Финалистка "Большой книги" и солистка группы "МореЖдет" Александра Шалашова: Ушла из школы - поговорить один на один
Мы начинаем серию интервью с финалистами Национальной литературной премии "Большая книга". И первая наша собеседница - Александра Шалашова, чей роман "Салюты на той стороне" вошел в 15 претендентов на победу. Ее книга - страшная антиутопия. На берегу реки Сухона стоит санаторий, в нем живут дети с нарушениями зрения и их воспитатели, эвакуированные сюда на время войны. На стороне города дым, постоянно раздаются залпы салютов, как думают воспитанники. Мост разрушен. Связи с городом нет... Как Голдинг, Метерлинк и Петросян оказались в романе "Салюты на той стороне", почему автор не любит ставить точку и как поэзия помогает дышать, мы и поговорили с Александрой Шалашовой.
Александра, вы дважды лауреат премии "Лицей" в номинации "Поэзия". Но "Большая книга" - премия за прозу. Поэзия помогает ее писать?
Александра Шалашова: Поэзия не только помогает писать прозу, она помогает дышать. Недавно я пыталась пережить очень страшную в моей жизни ночь - и это то время, когда уже неловко звонить друзьям, когда совершенно невозможно читать романы или слушать музыку; просто не хватает на это решимости, эти действия кажутся слишком долгими. И тогда я открыла сборник одной современной поэтессы и поняла, что с ним проживу. Это была книжка Екатерины Соколовой "Чудское печенье", может быть, ей будет приятно это узнать.
А помогает ли мне конкретно в прозе какой-то навык написания поэтических текстов - не знаю. Думаю, нет.
В романе "Салюты на той стороне" многое на грани мистики, в частности призраки умерших... Вы верите в потусторонний мир?
Александра Шалашова: Прямо и конкретно в "потусторонний мир" в привычном представлении - нет. Другое дело, что я верю, что это может измениться. И если я сейчас не чувствую в своей жизни никакого иного присутствия, то это не значит, что это никогда не проявится. Более того, я бы очень хотела это почувствовать, но в последнее время мир довольно отчетливо дает мне и всем понять, что устроен иначе. И эти законы мне только предстоит постичь.
"Здесь вправду могла бы начаться новая жизнь. Тут все слепые", - цитата из вашей книги. Есть ли надежда, что новое поколение может построить лучший мир?
Александра Шалашова: "Иногда нужно ослепнуть, чтобы прозреть". Роман ведь именно так и задумывался, там очень много надежды именно на это лучшее - тот факт, что некоторые персонажи переживают несколько смертей, не говорит ли о том, что смерть там - не совсем настоящая, поэтому смерти нет в принципе? Дети выходят на Той Стороне, они уже успели отвыкнуть от мира, в котором есть родители. Может быть, они никогда к нему не привыкнут. Но их навык любви, полученный за время изоляции, никуда не денется. И они, конечно же, непременно попытаются построить лучший мир.
Аллюзии в вашем тексте на "Повелителя мух" и, как говорят некоторые критики, на пьесу "Слепые" Метерлинка, отчество Хавроновна заранее продуманы? Или как случаются эти референсы?
Александра Шалашова: Аллюзия на Метерлинка была в свое время для меня большим откровением, я совсем не думала об этом. Более того, я даже про "Повелителя мух" и "Дом, в котором..." не думала, все эти отсылки бессознательно случаются, иначе это было бы чем-то вроде обмана, а мне хочется верить в большую органичность моего текста. Хотя Хавроновна, конечно, получилась не совсем случайно, но это и не самая большая загадка.
В "Салютах" финал остается открытым, но мне хочется верить, что все будет хорошо. Почему вы решили оставить концовку без развязки?
Александра Шалашова: Потому что я не люблю ставить точку, останавливаться, объяснять. Если бы можно было не оставлять детей одних, я бы ни за что этого не сделала. Поэтому именно отсутствие развязки и дает надежду; ведь исходя из всех обстоятельств на самом-то деле нам понятно, что кончится все наверняка очень плохо.
Некоторые характеризуют ваш роман как триллер. Вы с этим согласны?
Александра Шалашова: Наверное, кто-то может понимать его и так, но я точно сознательно не пыталась напугать читателя, не использовала никаких специальных приемов.
Вы работали учителем русского языка и литературы в школе, а сейчас преподаете в частном порядке. Почему ваши пути со школой разошлись?
Александра Шалашова: Я просто поняла: чтобы вести настоящий разговор, весомый и осмысленный, нужно вести его один на один, в крайнем случае - в какой-то очень маленькой компании. А в классе ты как будто всегда наособицу, мне не нравилось это ощущение.
Ваш новый роман называется "Камни поют". Сразу вспоминаешь такое природное явление. А ваша книга о чем?
Александра Шалашова: Она об отношениях преподавателя и ученика, сложных и травмирующих. Она о том, что каждому нужно делать выбор, хотя он может быть трудным и невыносимо болезненным. О том, как работает человеческая память. По жанру - все те же вкрапления антиутопии плюс мой первый опыт работы с альтернативной историей. Камни поют, но они могли бы и плакать. Моя новая книга выйдет тоже в издательстве "Альпина" - и я бесконечно счастлива, что наше сотрудничество продолжается, тот день, когда я впервые прислала на общую почту рукопись "Салютов на той стороне", изменил мою жизнь.
Вы солистка и автор текстов группы "МореЖдет". А какая музыка помогает настроиться на работу вам как писателю?
Александра Шалашова: Я часто делаю плейлисты для работы над определенным текстом. Это может быть Клод Дебюсси, София Губайдулина и группа "Пропаганда". Недавно, например, я долго писала под музыку очень интересной группы The Grus - и в какой-то момент в конце англоязычного трека вдруг услышала стихотворение. Я его раз десять переслушала потом.
А успели уже прочитать произведения финалистов "Большой книги", кого рекомендуете?
Александра Шалашова: Я сейчас читаю меньше, чем хотелось бы, но порекомендовала бы "Валсарб" Хелены Побяржиной и "Комитет охраны мостов" Дмитрия Захарова.
Между тем
На сайте книжного рекомендательного сервиса LiveLib открылось народное голосование премии "Большая книга". На данный момент лидирует Евгений Водолазкин с романом "Чагин", за него отдали уже более 190 голосов. Но вы еще можете изменить ситуацию в пользу любимого писателя.