Как Третьяков завещание оставлял

Свою коллекцию живописи он оставлял Москве и еще 150 тысяч рублей серебром выделял для устройства музея. В то время его собрание не тянуло на статус национального достояния, но завещание ясно показывает благородную цель — собрать и оставить народу лучшие произведения отечественной школы. Этой цели Третьяков следовал всю жизнь. И в 1896 году, уже передав городу ставшую знаменитой галерею, в своем последнем завещании оставил круглую сумму на ее содержание.

Каким видел он дальнейшую судьбу своего детища? Опасался, что расширение коллекции после его смерти может «изменить ее характер» и «обозрение может сделаться утомительным». Как в воду глядел Павел Михайлович, не жаловавший новые течения в искусстве. Вопреки его воле Совет галереи продолжил приобретения. Купец из Замоскворечья вряд ли пришел бы в восторг, скажем, от «Черного квадрата». Но благодаря этому решению галерея пополнилась рядом шедевров — например, «Неизвестной» Крамского или серовской «Девочкой с персиками». За счет произведений из других собраний значительно расширился отдел древнерусского искусства. В то же время некоторые картины из запасников были переданы в провинциальные музеи.

В своем последнем завещании меценат выделил средства на строительство приюта для вдов и сирот художников, чьи работы представлены в галерее. Дом в неорусском стиле на 16 квартир построили, его и сейчас можно видеть напротив нового корпуса Третьяковки на Кадашевской набережной. Однако после революции приют закрыли. А еще Третьяков хотел, чтобы вход в его галерею был бесплатным. Сейчас об этом неловко вспоминать — билет на постоянную экспозицию стоит 700 рублей.

Да, в материальном плане не все исполнено в соответствии с волей Павла Михайловича. Но жив его духовный посыл собирателям следующих поколений. Феликс Вишневский передал государству основанный им Музей Тропинина и московских художников его времени. Музей русской иконы трагически погибшего Михаила Абрамова остается частным, но вход, согласно воле мецената, попрежнему свободный. Что это, если не продолжение той самой третьяковской традиции, которую Павел Михайлович сформулировал в своем завещании: «Не может быть лучшего желания, как положить начало общественного, всем доступного хранилища изящных искусств, приносящего многим пользу, всем удовольствие».