Корреспондент "РГ" побывал в "Доме трудолюбия "Ной"

Мы сидели и приклеивали черную ленточку на фотографию. Мужик с автоматом и рацией. Суровое лицо. Подпись уже была готова: "Цветков Эдуард Юрьевич. Проживал в нашем соц. доме. Геройски погиб на СВО". Соцдом - это по-простому приют для "бомжей". Или официально "Дом трудолюбия "Ной". Здесь пытаются вернуть к нормальной жизни бездомных людей. Цветков погиб первым на СВО. Из "Ноя" там сражаются около сотни. На подписи к фотографии нет ни даты рождения, ни, что страшнее, даты смерти. Да и у многих у таких на могилках ни того, ни другого. Да и могилок часто не бывает. Бомжи. Значит, люди без определенного места жительства.

В "Межрегиональной общественной организации социальной адаптации лиц БОМЖ "Дом трудолюбия "Ной" надо трудиться. И ползарплаты отдавать в общий котел. На еду, на лекарства для своих же инвалидов. Официально "Ной" может только восстановить документы, устроить на работу, найти нарколога и иногда провести автобусную экскурсию. С жильем помогают волонтеры и гранты от правительства Москвы. "Ноевцы" снимают бывшие коммуналки или дома в Подмосковье. В договорах аренды ведь записано, что могут проживать третьи лица. Они и проживают. Вроде все по закону, но от соседей вынуждены шифроваться. А кому захочется, чтобы твой сосед был бомж? Больше половины здесь уже отсидели в том числе за убийства.

На пороге филиала на Трех вокзалах меня встречает... алкотестер. Старенький, замотанный изолентой. "Продувка" - это закон. "Продулся" и председатель совета организации "Дом трудолюбия "Ной" Эмиль Сосинский. Нельзя тут с алкоголем даже в крови.

- А знаете, сколько бомжей в Первопрестольной? - с ходу задает он вопрос.

- Миллиона два...

- Ну вы хватанули! По данным проамериканской организации "Ночлежка" - 238 тысяч. Но это не так. По моим наблюдениям - от 11 до 12 тысяч человек по всей стране. В Москве две тысячи. Это кто на улице валяется. А те, кто все же трудится, их от силы 20 тысяч. Они бездомные. Бомжами называют тех, кто сознательно валяется в грязи, кого уговорить помыться - мука. Кто привык к свободе от всех человеческих ценностей. Осталась главная ценность - водка. А на самом деле, если у тебя нет прописки, то ты уже по определению бомж. Вы заметили, что бомжей на улицах стало в разы меньше? Есть те, кто внутренне собрался, поверил в Бога и стал трудиться. И те, кто умрет под забором, верный своей идеологии.

Мы беседуем на кухне. Повар Игорь (а он когда-то был шеф-поваром в Сургуте) подает грибной суп. На столе соленья и обязательный чеснок. Контингент по старой привычке боится цинги. А стол замечательный. Свежие булочки. Хлеб с семечками. Это волонтеры привозят. А суп просто лесная сказка! У Игоря нет половины зубов. Отсидел восемь лет. За убийство. Вышел - ни кола ни двора. Перефразируя Льва Николаевича, можно заключить: все бомжиные судьбы похожи друг на друга, но каждый бомж несчастен по-своему.

Эмиль Сосинский был старшим пионервожатым. В 90-е - бизнесменом. Ездил с персональным водителем. Рестораны, то да се. А потом все ухнулось вместе с пионерией. Долги. Рэкетиры. Вот тут бы и запить. Но Эмиль Валерьевич узрел путь. И пошел по нему, давая надежду тем, кто выйдет из этой воронки.

- У вас жена, трое детей. Вы сменили пиджак на простую рубаху...

- А, это... Богатый человек - это когда всего хватает, а не когда много денег.

На Эмиля молятся и в Мытищах, откуда ушел служить рядовым Эдуард Цветков, и в Твери, и в Подмосковье. Во Владимирской области в селе Васильевка тоже молятся. Там живет всего одна женщина. А раньше было прописано 150 человек из "Ноя". Называли "Резиновый дом". Местная начальница терпела, терпела да и выписала всех гуртом. И Эдуарда Цветкова. А потом позвонили из местной администрации: нет ли фото Цветкова для стенда? Геройски погиб наш односельчанин.

