«Плоггинг — это про заботу»: основательница движения в России Ольга Пугач

«Экосфера» уже писала о плоггинге — забеге, совмещенном со сбором мусора, экологической активности, которая становится все более популярной не только в Москве и Санкт-Петербурге, но и в регионах. Сегодня нам удалось поговорить с человеком, принесшим плоггинг в Россию — Ольгой Пугач. Ольга рассказала, как организовывала самый первый забег, как на плоггинг реагируют администрации парков и районов, что для развития движения делает бизнес и какие изменения в развитие плоггинга внесла пандемия коронавируса.

Э: Как вы узнали о плоггинге? Как возникла идея самой организовать такой забег?

ОП: В феврале 2018 года Осип Тунинский из ГПБУ «Мосприрода» — организации, которая следит за соблюдением природоохранного законодательства в Москве — отправил мне ссылку на видео. В ролике жизнерадостные шведы бежали по городу и собирали мусор. «А что если у нас попробовать что-то такое?», — предложил Осип Лионович. «А давайте!» — ответила я.

Я тогда работала во дворце творчества детей и молодежи имени А.П. Гайдара. На базе дворца творчества постоянно проходили разнообразные туристские игры, квесты, олимпиады. Мы постоянно общались с префектурой округа и управой района, дружили с местными жителями. То есть были и административные, и информационные, и кадровые ресурсы для организации мероприятия и — наверно, это самое главное — не было страха перед чем-то новым.

Первый плоггинг-забег в Москве. Апрель 2018. Фото: Виктор Одинцов

Э: Сложно было заинтересовать людей этой идеей? Как городские власти на такую акцию отреагировали?

ОП: Все относились с интересом. Я поделилась идеей со знакомыми бегунами из местного бегового клуба Wake and Run — идея пришлась им по вкусу, они предложили свою помощь в проведении забега. Пообщалась с подростками, занимающимися во дворце творчества, и их родителями — они тоже сказали, что это нужное дело, и они не против поучаствовать. Мотивы были разные: для бегунов это была возможность попробовать новую беговую активность, жители района хотели сделать парк и сквер чище и безопаснее, а некоторые участники оказались бегающими экологами-любителями. В конце февраля — начале марта 2018 года мы с Мосприродой написали письмо о проведении мероприятия в префектуру округа. Договорились между собой, кто поставляет к мероприятию мешки и перчатки для сбора мусора, кто занимается продвижением и регистрацией на забег. Префектура нам все согласовала. Для инстанций слово «плоггинг» было новым, но мы очень подробно объяснили, что это такое, что мы будем делать, дали схему дистанции. Это убедило власти.

Э: А бизнес? Предлагали какую-то поддержку?

ОП: Сначала бизнес нам не помогал, но мы и не обращались за поддержкой. У нас было все необходимое: мешки и перчатки для сбора мусора предоставила Мосприрода, информационной поддержкой занималась я, беговой клуб Wake and Run и активисты движения parkrun работали «сарафанным радио». В принципе, бизнес неохотно поддерживает новые начинания: непонятно, насколько это будет популярно, в каком свете будет показан бренд. Первое предложение поддержки поступило ко мне летом 2019 года, когда уже было понятно, что это серьезная и медийная история. Второе предложение пришло в начале 2020 года от бренда The North Face. Теперь он партнер проекта, одевает участников забегов в удобные и технологичные вещи, распространяет информацию о плоггинге. У бренда сильная экологическая повестка, у «Культурного плоггинга» — лояльные участники, умение работать с городскими и муниципальными властями и СМИ. Мы нашли друг друга в очень удачный момент.

Э: Насколько регулярно вы сейчас устраиваете плоггинг-забеги? Есть ли ощущение, что интерес у плоггингу увеличивается?

ОП: Да, ощущение есть, и судя по тому, как растет число публикаций с хэштегами #плоггинг и #plogging, мне это не кажется. В 2019 году я проводила плоггинги один раз в квартал: в апреле, июле и октябре. После каждого забега участники спрашивали, когда собираемся и бежим в следующий раз. В 2020 году я планировала запустить серию забегов «Культурный плоггинг». Забеги должны были проходить раз в месяц, с апреля по октябрь, а их трассы должны были соединить музеи-заповедники и самые известные городские парки. Пандемия не дала этого сделать, проект перенесли на 2021 год. Пока мы копим силы, делимся информацией о плоггинге и занимаемся им в одиночку или малыми группами.

Э: В России плоггинг-движение распространилось уже во многих городах. Поддерживаете с ними связь? Или больше на Москве сосредоточены?

ОП: Да, конечно, я слежу за успехами организаторов всех плоггингов в России! С некоторыми знакомы лично, на некоторых подписана в инстаграме. Очень активны Москва, Санкт-Петербург, есть несколько классных инициатив в Костроме и в маленьких городках. Постоянно на связи с основателем плоггинга, шведом Эриком Альстрёмом и его детищем Plogga, он мне здорово помог информацией при подготовке к первому плоггингу. Но все-таки в первую очередь меня интересует плоггинг в Москве и мероприятия, где я выступаю организатором: каждое из них требует серьезной «бумажной» работы.

