Заслуженная артистка РФ Ольга Янковская: Мне всегда надо что-то делать

Ольга Янковская - прима цыганского театра "Ромэн". Когда она поет, замолкают птицы. Ее голос - сильный, глубокий, полный огня, драмы и страсти.

В ее творческой жизни огня, драмы и страсти было немало. Отчасти потому что она от природы горяча и талантлива, отчасти - из-за своего звездного окружения, в котором были замечательные и знаменитые артисты.

Впрочем, сама она считает себя лишь послушным исполнителем воли Господа. Ей виднее!

"Я родилась в опилках"

Детство - это цирк. Мои родители - артисты цирка. Я родилась в опилках, на гастролях.

У меня три родных старших сестры, мы все рождались в цирке. Мой папа, Сергей Егорович Янковский, когда ему было лет 13-14, начинал работать в цирке со знаменитым клоуном Карандашом, с нашим дорогим Михаилом Николаевичем Румянцевым. Тетя Гитана, жена народного артиста Советского Союза Алексея Владимировича Баталова, тоже в то время работала в цирке. Тогда было знаменитое шоу "Амэро ма - мы цыгане". Мои родители с ним исколесили весь мир. Моя мама, кстати, родная сестра народного артиста СССР Николая Алексеевича Сличенко, тоже в цирке работала. Там они с папой и познакомились.

Маму звали Алла Алексеевна. Гала ее все называли, Галочка. Они же харьковские. Мы ездили очень много. Каждый месяц разные города. Мы, дети, так все и учились - в среднем раз в месяц меняли школу из-за постоянных переездов.

Счастье моего детства было соткано из любви.

Причем, из любви не только мамы и папы, а это и любовь Юрия Владимировича Никулина ко мне, любовь знаменитого клоуна дяди Миши Шуйдина. В гримерке я у них играла. Конфетами меня кормили. Так как я астматик, у меня потом аллергия появлялась, и мама ругалась на них. У них всегда гримерка была прямо около манежа. Конечно, я там много времени проводила.

Детство - это еще гаражи, где мы все время бегали, это животные в клетках. Нам, детям, запрещали подходить к клеткам, а мы, конечно, подходили. Счастье моего детства - это хулиганство в хорошем смысле слова. Мы хулиганили крепко. Бегали так, что я однажды упала на какую-то доску, а в этой доске был гвоздь. Я на него упала верхней губой. У меня до сих пор есть шрам от того гвоздя. Прямо с доской к маме в номер меня и привели. Вызвали скорую, врачи гвоздь убрали... Вот это мое детство.

В Москве я живу с 15 лет, с того же возраста в театр "Ромэн" пришла работать. 6 ноября 1985 года официально была принята в театр на работу.

Я астматик с двух лет, в детстве очень болявая была. Раньше же не было таких препаратов, как сейчас. На кислородных подушках, с собой мама с папой меня возили. Я задыхалась все время.

Почему пою с такими болячками?

Это Господь, честно я не знаю. Это только Иисус Христос, Господь наш. Другого ответа у меня нет. Знаете, я до сих пор учусь, учусь профессии, учусь жизни. И не устаю учиться.

"Зависть порождает ненависть"

Когда я приболеваю (не люблю говорить слово заболела, всегда говорю "приболела"), если несильно, то можно закапать носик лекарством и побежать дальше. А бывает, когда не приведи Господь. Я уже чувствую, что приболела, тогда антибиотики сразу.

У меня есть хороший пульмонолог в Москве. Я тут же ему звоню, он меня и с того света вытаскивал, все бывало...

Доктор порой говорит: "Оля, посиди дома…" Как я могу посидеть дома, там съемка, там еще что-то... Врач назначит антибиотики, скажет, что делать. И снова вперед. Так и живем.

Часто, когда выхожу на сцену, забываю, что есть регламент по времени. У меня иногда концерты идут два с половиной часа. Сцена, она же лечит. На ней ничего не болит. Все потом, все невидимые миру слезы за сценой.

Есть ли у меня руконеподаваемый человек?

Есть, руку не подам. Но если этот человек, пройдя со мной, условно, скажет "здравствуйте", я тоже скажу: здравствуйте.

Для меня неприемлемо хамство! Неприемлемо, когда человек заболевает "звездной болезнью". У меня сам организм это отторгает.

