Летний день в античном Танаисе: Что Троя нам одна?
Если осмотреть Танаис в интернете, он покажется похожим на "хачапури по-аджарски" - маленьким кармашком исчезнувшей древнегреческой цивилизации. Полчаса на прогулку и до свиданья. Но это "и близко не родня" тому, что там вас ждет.
Дом от Чеснока
"Гуччи в стирке" - сверкает озорством надпись на серой майке Марины.
Краснеет бузина, качаются качели, скрипит калитка, распахнута дверь в дом. Хозяйка показывает вверх, в гору: вон там, повыше, стоял флигель, где жил Геннадий Жуков. Один из основателей Заозерной школы поэтов.
В антологии донской поэзии в десятистрочной биографии почти каждого из этих поэтов обозначено: жил в Танаисе.
Нас в Танаис - что Троя нам одна? - привела как раз Заозерная школа. То, что ее поэты здесь жили и спасались - заслуга предыдущего директора здешнего музея. "Заозерная школа - это Чеснок", - скажет вам в Ростове любой мало-мальски знающий культурные сюжеты человек. Валерий Федорович Чеснок был человеком абсолютной творческой ориентации, писал рассказы, тексты о древнем Танаисе, открыл крепость Лютик, но, похоже, главная его роль в этой жизни - собиратель одаренных людей. Поэты Заозерной школы работали у него в античном музее электриками, плотниками, сторожами.
Смеялись на московских квартирниках с гитарами: "В то время, когда вы в Москве жили - гадко - "по кухням", мы жили в степи. И нам многие завидовали".
Чеснок построил для них башню поэтов. Возле нее устраивались знаменитые симпосионы. У древних греков - пиры с возлияниями и хорошей беседой. Здесь тоже, но еще и с чтением стихов, бардовским пением, облачениями в древнегреческие туники. ("Ведь у нас на пиру есть такие гости / Ведь у нас собрались такие люди").
Женщина с надписью на майке "Гуччи в стирке" - жена Чеснока Марина Макарова.
В прихожей их дома со стены сразу ливень картин - хозяйки и друзей. Потолки высоки, картины выразительны. В сюжетах много Петербурга.
Марина жила в Петербурге в 90-х и было ей там очень голодно. Вспомнила, как в Танаис, где она гостила, привозили огромные рыбины с кишащего ими Мертвого Донца и продавали за копейки, собралась и приехала сюда. Чеснок иногда заходил в гости к интересной молодой художнице, и постепенно обнаружилась родственность душ.
Марина ведет нас по дому. "Вот кукла еще Валериной мамы, он на ее глазах в детстве тайком варенье из буфета таскал. Его архив, который я сейчас разбираю. Негативы фотографий. Вот стихи нашей дочери, такая у нее манера - писать стихи на стенах".
А потом вдруг раскрытый молитвослов: "Канон читаю, 40 дней еще не прошло". Мы приехали в гости к лет шесть уже как исчезнувшему с глаз публики Чесноку, когда еще не прошло 40 дней после его ухода…
У него была болезнь Паркинсона. Леводопу принимать отказывался, считал, что действует на сознание, а он хотел до конца оставаться с неизмененным сознанием, читать.
Мучился невероятно.
Кто знал Чеснока, считает, что это было подвиг страдания во имя верности ясности сознания. Чтению. Образам. Смыслам. Страданию.
Европа на Азовском море
Директор Эрмитажа Михаил Пиотровский говорит, что если на территории твоей страны есть античные города, она европейская.
В России Херсонес, Керчь, Феодосия, Анапа… Танаис - самый северный. Кстати, по Танаису - а это еще и античное название Дона - проводили одну из первых границ между Европой и Азией.
Он проигрывает, конечно, тому же Херсонесу по насыщенности античного культурного слоя. Хотя в танаисских музеях тоже есть что посмотреть, а поэты Заозерной школы еще и воспели многое из найденного здесь археологами. Но здесь не найдено, например, больших фрагментов античных статуй… Виноват то ли покаравший город сожжением "за неповиновение" в конце I века до нашей эры царь Полемон, то ли казаки, в начале ХХ века безжалостно добывавшие тут камень и, говорят, пережигавшие мраморные статуи на известь. Увы, бережное отношение народа к древностям - дух более поздних времен.
