В Питере появились «Живые души»: памяти Рудольфа Фурманова

В Питере появились «Живые души»: памяти Рудольфа Фурманова

В минувшие выходные в Санкт-Петербурге в театре «Русская антреприза» имени Андрея Миронова отметили двойной …

Источник: –MK.RU

В минувшие выходные в Санкт-Петербурге в театре «Русская антреприза» имени Андрея Миронова отметили двойной юбилей — 35 лет самому театру и 85 лет его основателю — Рудольфу Фурманову, без которого театр, увы, работает второй сезон. Зрелище, длившееся два с половиной часа, пролетело на одном дыхании и не было похоже на действие юбилейного формата. С подробностями из Петербурга обозреватель «МК».

«Антреприза? Что такое антреприза? Халтура, что ли?» — с сомнением и чуя неладное говорили о театре, когда он только появился в городе на Неве, где известных театров и работающих в них известных артистов всегда хватало. А тут этот нахальный самозванец, взявший имя Андрея Миронова. Да и во главе его — кто такой этот Рудольф Фурманов? Какой-то радиоинженер, помешанный на театре. Но именно этот технарь, до умопомрачения влюбленный в артистов и в театр как таковой, сумел в 1988 году первым создать театр, работающий по непривычной для России модели, сочетающей принцип русского репертуарного театра и контрактной системы. И за 35 лет выпустил более ста спектаклей, в основном по русской классике, учредил премию «Фигаро», проводил в Питере вместе с московским жюри конкурс актерской песни имени Андрея Миронова и этим тоже сохранял память о выдающемся актере и своем друге. Наконец, за 35 лет он открыл новые актерские и режиссерские имена, не боясь предоставлять им подмостки для смелых идей. Фото предоставлено пресс-службой театра И весь 35-летний путь театра и его лидера, темпераментного, демонического Рудольфа Давыдовича, представили в спектакле «Живые души», который и посвятили двойному юбилею. Спектакль по случаю получился удивительный и тонкий. И не спектакль, а многослойное сочинение, с легкостью разыгранное. На совсем небольшой сцене персонажи разных постановок разных лет сталкивались, пьесы сплетались, разлетались — остроумно и звонко, чтобы через минуту сплестись еще крепче. Чичиковы в масках из «Мертвых душ» образца 1993 года ругались и мирились с точно такими же Чичиковыми, но уже из спектакля 2022 года. Чичиковы (Михаил Черкашин и Александр Васильев) вели вечер, представляя разных режиссеров, актеров с их историями в театре Миронова, и все чудесным образом каждый раз возвращалось к Рудольфу Фурманову, которого все без исключения в театре и вне его называли как ребенка — просто Рудиком. А он временами, и правда, походил на ребенка, неуправляемого в своих желаниях и готового на все, лишь бы эти желания осуществить. В такой отчаянной своей готовности он часто был схож с мятущимся демоном — страшным в гневе или пугающе притихшим (поди знай, что у него на уме), то играющим комедию, в которую втягивались все под влиянием его обаятельной харизмы. В «Живых душах» не нашлось места речам, вставным номерам и всему тому, что обычно сопровождает юбилейные торжества. Яркое, талантливое действо, выстроенное режиссером Владом Фурмановым, сыном Рудика, постоянно меняло интонацию — от иронии к нежности, от размышлений к острой шутке, от исповедальности к комментарию. Менялись персонажи разных пьес со своими текстами, и на глазах как будто рождалась единая пьеса — «Развлечение — тараканьи бега! (из «Бега») «А зачем рано вставать? Когда спишь, по крайней мере, жизни не чувствуешь. И потом, бывают же хорошие сны» («Дни нашей жизни»). «В медиумизм верите? Вот я верю. Медиумы всюду, они среди нас. Никто не знает, где они, но они есть. Вот, на днях, кстати, одна больная старушка взяла и передвинула каменную стену… («Плоды просвещения»). Кадры истории театра сменялись на экране, а суть их на сцене продолжали реальные и действующие лица — режиссеры (Юрий Цуркан, Александр Бармак, Алексей Морозов), актеры (Аркадий Коваль, Нелли Попова, Евгений Баранов, Николай Дик, Сергей Русскин). И как воздушный шар, перед тем как взлететь наполнялся воздухом, так и действие в честь Фурманова полнилось любовью. Не громкой, не показной, а подлинной и от сердца, что не часто встретишь в театральном мире. Фоо предоставлено пресс-службой театра Ему пели частушки (трио легендарных питерских актрис — Соколова, Захарова, Ложкина), а от комической Ксении Каталымовой, певшей под Эдит Пиаф, зал полег в истерике. «А «Шанель-баба» — мой позывной. А Рудик сказал, не плачь. Не бойся, я не палач». И «падам, падам, падам», — вдохновенно пел с Ксенией зал. Артисты читали ему письма, в которых звучали слова, не высказанные Рудику при жизни, запоздавшие, потому что, как точно заметила Ольга Остроумова: «Мы не понимаем по жизни, с кем идем рядом». А Светлана Немоляева вообще назвала его «рабом актеров». «И так любил актеров, что отказать ему было невозможно», — призналась эта прелестная во всех отношениях актриса. Московские актеры, режиссеры, кинооператоры, которых всегда приглашал в свой театр Фурманов (Всеволод Шиловский, Людмила Чурсина, Игорь Клебанов), коротко с мест говорили на камеру только в конце действия. Ведущий актер Театра сатиры Юрий Васильев привез подарок от Александра Ширвиндта — курительную трубку из его знаменитой коллекции. Но не личную, а подлинный кинораритет: трубку Остапа Бендера из телефильма «Двенадцать стульев» Марка Захарова. — Передавая мне эту трубку, Александр Анатольевич рассказал, что Андрюша несколько раз курил ее в кадре, — сказал Васильев. Фото редоставлено пресс-службой театра Ну а Александр Олешко, который элегантно вел московский блок вечера, процитировал Шекспира: «Любовь моя без дна, а доброта — как ширь морская./Чем больше трачу я, тем становлюсь безбрежней и богаче». Вечер с «Живыми душами» показал, что театральный корабль имени Андрея Миронова, выстроенный удивительным человеком Рудольфом Фурмановым, уверенно и красиво продолжает плаванье.