"Три сестры": надежда по-татарски

Театральные постановки Татарстана: смотрим дома. Часть 70-я

Смотрим "Трех сестер" Камаловского театра в постановке Фарида Бикчантаева 2006 года. Это его вторая попытка поработать с чеховским материалом, после "Чайки" в 90-х. Историю Прозоровых критики определяют как знаковую для главного режиссера, который в русском, европейском тексте может увидеть свое, родное. Спектакль шел шесть сезонов.

Редкий автор в Татарстане

Чехова нечасто ставят на татарском. К примеру, в 1907 году один из зачинателей национального театра Ильясбек Кудашев-Ашказарский ставил с труппой в Оренбурге водевиль "Предложение", а приезжая на гастроли в Казань, в саду "Аркадия" (что в районе современного Борисково) показывал миниатюры по его рассказам. Сразу после революции на сцене появились "Вишневый сад", а в 1946-м — несколько водевилей.

По сути, показанный в 1995 году выпускной спектакль студентов института искусств и культуры был не просто первой пробой сыграть именно "Акчарлак" (то есть "Чайку"). А первой постановкой Чехова в татарском театре за последние 50 лет. Ученики Бикчантаева с того курса до сих пор играют в театре.

Спектакль тогда показали в малом зале, и он попал в тройку лучших на московском фестивале "Подиум". Бикчантаев тогда поставил задачу актерам героев показывать, а не играть, то есть — сохранять дистанцию. А также — играть некоторые сцены несколько раз по-разному. По сути, тогда Бикчантаев признался в любви к Брехту, отодвинув систему Станиславского. После спектакль съездил на Международный фестиваль молодежных театров в Германии.

До "Трех сестер" Бикчантаев вместе с будущим главрежем Атнинского театра и своим учеником Рамилем Фазлиевым ставил комедию по пьесе Туфана Миннуллина "Галиябану, сылуым иркәм" ("Ненаглядная моя"). В нем драматург также работал постмодернистскими методами, взяв классическую пьесу Мирхайдара Файзи, которую смотрят признанные мэтры сцены, а потом пытаются заново сыграть роли Галиябану и Халиля.

После он поставил комедию "GO! Баламишкин" Флорида Булякова. Одна из сестер, Лейсан Рахимова, играла там девушку, которая мечтает попасть на "Евровидение".

В ожидании

Олег Лоевский в "Петербургском театральном журнале" говорил: "Для меня его спектакль "Три сестры", который не пользовался большим успехом в Татарстане, был очень важен, Чехов был прочитан через призму устоев, и это был абсолютно татарский Чехов (в нем была семья как основа, были старшие и младшие, жесткая связь между ними, понятия, которые несла нянька) — и одновременно он был абсолютно европейский. И этот спектакль, на мой взгляд, сделал того Фарида, который есть сейчас..."

Итак, в далеком городе, в котором самое важное — это военный гарнизон, живут Ольга (Алсу Каюмова), Маша (Люция Хамитова) и Ирина (Лейсан Рахимова) Прозоровы. Год назад у них умер отец, генерал. Маша замужем за учителем Кулыгиным (Минвали Габдуллин) и несчастна. В нее влюбляется прибывший в город Вершинин (Ильдар Хайруллин). Он тоже несчастен. У младшей Маши — два кавалера, два соперника, Соленый (Радик Бариев) и Тузенбах (Искандер Хайруллин).А еще есть брат сестер, Андрей (Рамиль Вазиев), великолепный в своей бесконечной растерянности, который скоро женится на Наташе (Миляуша Шайхутдинова), которая старательно добавит в эту тоску немало дурного вкуса. Многие критики отмечали, что образ Наташи, превращающейся из наивной провинциалки в напористую мещанку во многом делал постановку новой.

"Трех сестер" Бикчантаев готовил со сценографом Таном Еникеевым. Вместе они работали и над "Чайкой", а также, например, над "Осенью" Гаяза Исхаки в уфимском "Нуре". Авторы спектакля постарались передать всю поэтичность чеховского текста. Художник спектакля минимальными средства обозначил пространство полупустого, несчастливого дома, в котором все еще живет надежда на счастливую жизнь. Причем реквизит закупался в антикварном магазине.

Многие детали декораций и мебели, как рассказывал Еникеев искусствоведу Раузе Султановой, были взяты из спектакля по одной из пьес Островского, а намеренно серые костюмы шили в ателье для военных.

Основное пространство — это квадрат, напоминающий останки некоего святого места, на что указывает и акцент на звуках колокола, и невинный образ Ирины в начале, и люстра, которая превращается из источника света в веревку, за которую цепляется потерявшая еще одну надежду Маша.

Вещи здесь — как метафоры. Скрипка Андрея. Детская коляска Софочки. Самовар, подарок доктора Чебутыкина (Равиль Шарафеев), который, как известно, ни дня не работал, а читает только газеты. Воздушный шар в руках Ирины… И все они будут счастливы, будут работать... Наверное.