Но зато в Танаисе раскопанный город (археологи непрерывно работали здесь с 1961 года) лежит перед тобой, как большая микросхема. Как клеточки древнего кроссворда. И каждая упорно повторяет один и тот же рисунок: мощеный двор, подвал под домом, круглое отверстие водостока. Это так хорошо видно гуляющим по высоким туристическим мосткам, что можно включить внутреннее 3D-воображение и попытаться увидеть город таким, каким он был в древности. А был он крепостью и тесным, торговым, складским городом. Хоть и существовал во времена и Платона, и Аристотеля, но был факторией, а не поэтическим или философским местом. Тут встречались народы и цивилизации, но соединяли их, в основном, торговые сюжеты, "купи-продай" вековой давности. Продавали амфоры, одежду, вино (греки), покупали кожу, рыбу, рабов (у варваров). Храм, конечно, был, и рынок, и агора, но, кажется, как-то тесно, кучно, и не кульминацией места…
Правда, море, отошедшее за 20 веков на 10 километров, тогда подходило прямо к крепостным стенам. И конечно, добавляло жизни в городе открытости, надежды и каких-то новых шансов - при наличии корабля… Ну и тоску по дали, тоску по чужой стороне…
Не просто так поэты Заозерной школы ходили тут с друзьями в античных одеждах, оживляя "тот" мир. Множащийся ячейками дворов город взывал к реконструкции необычной древней жизни.
Фантазии, конечно, в этих реконструкциях было больше, чем подлинности, но по силе поэтических образов воскрешенный поэтами Танаис, может быть, был в чем-то интереснее того реального, торгующего.
- Здесь по-прежнему еще живут поэты, - говорит Марина.
И как иллюстрация ее слов в доме объявляется Дмитрий Коваленко, скромно оправдывается, что он скорее почитатель Заозерной школы и читает, что написал - по заданию Чеснока - про ручную мельницу. "Струится зерно золотое в воронку / Два камня скрежещут века и века". Стихотворение написано после того, как в Танаисе нашли восемь больших амфор с зерном, зернотерки и хлебную печь полтора метра в диаметре - все III века нашей эры.
Чеснок часто давал поэтам задания описывать интересные древние находки Танаиса, и сложилась своего рода поэтическая энциклопедия.
Здравствуй, Муза
Они не были ни хиппи, ни заигравшимися до "ку-ку" альтернативщиками.
Контр-культурщиками, да, но большинство в пределах нормы.
Почитателями киников, с их свободой от условностей, искусственностей и обладания лишним, но это была игра.
Многие умели что-то делать руками. Ну раз ты в Танаисе, у тебя должна быть тяга к ремеслам.
И именно когда они стали оседать в Танаисе - среди руин античной фактории на задворках империи, "в глухой провинции у моря" - кто-то из официальных людей и сказал о них полушутя, полупрезрительно: "Заозерная школа". Иногда говорят, что это вроде бы был инструктор обкома партии, перепутавший название Озерной школы.
Напившись у Марины кофе, идем в гости к археологу Евгению Козюменко, у которого даже в завитом виноградом дворе полка с интересными древними камнями и стеклом.
А еще он знает секреты археологических удач и нашел большой половецкий колчан из бересты очень хорошей сохранности…
Но и тут поэзия вытесняет археологию. Из примыкающей к Танаису Недвиговки пришел в гости с новой книгой стихов поэт и бард Владимир Растопчинко.
И почему-то возникла драматическая тема пьянства в Заозерной школе. Археолог Козюменко рассказывает, что Жуков, сильно отметившийся в этом деле, говорил, что никогда не писал стихи пьяным. По его мнению, водка вообще ничего не добавляла к энергии творчества. Но когда стихи уже написаны, приходит мучительное опустошение…
А вечером встретимся в Ростове с Виталием Федоровым, когда-то возившим Жукова по гастролям, увидевшим в нем гуру от поэзии и не раз натыкавшимся на пустое выражение его глаз в ответ на свое новое стихотворение. Но однажды услышавшим "Да". Как бабочка из куколки, в нем рождался настоящий поэт, и это был невероятный опыт.
