пряников я никогда не видел. Пряники уже были, когда я стал получать награды, премии, зрительское одобрение, потому что у меня не было никогда успеха. Я вообще не знаю, что это такое в нашей профессии. Хотя это тоже своеобразный кнут. Тебя это обязывает. Тебя обязывает, что завтра ты должен в самом худшем случае повторить хотя бы так же.

Я записывал каждый свой спектакль, сам за собой следил, смотрел, и, когда понял, что сам себе не нравлюсь, — все. Артист Цискаридзе не удовлетворил зрителя Цискаридзе. Я это закончил. Я не перетанцевал ни один лишний день.

— Не кажется ли вам, что в последнее время, в том числе в мире искусства, побеждает не талант, а способности? И может быть, поэтому сейчас так мало на сцене личностей?

— В шестидесятые годы еще французский драматург Саша Гитри сказал, что пришло время ординарных людей.

Время идет, поколение меняется, и, с одной стороны, не хочется быть брюзжащим стариком. Но мне правда не нравится то, что делается. Я в один прекрасный день с собой договорился: мне не нравится, я не смотрю. Это же моя проблема. Если мне не нравится, я не читаю, я не прихожу, я не смотрю. Я хорошо живу без этого.

Храм искусства

— Сейчас вы репетируете в спектакле МХТ «Кабала Святош». Как вообще вы оказались в Художественном театре? Кто вас пригласил?

— Константин Хабенский мне сначала написал смску, что он хочет со мной поговорить. Я ему набрал. Я думал, что меня разыгрывают. А оказалось, что это на самом деле он.

Константин Юрьевич со мной поговорил, назвал это произведение, не подозревая, что оно одно из самых моих любимых.

Там есть фраза, которая стала своеобразным маяком моей жизни: «Когда появляется гений, серость всегда объединяется против него, идет свиньей». Я зарекался никогда не идти по актерской дорожке, но был ряд обстоятельств, при которых я не мог отказаться от этого: Булгаков, Мольер, Людовик Великолепный, МХТ и Хабенский. Надо быть идиотом, чтобы сказать «нет».

— А вы эту роль обсуждали с Юрием Григоровичем?

— Нет. Мы с ним последний раз говорили в марте, и я не думаю, что Юрий Николаевич даже слышал что-то про это. Он уже очень сильно болел.

— Вы такую пронзительную речь сказали на прощании с ним, благодарили за все, еле сдерживали слезы…

— У меня был такой момент в жизни, когда ты уже в конце концов не понимаешь, сколько человеку лет. Ты уже привыкаешь, что Юрий Николаевич очень взрослый. Что ты перестаешь обращать на это внимание. У меня было полное ощущение, что Юрий Николаевич будет всегда. Я очень хорошо знал, сколько ему лет.

Утро трагического дня началось очень странно. Я проснулся в слезах. Я еще так удивился, почему у меня мокрые глаза. Я взял телефон, и было написано, что умер Юрий Владимиров. Один из величайших танцовщиков Большого театра. И через два часа пришло известие, что умер Юрий Николаевич.

Я родился 31 декабря, Юрий Владимиров — 1 января, Юрий Николаевич — 2 января. И мы всегда друг друга поздравляли и были в очень теплых отношениях.

— Юрий Николаевич хотел, чтобы вы возглавили Международный конкурс артистов балета. Именно по его просьбе в последний раз вы были председателем жюри. Вы готовы возглавить этот уникальный смотр лучших балетных артистов мира?

— Юрий Николаевич написал такое письмо в адрес Министерства культуры. Я замещал его на последней церемонии награждения и говорил от его лица слова. В письме было написано, что он считает, что так как я являюсь золотым лауреатом этого конкурса и своей блистательной работой доказал, кто я есть, то было бы правильно, чтобы в дальнейшем я этим занимался.

— Вы часто, рассказывая об интригах Большого театра, цитируете знаменитую фразу Сергея Довлатова: «Мы без конца ругаем товарища Сталина, и, разумеется, за дело. И все же я хочу спросить — кто написал четыре миллиона доносов?» А вам когда-нибудь предлагали написать донос?

— Очень много — и написать, и подписать. Ну, самый такой яркий пример, это история с Анастасией Волочковой. От меня требовали выйти и сказать на камеру, что я ее поднять не могу. А я, наоборот, могу. Зачем я буду расписываться в том, что я не в состоянии выполнять свои служебные обязанности. Мне пригрозили, и, в принципе, реализовали свои угрозы.

Любовь проходит

— Какую роль в вашей жизни играют деньги? Вы их вообще любите?

— А кто их не любит? Вы мне покажите этого ненормального, кто не любит деньги. Конечно, люблю. И чем больше, тем лучше.

— Для вас все-таки важнее духовное богатство или материальное?

— Любовь приходит и уходит, а кушать хочется всегда.

Я по знаку зодиака Козерог, я очень хорошо понимаю, что вот сейчас мы целовались, а потом захочется кушать и надо иметь деньги на поесть. Я очень рано столкнулся с бытом. Я очень рано столкнулся с тем, что вынужден работать и всех кормить вокруг. Мне было очень мало лет.

— В конце прошлого года Фонд общественного мнения предложил респондентам выбрать самых значимых людей в различных сферах: культуре, спорте, политике. В числе наиболее часто упоминаемых деятелей российской науки, культуры и искусства оказались Никита Михалков и Николай Цискаридзе. Как вам такое соседство?

— Знаете, есть очень много в моей жизни из области фантастики. Главное, об этом не задумываться, потому что немножко разум может поехать. Потому я на это не обращаю внимания.

Я совершенно спокойно, если мне надо быстро доехать, спускаюсь в метро. И даже со своей жуткой узнаваемостью. Мне безумно приятно находиться в компании очень талантливых людей. И когда ты просто знаком с Никитой Сергеевичем, когда ты его видишь рядом, это вызывает очень большую радость. Я давно с ним познакомился. Я принимал участие в «Русских сезонах» в Каннах. Танцевал там очень много. Я его искренне люблю и уважаю. Другое дело, когда народ выбрал. Если народ считает, что мы лучшие — это приятно.

— Никита Михалков приглашал вас сниматься в кино?

— Нет.

— А пошли, если бы пригласил?

— Конечно. Мне все равно, можно без слов. Могу сыграть нищего.

P. S. Программа «Сегодня вечером» была посвящена памяти Юрия Григоровича. Среди гостей было много известных людей, в том числе Сергей Шакуров и Геннадий Хазанов. Съемка программы длилась почти три часа. Участники делились своими воспоминаниями о знакомстве и работе с Григоровичем. Каждый отмечал, что он был очень жестким и требовательным человеком, а внутри него был несгибаемый стержень. В финале записи Сергей Шакуров прочитал стихотворение Эльдара Рязанова «Воспоминанья зыбки, хрупки…». Съемка программы закончилась около 21:30. Николай Цискаридзе вышел из павильона «Мосфильма» после 22:00.