Я и зависть всегда чувствую кожей.

Я такую формулу для себя сделала: зависть порождает ненависть. А ненависть порождает месть. Зависть - это самое гадкое чувство, которое есть у человека.

Если ко мне заходит это чувство по отношению к кому-то, я сразу говорю: "Господи, пожалуйста, отведи от меня это чувство, чтобы я не завидовала никому. Хочу быть хорошей во имя Твое, Господи. Помоги мне, защити меня от этого чувства, будь со мной".

Помогает! Куда приятней радоваться за человека. Если это хорошо, я всегда скажу, что это хорошо.

Например, я должна была в Америку поехать на гастроли, а меня раз кто-то опередил. Я говорю: "Господи, пожалуйста, значит, ты меня от чего-то отвел. Убери от меня это чувство зависти". И меня отпускает, и мне легко.

"Дядя Коля Сличенко мой родненький и дорогой…"

Каким был мой Николай Сличенко? Мой родненький, мой дорогой человек.

Мог поругать за дело. И в то же время я всегда знала, что это такая стена, такая защита. Она невидимая была. Ругать меня было за что, я такая хулиганка по натуре. Хвалил редко. Но если уж похвалил, то это я понимала, что ой, как хорошо. Могла и расплакаться. Когда ругал, я не плакала.

Тридцать шесть лет я с ним бок о бок в театре была. День и ночь практически, репетиции, спектакли, поездки, гастроли. Я с ним начала в Кремле работать. Начинала с ним гастроли вне цирка, как актриса театра. Колонный зал Дома Союзов, и Кобзон, и Зыкина, и Шульженко. Я их всех видела. Я видела, как они общаются между собой, я видела, какие они достойные. Как они несут людям высокое, отдают себя целиком. Тогда же не было ни фонограмм, все душой и сердцем.

Я играла Грушеньку в театре, мне было 19 лет, когда Николай Алексеевич мне позволил ее играть. Все говорил: "Ой, ну, куда ей! Ну, ладно, текст она еще скажет. Но там же надо петь. Грушенька же и поет. Она же князя красотой и талантом удивила".

У нас шел чисто Лесковский текст. Николай Алексеевич ничего не поменял, интерпретацию свою не делал. Чистая классика. Я на всю жизнь это запомнила.

А от Николая Алексеевича я никогда не слышала, чтобы он ругался матом. Хотя это мой родной дядя. Ни дома, ни в театре, ни на гастролях. Мама моя, его родная сестра, матерщинница была. Но ей это так шло…

Цвет глаз у моей мамы был бирюзово-голубой, менялся от погоды, от настроения. Глаза раскосые, цвета неба, волосы светлей, чем у меня. Стать у нее была. Цирковая артистка. Четверо детей. Красавица!..

Дядя Коля, помню, ей из Италии привез два брючных костюма. Один бледно-розовый, другой черный. Такие брюки, и вот такой пиджак классический на поясе. Мама надевала брюки. Цыганкам же вообще не положено было тогда брюки надевать. Фигура у нее до последнего дня была потрясающей. Сто семьдесят семь сантиметров без каблуков. Все думали, что мама и дядя Коля близнецы. А у них полтора года разницы. А внешне одно лицо. Только мама с голубыми глазами и высокая. На полголовы она была выше дяди Коли.

Папа был музыкантом, акробатом, он писал партитуры для цирковых оркестров. У него было музыкальное образование шикарное. Замечательно на аккордеоне играл.

Повторюсь, у родителей четверо детей. Борщ надо сварить, котлеты надо сделать. Мама одной рукой чего-то варит, что-то делает, мешает что-то. А в другой руке у нее всегда была книга. Мама была такая начитанная, очень грамотная.

И если мама куда-то заходила с дядей Колей, кто бы ни был, все обращали внимание. Людмила Зыкина говорила: "Коля, какая у тебя сестра. Это же картина". Она когда заходила, на нее все смотрели как на картину. Все внимание только на мою маму. Она умела себя подать. От папы я никогда не услышала плохого слова, чтобы он на маму даже "дура" сказал.

У Николая Сличенко жена была азербайджанка по национальности, ее многие считали за цыганку. Она так органично приняла и впитала в себя цыганскую культуру.

