Начало игры, или Метафизика примитивных стихов Виктора Слипенчука

Поэтическая игра в примитив, в наивность – есть метафизическая мера познания мира, тонущего в сложности… И вот Виктор Слипенчук, предлагая такой вариант игровой, примитивной поэзии, словно снижает чрезмерную серьёзность яви: она чревата… в том числе психологическими перегрузками, всем негативом, который сулит избыточная фиксация на проблемах, и в этом смысле "Примитивные стихи" Виктора Слипенчука могут обладать терапевтическим эффектом: Папа часто вещает о грыже – Как он с ней побывал в Париже. Это, знаете, просто драма – Грыжа очень капризная дама. Папа был пассажиром спецрейса, А соседом – врач с белым кейсом. Он сказал папе: "Ясно вижу, Вы везёте с собою грыжу". Папа не обратил внимания, Папа ждал с Парижем свидания. Как ребёнок, мечтал о визе, Чтоб приблизиться к Моне Лизе. Стих лёгок и ажурен, он пенится…, словно отрицая проблему, – нет! скорее карнавализируя её, если вспомнить Бахтина с его карнавальной теорией… В этом смысле подобная поэзия идёт от глубин значительного знания мироздания, космоса его, где всякая трагедия не слишком серьёзна, если посмотреть под таким примитивно-ироническом углом. Игра – идущая от ОБЭРИУТов, но Слипенчук творит её на новом уровне, ведь современность требует корректив, да и дар Слипенчука разнообразен: его хватает и для такой поэзии примитива, радостно-отчасти-детского наива. О, здесь запускается целый космос рифмованных повествований: Вова ходит нагишом, Он живёт за рубежом – Каждый день у моря, И не знает горя. Вовин папа дипломат, Тут таких, как он, отряд – Ничего не делают, По базарам бегают … Мы узнаем о жизни мальчика Вовы: мы узнаем о ней, детски-радостной, но показанной так, что мера вырастания, мерцающая за кадрами катренов, посулит изменения, о которых не догадывается мальчик, пребывая в своих измерениях. Измерениях поэзии, рядящейся в сказово-лубочные одежды… Вова с Митею – друзья, Ссориться друзьям нельзя. Вова с Митею – тандем, Он на загляденье всем. Если Вова ловит птичку – Митя в корм кладёт клубничку. Птичка песенку споёт И в ловушку попадёт. Если Вова ловит рыбку – Митя подготовит зыбку. И мечтая о своём – Убаюкают вдвоём. А вот и абсурд проступает–великолепная нелепица, пёстрая и яркая, будто сказочная жар-птица пролетела, уронив перо. Нечто от Хармса, препоясанного абсурдом, блеснёт… Но, разумеется, только в той мере, в какой предшественники и должны влиять на потомков… Абсурд, через окуляры которого вдруг, неожиданно даётся взгляд на мир, вполне помогает примириться с трудностями его, а дети – это, ведь, маленькие взрослые. Подобно тому, как взрослые – просто выросшие дети. Круг замыкается, но стихи Виктора Слипенчука, разрывая его, плотно и прекрасно раскрываются в мир, сияя гранями строк. Тут же и гимн дружбе возникает: детство и дружба, как обороты одной, счастьем отчеканенной медали, как великолепие старта, обещающего непременно продолжение в мире, где абсурд будет посерьёзнее, увы. Вот и драма, обрисованная в анекдотических тонах, но снова – примитив в благородном звучании анекдота, уходящего в народ, анекдота, тонко анализирующего и… положение дел в определённой отрасли в целом, в данном случае – медицине, – кто ж не поругивал оную? Тётя Мотя врачу нагрубила, Даже можно сказать – избила! Кулаком, с размаху – по роже! Предлагал разделить с ней ложе. Тут, конечно, нужна была розга – А теперь – сотрясение мозга. Это что же такое творится – Вся страна, как большая больница! Заведётся однаобразина. А страдает вся медицина. Наши лучшие чудо-врачи Нас обследуют, как палачи. Искрятся поэтические истории, исполненные Слипенчуком, перекипают задором, волнуют и запоминаются… Богатство тем значительно: ведь через призмы якобы примитива можно истолковать каждый уголок и коридор нашей действительности, всякие взаимоотношения, любые повороты событий, и вспыхивает, переливаясь эмоциями, очередное стихотворение: Мама папу заревновала – Сущность папину вскрыть обещала. Сущность папина просто ничтожна – С ним совместная жизнь невозможна. Ну, нашёл бы действительно что-то, Нет же, тварь – страшней бегемота! И к тому же взял себе моду – По театрам возить Квазимоду. Мама этого так не оставит И рога ему тоже наставит. Вот тогда он вспомнит о маме, Как самец с золотыми рогами. Игра в примитив имеет огромное значение: исполненная на таком уровне, который предлагает Виктор Слипенчук, она и значительно расширяет поэтические поля современности, и… просто радует читательскую душу. Виктор Слипенчук словно деконструирует современность, чтобы собрать подобно игре в кубики нечто более достойное и удобоваримое. Игра закончена? Нет, она только начинается...