В "Новом Иерусалиме" открылась выставка о русском Монпарнасе

Уездный городок Таруса с населением в 2000 жителей в начале прошлого века стал русским Монпарнасом и родиной муз. Как это случилось, можно узнать на новой выставке "Культурный полюс. Таруса" - в подмосковном музее "Новый Иерусалим".

Моду на Тарусу завел Василий Поленов, купивший на берегу Оки землю и построивший себе усадьбу "Борок". Место это он открыл совершенно случайно - проплывая мимо по реке с учеником Константином Коровиным. На противоположном от Поленова берегу, на даче в "Песочном", поселились Цветаевы. В XX веке от той усадьбы ничего не останется, кроме танцплощадки, на которую в шестидесятые ходили художники Анатолий Зверев и Эдуард Штейнберг.

Современный художник Сергей Пилипенко воспевает Тарусу в необычных деревянных скульптурах. Фото: Сергей Куксин

Почти 120 лет Таруса была одновременно и магнит, и эпицентр искусства, и родник для вдохновения художников, писателей, творцов. Подробно об этом рассказывают открывающие выставку "документальные окна" - подлинные деревянные наличники, снятые с тарусских домов, в рамы которых вписаны фото, документы и истории старых и новых "насельников" Тарусы.

"Документальные окна" рассказывают историю "насельников" Тарусы. Фото: Сергей Куксин/РГ

В пространстве "Культурного полюса" соединили совершенно разных художников. Более 100 работ: от очаровательного крошечного пейзажа Василия Поленова "Ранний снег" до больших мозаичных панно итальянского художника Марко Бравуры.

Василий Поленов - первый и самый знаменитый тарусянин. Фото: Сергей Куксин/РГ

Как же сюда попал мозаичист из итальянской Равенны? Бравура оказался "тарусянином" не по рождению, а добровольно. Для Марко это теперь - вторая родина. Полтора десятка лет он творит здесь в арт-резиденции "Дом Литераторов".

"Наутилус" от итальянского мозаичиста Марко Бравуры, живущего в Тарусе почти 15 лет. Фото: Сергей Куксин/РГ

На выставке его пугающая своей реалистичностью белоснежная инсталляция "Лампедуза" посвящена знаменитому крушению парома с мигрантами в 2013 году у берегов одноименного острова. Это монохромный рельеф, где из-под толщи мозаики проступают подлинные предметы одежды, обувь, бутылки и детские пупсы, некогда принадлежавшие несчастным переселенцам, а теперь безмолвно дрейфующие на поверхности воды.

Страшное напоминание о трагедии в море - инсталляция Марко Бравуры "Лампедуза". Фото: Сергей Куксин/РГ

По соседству - его же "Утопия", мозаика утонувших иллюзий, сложенная из десятков мелких и крупных ракушек. Как объясняет автор, зная число погибших в водах Средиземноморья, никто не стал бы смотреть на море с прежним восторгом.

"Утопия" Марко Бравуры сложена из десятков ракушек. Фото: Сергей Куксин/РГ

Но не все у "тарусян" мрачно. В работах современной художницы Елены Утенковой будто оживает Серебряный век. Ее почти прозрачная пастель "С мамой" из цикла "Когда папа был маленький" - как мостик к Цветаевым, к сестрам Марине и Анастасии, тепло вспоминавшим свое тарусское детство.

"Старые липы в цвету,К взрослому миру презреньеИ на жаровне вареньеВ старом саду…Детство верни нам, верниВсе разноцветные бусы, -Маленькой, мирной Тарусы",

- говорила стихами Марина Ивановна. "Полноценнее, счастливее детства, чем наше в Тарусе, я не знаю и не могу вообразить", - добавляла прозой Анастасия Ивановна.

Легкие почти акварельные работы Елены Утенковой продолжают традиции Серебряного века. Фото: Сергей Куксин/РГ

Впервые в "Новом Иерусалиме" представлено такое множество работ ученика Василия Сурикова, "мирискусника" Василия Шитикова. Выпускник юнкерского училища когда-то сблизился с Константином Юоном и Василием Поленовым. В Тарусе женился на дочке аптекаря, и с 1917-го по 1925 год жил там постоянно, работая учителем рисования в местной школе. Его тонкие поэтические акварели в приглушенных тонах - "Пейзаж с водоемом", "Дом Веры Вульф в Тарусе" и натюрморт "Цветы" - не увидишь нигде, кроме фондов "Нового Иерусалима".

Василий Шитиков, редкий гость выставок, - в "Новом Иерусалиме" с "Пейзажем с водоемом". Фото: Сергей Куксин/РГ

Александру Подколзину повезло с учителями: на первых курсах Суриковского Художественного института он учился у именитых живописцев Ивана Чекмазова и его жены Веры Фаворской, а те были учениками таких мастеров как Фальк и Куприн. Потом Подколзин подолгу жил в Доме творчества в Тарусе, искал "свою" натуру и нашел ее в скромной природе среднерусской полосы. Его лирические работы - "Пейзаж с Луной", "Почевский лес", "Окские дали. Март" - в 1960-е казались настоящим вызовом любому шумному официозному искусству.

Работы Елена Утенковой - мостик к сестрам Цветаевым, тепло вспоминавшим тарусское детство

В советское время Таруса стала тем самым пресловутым "101-м километром", куда отправляли из столицы и асоциальных элементов, и отмотавших сроки "политических". Так поэт Аркадий Штейнберг, осужденный некогда по ложному доносу, очутился в Тарусе. И сына Эдуарда родители привезли с собой в Тарусу, когда ему был месяц от роду. Творчество Штейнберга-младшего развивалось в диалоге с Казимиром Малевичем, чей "Черный квадрат" он считал эталоном в искусстве - символом богооставленности. Из своих картин он полностью вычеркнул предметность: таким стал его последний гуашный цикл 2011 года, представленный в "Новом Иерусалиме". Это чистая метагеометрия, где доминируют только земля, небо и крест.

Художник Борис Свешников тоже жил в Тарусе, отсидев по обвинению в каком-то заговоре. Свешников был не похож ни на кого - стоял отдельно от всех представителей андеграунда. Иллюстратор Гофмана и Андерсена, пейзажист, чьи меланхолические, порой гротескные работы многоцветны и колоритны, как мозаика. И тут же акварель "На Оке. Таруса" - тихий пейзаж, далекий от кафкианских черно-белых экспериментов художника.

Два полюса в Тарусе - люди и природа. И между полюсами ищут равновесия художники.