Труд заключенных пользуется огромным спросом у российского бизнеса — так работодатели борются с дефицитом кадров. По данным Федеральной службы исполнения наказаний (ФСИН) России, к принудительным работам уже привлечены более 23,7 тысячи заключенных. В ведомстве такую практику назвали «эффективным способом пополнения трудовых ресурсов». Между тем принудительные работы — новая для России мера наказания, при ее активном применении неизбежно возникают проблемы и сложности, которые вызывают у экспертов тревогу. Как осужденные становятся важным элементом российской экономики, чем они интересны бизнесу и почему их зарплаты порой оказываются выше, чем у их надзирателей, разбирался корреспондент «Ленты.ру» Игорь Надеждин, посетивший один из исправительных центров в Мордовии.

В 2018 году 21-летний Вадим Цыганов был приговорен к семи годам колонии строгого режима за торговлю наркотиками. Полгода СИЗО, потом четыре года строгого режима — и в 2022-м за хорошее поведение его перевели на принудительные работы. Уже год работает электромехаником, он единственный судимый в своей бригаде.

«Здесь намного лучше, чем в колонии, — работаешь с обычными людьми, в обычном режиме, получаешь такую же зарплату. И не получится, что выйдешь из колонии — и как дикий ходишь», — говорит Цыганов. Его ставка — 45 тысяч рублей, после всех удержаний у него остается около 30 — больше, чем он мог бы получать на производстве в колонии.

***

Принудительные работы — это прямое следствие гуманизации российского уголовного законодательства. Их суть проста: осужденный за нетяжкие преступления живет в общежитии и ежедневно ходит на работу — но не на ту, на которую хочет, а на ту, которую определило ему государство.

Распорядок жизни осужденных к принудительным работам разработан учеными: подъем — в 6 утра, зарядка, завтрак и рабочее время с 08:30 до 17:30. Предусмотрен и перерыв на обед — как в столовой предприятия, так и на кухне исправительного центра. А затем наступает личное время осужденных, которое длится до отбоя в 22:00.

В общежитии для осужденных есть кухни, где они сами готовят себе еду, купленную в местных магазинах, душевые со свободным режимом посещения, постирочные, а также комнаты отдыха и телевизоры. В свободное время обитатели общежития могут сходить в кино и погулять в парке — нужно лишь записаться в специальный журнал.

Их задача — к 21:30 вернуться в свою комнату, оставаться там до подъема, а также не употреблять спиртное и наркотики — за этим строго следят. Свидания осужденных практически не ограничены — родные могут приезжать к ним в любое удобное время. Если близкие арендуют жилье неподалеку, осужденный может ходить к ним в гости — достаточно накануне написать заявление и не иметь нарушений.

Строгого режима охраны нет: о том, что это место содержания осужденных, напоминает только инспектор ФСИН на входе, досматривающий посетителей на предмет запрещенных вещей, а также камеры видеонаблюдения.

Сегодня один из самых современных участков по исполнению принудительного наказания находится в поселке Ромоданово под Саранском — это Исправительный участок УФСИН России по Республике Мордовия, который возглавляет капитан внутренней службы Игорь Проказов.

Экономика осужденных

По словам Игоря Проказова, в исправительном центре осужденный устраивается на гражданское предприятие в строгом соответствии с ТК РФ — по трудовой книжке. Он получает такую же зарплату, как и гражданский работник, носит гражданскую одежду по своему выбору, ходит в районную поликлинику и даже для отбытия срока прибывает самостоятельно.

Важный момент: если зарплата отбывающего наказание в российской колонии в среднем составляет около 13 тысяч рублей (по закону она должна быть не меньше МРОТ), то на принудительных работах она гораздо выше — от 25 до 110 тысяч рублей до вычетов.

Причем деньги поступают на личную банковскую карточку осужденного, как они тратятся — администрация не контролирует. Правда, из зарплаты по решению суда удерживают от 5 до 20 процентов в доход государства. Кроме того, порой вычитают возмещение ущерба (если оно назначено судом) — как морального, так и материального.

Наконец, осужденные оплачивают расходы на коммунальные услуги: в поселке Ромоданово, где находится исправительный центр, это около 1200 рублей в месяц. Остальное — на личные нужды.

Отбыв треть назначенного срока, они могут поселиться вместе с родными в арендованном в поселке жилье, для этого нужно подать заявление и не нарушать режим.

«Врачи запрещали им идти в грузчики»

Принудительные работы — это вид наказания, очень выгодный государству: мало того, что часть доходов осужденных идет в казну, — затраты на их содержание сведены к минимуму, а зарплату им платит работодатель — как правило, частное предприятие или акционерное общество. На нем же лежат вопросы по организации работы исправительного центра.

Как говорит в беседе с «Лентой.ру» майор внутренней службы Лариса Сергеенко, замначальника УФСИН России по Мордовии, курирующая реализацию исполнения наказаний, не связанных с лишением свободы, предприятие заключает с ведомством договор о создании исправительного центра.

По этому договору оно должно организовать общежитие по нормам, прописанным в УИК, обеспечить его всем необходимым, а также организовать медицинский осмотр и трудоустройство осужденных, причем по тарифным ставкам, не отличающимся от гражданских.

При такой схеме государству остается лишь выплачивать зарплаты начальнику исправительного центра, нескольким инспекторам, а также обеспечить монтаж системы видеонаблюдения. Все остальное — на работодателе.

Компания переоборудовала под исправительный центр один из двух корпусов заводской гостиницы, которая по уровню комфорта вполне может претендовать на три звезды — разве что бара нет. Центр рассчитан на 51 человека, сегодня в нем живут 50 осужденных, которые размещены в комнатах по четыре-шесть человек.