Э: Сколько обычно человек приходит на забег? Сколько мусора удается собрать? Есть ли какой-то критерий — «это берем, а это не берем»? Или вы все стараетесь собрать?

ОП: На «культурные плоггинги» обычно приходит от двенадцати до тридцати человек. Обычно мы собираем по 3-5 мешков мусора на человека. На трассе забега заранее предусматриваем места, где можно будет устроить «пункт сброса» полных мешков — договариваюсь о них со службой содержания территории того места, где мы будем бегать, и они вывозят этот мусор по графику. За 2019 год собрали около 200 мешков и примерно 100 пластиковых бутылок, пригодных для переработки. Критерий сбора — безопасность. Я не рекомендую участникам трогать стекло, потому что им можно порезать мешок, одежду и себя, и прошу оставлять на месте шприцы, иглы и перевязочный материал. Мы отмечаем место такой находки палочкой с бумажным платком или сигнальной лентой, а после плоггинга я сообщаю о ней балансодержателю территории. Дальше они сами решают, как утилизировать находку: самостоятельно или вызывать УВД и показывать полиции проблемное место. Наверно, везде есть своя специфика опасного мусора. Например, героини вот этого ролика о плоггинге на BuzzFeed не советуют трогать бутылки с подозрительным содержимым:

Э: Где обычно бегаете — в парке? Или есть другие варианты?

ОП: Сейчас я работаю в музее-заповеднике «Царицыно». Заповедник берет на себя материальное обеспечение забегов: коллеги передают мне мешки и перчатки для сбора мусора, я раздаю их участникам на брифинге перед стартом. Поэтому да, чаще всего я как сотрудница «Царицына» провожу плоггинги на территории музея-заповедника. Но не там, где больше всего посетителей, подстриженная травка и дворцы с фонтаном, а на удаленной территории вокруг Нижнего Царицынского пруда, рядом с железной дорогой и местами для шашлыков. Другие варианты есть: в октябре мы пробежали от музея-заповедника «Кузьминки-Люблино» до «Царицына» — 20 км по паркам и улицам. С беговыми приятелями можем неофициально «поплоггать» в ближайших районах. Вариантов много, было бы желание.

Э: Сортируется ли мусор во время или после такого забега?

ОП: То, что мы обычно находим во время плоггингов, пролежало на земле довольно долго или уже было выброшено в таком виде, что не подлежит переработке. Поэтому пока мы ограничиваемся пластиком — выделяем человека, который собирает в свой мешок пластиковые бутылки, и после финиша сбрасываем их в специальный контейнер у метро. Но на забегах «Культурного плоггинга» в будущем году мы попробуем собирать отходы раздельно, как нас научит проект «Собиратор». Он тоже стал нашим партнером и обещал читать лекции о правилах сортировки отходов и экологической сознательности.

Плоггинг в Царицино. Октябрь 2020. Фото: Светлана Дмитриева

Э: Насколько вас в целом интересует тема экологии? Помните ли вы, когда стали интересоваться экологическими проблемами?

ОП: С 20 лет я хожу в походы, в 27 лет впервые побывала в Гималаях. Всегда поражало то, как высоко и далеко способен забраться человек, чтобы оставить там свой мусор. В 21 год я общалась с представителями разных субкультур для статьи в студенческую газету. Одной из интервьюируемых была активистка из организации PETA — тогда была целая серия скандалов с порчей дорогих меховых шуб. Я была удивлена здравостью суждений этой девушки: она не была фанатиком, не обливала светских дам в мехах краской, а говорила на языке цифр — сколько животных выращивают и убивают для шуб, сколько пластика средний город может произвести за год… Материал потом стал лауреатом премии «Хрустальная стрела». А я крепко задумалась, что могу сделать сама.

Э: Какие экологические проблемы помимо мусора волнуют вас больше всего?

ОП: Проблема «одноразовых вещей». «Быстрая мода» рождает вещи низкого качества, которые люди носят один сезон и выбрасывают. Проблема идет рука об руку с перепроизводством. Мне интересна тема многократного использования материалов и одежды. Здорово, что спортивные бренды формата The North Face, компании типа Timberland очень серьезно относятся к переработке старых вещей.

Э: Как вы в повседневной жизни заботитесь об окружающей среде?

ОП: Хожу в магазин со своей сумкой-шоппером или рюкзаком, стараюсь купить все самое нужное один раз в месяц в мелкооптовом магазине. Собираю и выбрасываю отдельно пластик и бумагу. Еще мы с мужем регулярно проводим ревизию шкафов и передаем ненужную одежду на благотворительные цели или в переработку. Открытие этого года — пригодиться могут даже вещи в самом печальном состоянии. Некоторые пункты сортировки передают их питомникам, а там их либо используют как утеплитель, либо отдают животным — играть с ними, спать на них.

Э: И, наконец, последний вопрос. Если бы вас попросили в пяти словах объяснить человеку, который ничего не знает про плоггинг, почему ему стоит попробовать «плоггать», что бы вы ему сказали?

ОП: Потому что это про заботу.