Евгений Марчелли: У театра Моссовета начинается вторая молодость

Как получилось так, что совпали творческий и зрительский успех в спектакле «Бременские музыканты»? Какие премьеры в театре Моссовета готовятся к показу в ближайшие месяцы? Как меняется публика, кто сегодня приходит на спектакли? Об особой ответственности работы в театре в Москве и о том, что вызывает в этой работе наибольшую гордость, в программе «Культ личности» на телеканале «МИР 24» рассказал художественный руководитель театра Моссовета Евгений Марчелли.

Театру Моссовета сто лет, с чем он вступает в свое второе столетие? Как вы для себя это определяете?

- У меня ощущение, что театр вступает во вторую молодость. Может быть, это обманчивое ощущение, но в прошлом году мы себя так позиционировали. Ни у кого в театре не сложилось ощущение, что он стал взрослым, серьезным, древним, и что это очень большая дата. Наоборот, нам всем, и в том числе мне, кажется, что это только начало. Во второе столетие мы вступаем с ощущением второй молодости – пожалуй, самого интересного периода в жизни любого человека, и театра тоже.

Вам, наверное, после Первого русского театра, где возраст был куда более серьезный, даже не особо страшно?

- Да, хотя, как сказать, страшно всегда. Ощущение ответственности здесь совершенно другое. Все-таки это Москва, столица, – театральная столица мира, мне кажется. Конечно, работать в таком городе, да еще и в таком театре, – с особенной историй, с артистами, которых все знают, любят, – это, конечно, ответственность. Все равно страшно, независимо от того, какой у меня был до этого опыт.

Раньше театр Моссовета – это Ростислав Плятт, Фаина Раневская, Любовь Орлова, – великие актеры, особенно в смысле сложных характеров. Сегодня в труппе театра Моссовета тоже непростые артисты. Кем и чем вы сегодня гордитесь?

- Во-первых, я горжусь тем, что мне удалось за эти три года почувствовать себя нужным и полезным в этом театре. Это самая большая внутренняя гордость этой позицией. Я поработал с огромным количеством артистов театра Моссовета и признаюсь, что это доставило мне, кроме волнения и ответственности, еще и огромное удовольствие. Это и работа с Ольгой Остроумовой, работа с Мирочкой Кнушевицкой, с артистами, которые являются, пожалуй, самыми значимыми фигурами этого театра. Это и артисты среднего возраста, и фантастическая молодежь. Конечно, я горжусь работой с такими артистами.

Последняя только вышедшая премьера – это музыкальный спектакль «Бременские музыканты». Вы сами довольны или нет? Этот спектакль для детей или для семейного просмотра, с учетом того, что на этой истории, этом мультфильме и пластинке выросло, наверное, уже три поколения?

- Когда мы приступали к этой работе, мне казалось, что это будет работа для детей, будем адресно обращаться к ним, построим легкую историю, получим определенное удовольствие в работе, и это будет легко сделать. Но в результате мы зашли на очень серьезный уровень. Потому что пригласили руководителем музыкальной части спектакля Марию Галлиардт, и она вывела всю музыкальную культуру театра на очень высокий уровень. Она пригласила серьезный оркестр.

Спектакль с оркестром?

- Да, с живым оркестром. Все лето она занималась с артистами – это и ансамблевое, и сольное исполнение. Оказалось, что она так подняла планку, что дальше мне пришлось доводить под нее все остальное. Подстраивать, чтобы во всем было определенное качество и ориентация уже не только на детскую аудиторию. Хотелось, чтобы это была работа для семейного просмотра, которую бы смотрели и взрослые, которые тоже выросли на этих мелодиях.

Я сам смотрю каждый спектакль и получаю колоссальное удовольствие от работы артистов, а их на сцене около 30 человек, и еще 20 человек оркестра, – в общем, около 50 человек на сцене. Это очень радостно, это работа, которая, помимо колоссального количества труда и волнения, доставила мне еще и огромное удовольствие.

Как вы определяете успех? Это количество аплодисментов, цветы? Что дает ощущение успеха помимо того, что я сам испытываю удовольствие? Важно же, чтобы и зрителям нравилось? Зрители идут, билеты раскуплены, – а что для вас показатель зрительского успеха?

- Есть разные степени оценки успеха. Есть успех зрительский – это касса, это радости, которые получают зрители от спектакля. Есть успех творческий, имеющий отношение к искусству, когда ты сам точно понимаешь, насколько тебе удалось приблизиться, удалось создать живое, интересное, или не до конца удалось. Мне кажется, в этой работе они совпали.

У меня есть ощущение, что мы приблизились к чему-то очень серьезному. Наряду с легкой фабульной историей там лежит очень глубокая философская история радости жизни, – этого сложно добиться. Я вижу, что артисты, не кривляясь, получают колоссальное удовольствие, и это дает мне право рассуждать, что есть некоторый успех внутри этой работы. Дальше уже зрительский успех – это показатель продаваемости спектакля и его востребованности.

Позволяет ли вам просчитать успех опыт работы в профессии, в разных театрах? Вы можете заранее, уже зная артистов, имея перед глазами и понимая, каким будет ваше решение, примерно представляя, кто придет, сказать, что процентов на 95 в успехе уверены?

- Скорее, нет. Наоборот, весь мой опыт говорит о том, что иногда собираются все слагаемые успеха, то есть хорошая пьеса, один из самых интересных приглашенных режиссеров, занята основная часть мощных артистов, но успеха не случается. Это такая вещь, которую каждый раз не просчитать.

Публика театра Моссовета меняется или нет? Кто сегодня стал приходить из новой аудитории в зал театра?

- Мне кажется, меняется, или, может быть, мне хочется так думать. Но перед вечерними спектаклями я выхожу в фойе и просто смотрю, бросаю общий взгляд на зрителя и в зале, перед самым началом. Мне кажется, что публика меняется. Во-первых, немножко молодеет, что, мне кажется, уже говорит о том, что в театр пошла молодежь. Раньше ходили респектабельные зрители очень взрослого возраста, а сейчас появляется молодежь, на новых спектаклях появляются другие лица. Это не просто умиротворенные люди, которые приходят в театр отдохнуть и получить удовольствие, а это пытливые, лукавые взоры, люди, которые приходят с внутренним желанием, провокационным удивлением.

Я так понимаю, что ближайшей премьерой будет спектакль Андрея Кончаловского?

- Да, это будет практически с нуля сделанная работа, потому что состав полностью изменен. Это «Чайка» Чехова, и он надеется в феврале выпустить эту работу. Сейчас у нас выходит «Пиковая дама» с Валентиной Талызиной, которую ставит Игорь Яцко, и в феврале следующая премьера – «Чайка».

А вы что ставите?

- Я взял «Тартюфа» Мольера.

В каком переводе?

- Тут самое интересное. Я очень старался прочитать все переводы. Не знаю, сумел ли все, но пять прочитал. Среди них мне попался перевод XIX века, написанный в прозе.

Это будет прозаический спектакль?

- Да, текст будет прозой. Мне он кажется наиболее точным, потому что в нем меньше пафосной поэзии, но очень плотная психологическая история. Мне хочется попробовать сделать очень насыщенный психологический спектакль.

Вы каким-то образом его актуализируете?

- Только с точки зрения содержания. Форму подачи пока мы ищем, это не будет вульгарным осовремениванием. Это будет история, несколько растянутая в пространстве и времени, она не будет относиться к какому-то конкретному времени. Это будет типичная история между мужчиной и женщиной, история про любовь.