- Фото есть. Только он уже не наш. Вы его выписали...

Прописка для контингента - вещь основополагающая для новой жизни. Бывший уголовник Саша, который сейчас заведует Домом трудолюбия на Трех вокзалах, с жаром мне объясняет:

- Прописка для бомжа - это медицина и образование, возможность взять кредит и начать свое дело. Это, наконец, завести кредитную карту и получать пенсию. Путь к новой жизни.

Саша сидел в том числе за удержание в подвале одного из бизнесменов. Человек разбирается в экономике.

Стать человеком в "Ное" предлагают через труд. Копать траншеи, вкалывать на стройке подсобником, если специальности нет. Предлагали обучать контингент. Но они ни в какую:

- Платите полную зарплату, тогда еще поучимся!

Наш герой Эдуард Цветков, получив прописку во Владимирской области, устроился дворником в Мытищах. Местные жители не нарадовались на него. А когда ушел на СВО, спрашивали, где наш Эдик?

Напротив мэрии есть храм Косьмы и Дамиана. Там на паперти лежал Снайпер. Это одноглазый бомж Саня. Он не просыхал, но даже в лежачем положении держал кружку для пожертвований прямо. Однажды настоятель в своей проповеди призвал прихожан не жертвовать ему ни цента, ни рубля. Просыпается Снайпер, а кружка пуста. Холодно. Пить не на что. Уговорили его пойти в "Дом трудолюбия". Он и пришел. Такие нежные шерстяные носочки вязал! До сих пор их носит волонтер Светлана. А потом опять срыв. Его нашли на улице. Ему было всего 45.

А был другой бомж - дядя Миша. Он свои ноги не перебинтовывал, чтобы гной и кровь наружу. Просил у памятника Пушкина в пробках. Был не просто состоятельным человеком, а мультимиллионером (до деноминации). Другие бомжики приносили ему гуманитарку, и он покупал у них выданные трусы и бритвенные станки за бутылку. Ну что ему эти сатиновые трусы? Скопидом.

А в "Ное" тоже есть два миллионера. У них на счету по миллиону рублей. Заработали. Не пьют. Скопилось. Гордятся этим фактом.

Директор в Мытищах Анатольич - бывший режиссер. Окончил Щукинское. Голос поставлен. Его слушаются. Авторитет.

- Как скатились?

- Да как все! Думал, гений. А оказалось - так, подмастерье. Вот теперь птичек счастья для ребятишек мастерю из деревянной стружки. А ведь берут!

Открою секрет. Анатольич сочинил пьесу из бомжиной жизни. И мечтает ее поставить силами своего коллектива. Играть можно в своем. Это главное. Но деньги все равно нужны. Представьте: автор бомж, он же и режиссер, актеры бомжи, музыканты и художники тоже. Но одна проблема. В "Ное" бомжи работают. Зарабатывают деньгу. И им за репетиции платить надо. Конечно, не как Баскову или Киркорову, но все же ставку в 7,5 тысячи рублей в день подай. А спонсоров на лицедейство и нет. Волонтеров просить бессмысленно. Они и так выбиваются вон из сил, чтобы привезти все необходимое. Светлана Мамчур привезла фотографию погибшего Эдика. А потом пошла раздавать лекарства по койкам. В Мытищах находятся в основном инвалиды. Они собирают цветочки для похоронных венков. 95 копеек штука. Кто-то в цеху, а кто безногий, то полулежа на своей кровати. Сфотографировал койку героя. Она на втором ярусе и образцово застелена. Никто на нее не ложится.

- Хороший был парень.

- А сколько ему было?

- Не знаем. Дело ушло давно в архив. Да и когда 40 дней? Вопрос.

Погиб он героем неизвестно когда и неизвестно где. Перед смертью звонил и уточнял реквизиты своего Дома трудолюбия. Собирался перевести свои "боевые". И еще сказал, что завтра на штурм. И у него плохое предчувствие...

Мы повесили портрет в коридоре. Не было воинского салюта. Погиб всего-то бомж. Но погиб человек. Он хотел перед смертью, которую чуял, отправить свои сбережения в Дом трудолюбия, который сделал его человеком. Настоящим.