А потом он уходил от этого опыта - долго и специально. Ибо опасно. Пьянство и другие рифмующиеся с ним явления. Музы в кавычках, риск разрушения семей и вообще разрушения. Последняя книга Жукова недаром ведь называется "Не ходи сюда, мальчик". Поэтому сейчас он работает учителем в большом городе. И стихов - таких, которым бы Жуков сказал "да", - не пишет.
Но нам все равно продолжает казаться, что нет в поэтическом пути такой обреченности. Что есть какие-то иные, запасные дороги.
То, что произошло в Танаисе во времена, когда здесь жили и спасались поэты - часто просто от голода в совсем неласковые времена, - было своего рода экспериментом. По выращиванию и культивированию какого-то чуть (а может быть и не "чуть") другого человека. Как у Стругацких. В "Гадких лебедях", скажем.
- Я же вижу, как он был для вас значим - долбимся, уже ехав, к Марине в переписке, - ЧТО в нем (Жукове) было?
- Он был очень добрым, - отвечает она мне.
Ну просто ничего не значащая и не объясняющая общая фраза? Или все объясняющая?
Это был в значительной степени эксперимент и по сохранению какой-то неистребимой человечности во времена, когда ее было легко и соблазнительно в себе истребить.
- В костюм половчанки не одевались? Пойдите попробуйте, - побуждает нас на прощание к интерактиву нынешний директор музея.
Но мы уже попробовали здесь чего-то другого.
Не будем делать из этой встречи активную подсказку-наводку широкому читателю: ищите в Танаисе Заозерную школу. Но если у вас есть хоть малейшая возможность услышать еще живых ее поэтов или купить у Марины Макаровой (члена союза художников, союза дизайнеров) картины, вы прикоснетесь к большой культуре. Только лучше, конечно, это сделать деликатно… Потоньше, повежливее - и ничего страшного: иди туда, мальчик.
"Пусть широк вход в мир - некуда шире, / Но вход на пир - это малая дверца, / И все, что длится на этом пире, / Словно брачная ночь - в глубине сердца".
Поэты Заозерной школы:
Геннадий ЖуковВиталий КалашниковИгорь БондаревскийВладимир ЕршовАлександр БрунькоАнвар Исмагилов
Кстати
Как проехать в Танаис? Где поесть?
До станции "Танаис" (организации здесь остановки добился Валерий Чеснок) из Ростова-на-Дону 12 раз на дню ходят электрички "Ростов-Таганрог". Цена полного билета - 84 рубля, время в пути - от 36 до 54 минут.
Доехать можно также по автомобильной трассе А-280. От Ростовского автовокзала регулярно идут маршрутки. Однако стоимость за проезд возьмут за весь путь - в среднем 230 рублей. Кроме того, от остановки до Танаиса 5 км придется пройти пешком. Удобнее передвигаться на автомобиле. С трассы в сторону Танаиса ведет удобная развязка, и путь с красивыми видами на подсолнечные поля займет всего 25 минут.
За такое время путники вряд ли успеют проголодаться. В самом Танаисе по этой причине кафе и столовых нет. Но перед селом Синявское, на трассе, есть кафе, и в 10 минутах езды от Танаиса возле села Пятихатки - еще одно кафе "Вероника" с хорошими домашними обедами.
Живописность побережья Таганрогского залива по дороге из Ростова на Таганрог привлекает инвесторов создавать туристические локации. В селе Мержаново, где снимался фильм "Смотритель маяка", вокруг сохранившегося бутафорского маяка создано атмосферное местечко, с качелями над обрывом моря и беседками на берегу. А в селе Приморка открылся парк семейного отдыха "Станция Морская" с аквазоной, выходом к заливу и даже кукурузным лабиринтом.