У них была необыкновенная любовь. Ведь когда Николай Алексеевич пришел в театр, тетя Тамилла уже работала в театре. Она была замужем за сыном худрука. А привела ее в театр Ляля Черная. Она уже снялась в фильме "Дон Кихот". Шикарная она там, красавица. Ляля Черная ей сказала: "Ты у нас должна в театре работать…" Тоже Божье провидение. Тетя Тамилла пришла, просмотрелась, ее взяли.

И только в 1951 году дядя Коля пришел в театр. Они познакомились, полюбили друг друга невероятно. И она уже всю себя посвятила ему. А он всего себя посвятил театру.

"Голос - это звук души…"

Голос… Голос - это не только связки, это состояние души. Обязательно.

Чтобы сохранить голос, надо просить у Бога благословения. Не завидовать, если кого-то обидел - не бояться, не стесняться, подойти и сказать: "Извините, пожалуйста…"

Для меня никогда не трудно извиниться, если я неправа. У меня в этом плане эго вообще отсутствует. Я могу подойти и сказать: "Я была неправа, я вас обидела. Простите, пожалуйста".

Не таить зла. По возможности стараться делать какие-то хорошие вещи. Если можешь помочь, помоги. Если не можешь помочь, не помогай, но хотя бы зла не делай. И голос будет в порядке. Голос - это звук души.

Не так давно выступала с Александром Пашутиным, Михаилом Мамаевым, в госпитале имени Вишневского. Перед ранеными нашими бойцами, которые воюют на СВО. Там был один раненый цыганский парень, он сказал мне, когда выздоровеет, снова поедет на Донбасс.

Я ему говорю: "Как же горжусь, что мы с тобой одной национальности, ты воюешь за Россию". Он мне ответил: "Оля, а цыган там много воюет..". Мне было очень приятно слышать эти слова.

Я патриот своей страны, никогда об этом публично не говорила, вам первому говорю. По мере сил, помогаю нашим бойцам, и жителям Курской области, пострадавшим от оккупации и обстрелов.

По-другому быть не может.

Два брата моего отца воевали в Великую Отечественную войну. Дядя Коля погиб на фронте, а дядя Семен вернулся живым. Израненный весь был, но выжил. Всю жизнь проработал директором одной из Московских школ.

Его дочь Галя много лет работала врачом-офтальмологом в знаменитой клинике Федорова, стояла у истоков создания этого центра.

Я просто честно делаю свою работу. В жизни всегда была, есть и буду скромным человеком.

Люблю своих зрителей, которые приходят на мои спектакли и концерты. Люблю жизнь, люблю солнце, все, что создал Господь. Людей люблю.

Горжусь и дорожу тем, что для меня писали песни великие люди: Михаил Танич, Юрий Энтин, Руслан Горобец, Евгений Крылатов.

Я до сих пор пою их песни. Для меня это огромная честь. Михаила Танича и его супругу Лидию Николаевну Козлову тоже считаю своими учителями.

Они моя большая школа. Всегда были от них советы и понимание, что хорошо, а что не очень.

Есть люди, которые на вопрос, когда последний раз плакал, отвечают: не помню.

Это не про меня. Я мультики смотрю иногда, могу заплакать. И не потому, что я люблю плакать. Я не люблю плакать. Просто душа такая, чувствительная.

Не секрет, что в обществе существуют стереотипы по отношению к цыганам. Я стараюсь от этого абстрагироваться. Раньше ранило. Сейчас нет. В детстве один мальчишка попробовал меня обидеть, узнав, что я цыганка. Я ему палец сломала… Маму в школу вызывали. Лучше бы они ее не вызывали… (улыбается)

Цыганский язык я в принципе знаю, но на итальянском говорю лучше, чем на цыганском. В жизни по-цыгански практически не говорю, только на сцене, только пою на нем.

У нас в семье всегда говорили на русском языке. Наша семья вообще отличается от других цыган. И по образованию, и по духу, и по образу жизни. Так получилось.

Семья… Сегодня моя семья - это моя дочь, мои внучки, мой зять, мои сестры, одна из них живет в Париже уже больше 30 лет.

Она артистка, работала в театре "Ромэн". Окончила институт имени Гнесиных. Матрена Сергеевна проработала в театре какое-то время и уехала во Францию, вышла замуж за француза. Двое детей у них, внук. Мы с ней так близки, дня не можем прожить, чтобы не пообщаться. Старшая сестра Ромалия Сергеевна живет Москве, она тоже работала артисткой в нашем театре. Я их всех люблю одинаково. Просто Матрена Сергеевна, которая в Париже живет, мы с ней по духу ближе. Она добрячка невероятная. Она всем желает добра, радуется за всех.