Они работают грузчиками, слесарями, подсобными рабочими и рабочими поточных линий, электриками и электромеханиками. Самым большим спросом пользуются специальности, подтвержденные дипломами, а самые дефицитные кадры — это сварщики и токари.

Лекарство от рецидива

В поселке Ромоданово осужденные работают наравне с обычными гражданскими сотрудниками, без всяких поблажек и за равную с ними зарплату. При этом приговоренные к принудительным работам имеют возможность карьерного роста — судимость здесь не помеха, порой некоторые из них даже руководят бригадами гражданских. Никаких проблем при этом не возникает: «На работе нет места тюремным понятиям», — заверил один из сотрудников исправительного центра.

По словам майора Ларисы Сергеенко, сегодня значительная часть осужденных — это молодые люди, попавшиеся на «закладках» с наркотиками, у которых нет ни трудового стажа, ни простого жизненного опыта. Предприятие берет их в ученики, при необходимости оплачивает им профессиональные курсы, а затем предоставляет полноценные рабочие ставки.

Как показывает мировая практика и сравнительно небольшая российская, именно путь исправления через принудительные работы оказывается самым эффективным: после них человек редко снова идет на преступление. Так, за четыре года существования исправительных центров в Республике Мордовия через них прошло 1063 человека, и лишь двое из них совершили повторные преступления.

Между тем исправительные участки в Мордовии, помимо Ромоданово, созданы в нескольких поселках бывшего «Дубравлага»: там осужденные работают продавцами, сантехниками, дворниками и рабочими на стройках, зарабатывая 17-30 тысяч рублей. При этом практически никто не нарушает закон, чтобы не оказаться в суровых условиях колонии.

«Это вопрос гуманизации законодательства»

Принудительные работы в качестве одного из видов наказания включили в УК РФ 7 декабря 2011 года. Его применение должно были начаться в 2013 году, но из-за отсутствия соответствующего финансирования уголовно-исполнительная система оказалась не готова. В итоге первые исправительные центры — на Ставрополье, в Приморье, в Тамбовской и Тюменской областях — создали лишь к началу 2017 года.

На тот момент они были рассчитаны на 900 осужденных. Шесть лет спустя, по данным ФСИН, в стране создано 50 исправительных центров и 328 участков, функционирующих как исправительные центры, где можно разместить и трудоустроить более 44 тысяч человек. На практике же сегодня там живут лишь 24 тысячи человек — чуть больше половины.

Стоит отметить, что всего десять месяцев назад, 1 января 2023 года, в исправительных центрах России было занято существенно меньше мест — 14,5 тысячи, около трети от общей вместимости. В прорыве этого года сыграло свою роль выступление зампредседателя Верховного Суда (ВС) РФ Владимира Давыдова.

9 февраля, выступая на Всероссийском совете судей, Давыдов прямо потребовал от судей всех уровней чаще применять принудительные работы в качестве меры наказания — и впервые назначенного, и при смягчении условий для примерных осужденных.

Требование Давыдова вполне объяснимо: согласно данным судебной статистики, в 2022 году по всем составам к реальному лишению свободы были приговорены 182 тысячи человек, к условным срокам — 173 тысячи, а к принудительным работам — всего 3,7 тысячи человек.

Обратная сторона

Между тем, как рассказал «Ленте.ру» федеральный судья в отставке Дмитрий (имя изменено), ныне работающий в правоохранительных органах, на практике гуманизация законодательства — лишь предлог для более активного использования принудительных работ. На деле главная задача — в том, чтобы с их помощью снизить нагрузку на бюджет.

Недаром Пленум ВС РФ даже внес изменения в постановление о применении мер наказания, в котором прямо обязал суды рассматривать вопрос о применении принудительных работ. Но тут возникает большая проблема: порой принудительные работы превращаются в лазейку для лиц, совершивших особо тяжкие преступления.

Строго говоря, УК РФ запрещает назначать мягкие наказания таким осужденным (например, убийцам), поскольку строгость наказания должна соответствовать тяжести преступления. Но в России уже фиксировалось немало случаев, когда преступники, на счету которых восемь-десять расправ, отбыв половину срока, переводились из колонии строгого режима в исправительные центры.

Официальная причина таких переводов — хорошее поведение, неофициальная — проводимая в стране кампания по гуманизации наказаний. В итоге опасный преступник фактически оказывается на воле. Да, в исправительном центре он может возместить ущерб, присужденный судом, но одновременно чувствует свою победу над системой. И это еще не все.

В результате возникает риск коррупционных преступлений: так, в октябре городской суд Санкт-Петербурга вынес приговор по делу лейтенанта Дениса Джокленко, бывшего начальника участка, функционирующего в режиме исправительного центра при исправительной колонии №5 (ИК-5) регионального УФСИН.

Следствие и суд доказали, что Джокленко за взятки позволял осужденным жить с семьями, закрывал глаза на запах алкоголя от них или помогал им менять места работы. По данным «Ленты.ру», зарплата лейтенанта на тот момент составляла около 37 тысяч рублей, а те, кого он охранял, получали от 50 до 90 тысяч. И Джокленко не устоял перед соблазном заработать.

Суд приговорил Дениса Джокленко к десяти годам лишения свободы и штрафу в миллион рублей. Не исключено, что его ситуация — далеко не единственная в своем роде: ситуация, когда осужденные зарабатывают больше своих охранников, несет в себе огромное количество потенциальных рисков.

***

Принудительные работы уже показали свою эффективность в системе российского правосудия: приговоренные к этой мере наказания почти не совершают повторных преступлений, что на общем 30-процентном фоне рецидивов среди осужденных выглядит впечатляюще. Однако проблемы, связанные с исправительными центрами, требуют немедленного решения.