В Русском музее открылась выставка, посвященная 125-летию Юрия Васнецова

Юрия Васнецова знают и любят прежде всего как великолепного графика, иллюстратора детских книг, на которых выросло не одно поколение. В таком качестве он был представлен, например, год назад на выставке "Книжка с картинками" в Михайловском замке Русского музея. Нынешняя выставка Русского музея, на этот раз в корпусе Бенуа, к 125-летию художника, показывает его в не слишком привычном ракурсе: как живописца. Она маленькая, всего в один крошечный зал. Но эти двенадцать картин, в разные десятилетия написанные, а сейчас временно извлеченные из закрытого фонда, выстраиваются в "объемную" панораму.

Через маленькую экспозицию музею удалось рассказать о многом. О том, например, что художник впитал традиции вятской местности, где он родился и вырос. Очевидно влияние на него народной культуры - с ее игрушками, расписными подносами и прялками. Но когда Васнецов приехал из Вятки в Петроград, эти его интересы органично соединились с авангардом, который сам по себе родственен народной культуре, иконописи, лубку, фольклору.

"В Петрограде Васнецов оказался в гуще левых течений, - рассказала "Российской газете" Ольга Глушкова, старший научный сотрудник Русского музея и куратор выставки. - В Академии художеств наступила пора реформ, и каждый учил по-своему, отказавшись от классической системы обучения, принятой до революции. Художники, воспитанные в те реформаторские годы, так и не смогли встать на рельсы реалистического искусства, следующим поколениям они казались странными, с особым, не как у всех, сознанием. В Петрограде успех пришел не сразу. Ему пришлось даже заниматься ремонтом обуви, что он делал еще в Вятке. На Юрия Алексеевича оказали влияние Михаил Матюшин и, конечно, Владимир Лебедев. Последний, обладавший даром распознать в начинающем художнике его природную склонность, почувствовал в Васнецове сказочника. Отправляя его в мастерскую Казимира Малевича, Лебедев предостерег Юрия Алексеевича: Малевич, мол, учит хорошо, но если ему покориться, то можно как художнику пропасть. И добавил с иронией: "Но туда вам и дорога, если не устоите".

Работа, с которой лучше начинать осмотр, - это натюрморт конца 1920-х, который происходит как раз из мастерской Малевича. На светлом фоне кусок древесины, красный кирпич и фрагмент трубы: понятно, что перед нами прежде всего упражнение на чувство формы, на умение передать фактуру предметов и разместить их в пространстве холста. Из этой же мастерской и завершающая работа выставки, "Натюрморт с шахматной доской". К фанерной поверхности приклеен кусок обоев, прикреплена настоящая деревянная тросточка. То есть Васнецов предстает перед нами еще и как коллажист.

В портретах примерно того же периода - в "Рыбаке с семгой", в натюрмортах с рыбами и особенно в групповом портрете "Цыганки" - проступает уже индивидуальность художника. Вероятно, "ихтиологическая" тема не случайна, Васнецов ведь сын вятского священника, а образ рыбы исконно христианский. Особое внимание обращаешь на большую картину 1930-х "Дама с мышкой". Это этюд к многофигурному полотну, над которым Васнецов работал как аспирант Владимира Лебедева. Оно не было завершено, а изобразить на нем художник собирался поповскую попойку. Вроде бы надлежало обличить нравы ушедшей в прошлое "мракобесной" России, однако колористическое решение и закругленность форм выдают нежность автора к героине.

По словам Ольги Глушковой, "в период обострения борьбы с формализмом очень многие ленинградские художники окончательно ушли из живописи: кто-то в дизайн, кто-то на фарфоровый завод, а кто-то, как Юрий Васнецов, - в детскую книгу, и в этих отраслях художники преломляли свой авангардный опыт. Графика детской книги с ее вполне свободным визуальным языком как раз и позволяла это. Оказалось, что формы, ставшие невозможными для станковой живописи, в детской книге даже нужны".

Пусть васнецовских иллюстраций на выставке нет, но помня их, здесь можно убедиться в их родственности ленинградскому авангарду. Не случайно Васнецов так выразительно иллюстрировал Даниила Хармса.

Можно эффектно подытожить: что сейчас в Русском музее видишь разных Васнецовых одновременно, включая "главного", самого известного - Виктора Михайловича, большая выставка которого развернулась на первом этаже того же корпуса Бенуа. Но не менее важен и другой смысл.

Зал № 80, где сейчас разместили работы Юрия Алексеевича, "вправлен" в постоянную экспозицию Русского музея, и автор "Сороки-вороны" или "Кота-гурмана", известных многим с детства, оказался в соседстве с такими большими именами довоенного искусства, как Владимир Лебедев, наставник Васнецова, или Кузьма Петров-Водкин. Это вписывает героя маленькой выставки в мощный контекст. Это очень важно. Особенно если учесть, что в постоянной экспозиции нет ни одной работы Юрия Алексеевича.