"Жить помогает вера…"

Я очень благодарна своей семье за невероятную любовь. Семья научила меня очень важным вещам, которым я учу свою дочку и внучек, и зятя - честно делать свое дело, не считать себя лучше других людей. Это очень важно. Не считать, что ты самая лучшая, самая крутая, самая умная... Ни в коем случае. Нельзя считать себя лучше кого-то. Ты такой же человек, как и все.

С этим девизом я и живу. И так моя семья живет. Я так же дочку свою учу. Хотя я всегда говорю: "Да ты мое солнце..." Я никогда не говорю: "Ты моя красавица." Моя мама мне так не говорила никогда. Но я моей дочке и внучкам могу сказать: "Вы мои оладушки, вы мои сладкие, вы мои родимые..." Так я обращаюсь к ним.

Еще я не могу без работы, мне всегда надо что-то делать. Мне всегда надо быть нужной. Если у меня много выходных, я могу собрать вещи, позвонить знакомым: "Алла, есть у тебя какие-то свитера, кофты или что-то такое?" - "Есть!" "Давай там-то встретимся, бери пакет, я тоже собрала". И мы идем в Новоспасский монастырь, относим одежду нуждающимся людям. Мне всегда надо что-то делать.

Какая черта характера мне мешает?

Открытость. Часто сначала эмоции у меня, а потом мозги. А надо наоборот. А помогает мне жить вера в Бога.

Она мне с детства была привита. Но с годами стала крепче.

Вы не представляете, сколько Господь сотворил чудес в моей жизни! Господь же для всех творит чудеса. Я не набожная старушка, которая каждый день ходит в церковь, суеверная такая, которая соблюдает все обряды...

Нет, я этого не придерживаюсь ни в коем случае. Только вера в Господа. Никаких суеверий. И Господь для всех творит чудеса. Просто кто-то это замечает и благодарит Бога, а кто-то думает, что это так и должно быть. Ему должен Господь. А Господь не должен, ты своей верой должен доказывать. А вера и любовь к Господу - это и есть твое существование здесь в жизни. Отношение к людям, отношение к профессии...

Это моя жизнь, которой я живу каждый день. Как я встаю, как я вышла из подъезда, сказала ли я консьержке "здравствуйте", спросила ли я у нее, может быть вам что-то привезти или купить, или что-то вам нужно?.. Мне жалко, что она сидит целый день.

Это каждодневное твое отношение к жизни, твое существование здесь на земле. Это образ жизни.

Для меня самое главное, когда я знаю, что у моих детей все благополучно и хорошо - у моей дочки Лоры, у моей внучек Оливии и Соломеи, у моего зятя Золтона. У них хорошо и мне хорошо.

Еще очень хочется, чтобы не было войны, чтобы не было никакой пандемии, чтобы все были здоровы, всем хватало воды и еды...

На сегодняшний день я благодарю Бога за все, что я имею и в творчестве, и в жизни. Мне самое главное, чтобы было все хорошо у моих детей. Тогда я могу свободно заниматься своими делами. И, конечно, мне хочется женского счастья, ради которого на сегодняшний день я сознательно могла бы даже уйти из театра и посвятить себя человеку, которого я буду любить и который будет любить меня.

Я готова ради любимого человека все оставить, зная, что у моих детей все хорошо, и готовить оладушки по утрам, встречать его после спектакля с горячим ужином или вместе приходить и быстренько что-то такое делать... Для него жить, зная, что все хорошо у моих детей. Я так хочу.

Справка "РГ"

Ольга Янковская, заслуженная артистка России, ведущая актриса государственного музыкально-драматического театра "Ромэн". Родилась в семье цирковых артистов Аллы Сличенко и Сергея Янковского, на сцене выступает с 5 лет.

Снималась в фильмах "Веселые гастроли над Черным морем", "Бежать", "Цыганочка с выходом", "Розыгрыш".

Участник, организатор и ведущая фестиваля "Цыганское подворье". Любимый цветок Ольги - подсолнух, любимые актрисы - Софи Лорен и Нонна Мордюкова.