Царица с ружьем и Царь-колоколом: 330 лет со дня рождения императрицы Анны Иоанновны

Про грандиозный колокол в Московском Кремле знают все. Но далеко не все вспомнят, при каком монархе отлили эту 200-тонную махину. Императрице Анне вообще не повезло с исторической памятью — победы и успехи ее царствования остались в тени великой Петровской эпохи. Вне среды профессиональных историков если что-то и помнят про эту царицу, то лишь отчество — обязательно Иоанновна, строго не Ивановна — и некие смутные, явно негативные коннотации "бироновщины", "немецкого засилья" и "Ледяного дома" с "тайной канцелярией". Чуть более продвинутые в популярной истории припомнят что-то про "Разрыв кондиций", когда Анна с ее немцами якобы растоптала ростки вроде бы демократии. Вот и все.

В день 330-летия со дня рождения императрицы Анны Иоанновны попробуем взглянуть чуть глубже наших расхожих, стереотипных и очень поверхностных представлений о ней.

"Три девицы под окном…"

Про то, что Анне Иоанновне не повезло с исторической памятью, выше сказано не зря. Даже ее отца, предпоследнего русского царя с именем Иван, вспомнят далеко не все. Будущая царица Анна являлась, как говорили на прежнем русском языке, "неполнородной" племянницей всем известного императора Петра I.

Напомним, что Петр Великий начинал свое царствование не только с царевной Софьей, но и деля трон со своим братом по имени Иван. Деля в прямом смысле слова. Единокровные братья (один отец, разные матери) с 1682 года восседали в Кремле бок о бок — для них был сооружен особый трон на две персоны, до наших дней сохранившийся в Оружейной палате.

Старший брат Петра Великого, царь Иван V, формально царствовал аж 14 лет, но будучи с детства слабого здоровья, фактически не оставил в нашей истории ни следа. Точнее, оставил один след — дочь Анну.

Всего у забытого царя Ивана имелось, как в сказке, три дочери. Поскольку мы не в сказке, то добавим, что дочерей в реальности было пять, но две первые умерли во младенчестве. Анна — средняя из трех выживших царевен.

Она появилась на свет ровно 330 лет назад, 7 февраля (нового стиля) 1693 года в Кремле. Роды проходили согласно древнему обычаю царской семьи под сводами Крестовой палаты Теремного дворца — это и сегодня резиденция высшего правителя России, закрытая для свободного посещения. В том феврале 1693 года соправитель царя Ивана юный царь Петр только готовился к поездке в Архангельск, чтобы впервые увидеть море, — заря петровских реформ еще даже не начиналась.

Потому раннее детство Анны, средней дочери царя Ивана, прошло весьма патриархально в деревянных резных теремах подмосковного Измайловского дворца. Там в многочисленных заповедных прудах плавали еще помнившие чуть ли не Ивана Грозного гигантские осетры с золотыми кольцами в жабрах. Именно на тех измайловских прудах царь Петр, будучи подростком, впервые прокатился под парусами на деревянном ботике, который и стал "прадедушкой" русского регулярного флота. Но вечно стремившийся к новому Петр I вскоре отдал старомодное Измайлово в безраздельное пользование семье царя Ивана V.

Так что к детству и ранней юности царевны Анны Иоанновны и ее двух сестер более чем применимы знаменитые пушкинские строки:

Три девицы под окном

Пряли поздно вечерком.

"Кабы я была царица, –

Говорит одна девица…"

"Чрезвычайно нежный цвет лица…"

Впрочем, новомодные веяния Петровской эпохи не обошли стороной изначально патриархальную юность царевны Анны. В 1708 году неутомимый и беспокойный дядюшка Петр I заставил всех своих царственных родичей прибыть в новорожденный Петербург. Так 15-летняя Анна впервые увидела море, морские прогулки на кораблях и все буйные петровские увеселения.

Заметим, что к семье своего покойного старшего брата царь Петр относился по-доброму — насколько мог быть добр этот гениальный и жестокий правитель. Первый русский император с насмешкой именовал Измайловский дворец "госпиталем ханжей и уродов" — по древнерусской традиции вдовая царица Прасковья, мать Анны и ее сестер, привечала всяческих юродивых. Однако император не только щедро финансировал семью покойного брата, но и, несмотря на занятость, общался с невесткой и племянницами куда чаще, чем с прочими старомодными родичами.

На трех юных племянниц у занятого большой политикой императора были именно политические планы. Их будущие браки должны были стать еще одним инструментом петровской политики. Петр даже специально пригласил из Голландии художника Корнелиса де Брюйна, чтобы он написал портреты Анны и других его племянниц. Портреты требовались, чтобы разослать образы царевен иностранным монархам — потенциальным женихам.

К сожалению, портрет юной Анны Иоанновны кисти голландского живописца не сохранился. Лишь в мемуарах де Брюйна мы можем прочитать про "чрезвычайно нежный цвет лица" царевны. Кстати, этот художник был опытным путешественником, побывавшим ранее в Риме, Стамбуле, Иерусалиме и даже спускавшимся в подземелья египетской пирамиды Хеопса — что было уж совсем экзотикой для той эпохи. Так что подрастающая Анна благодаря дядюшке Петру I хотя бы чуть прикоснулась к абсолютно другому огромному миру, кипящему далеко-далеко за пределами садов и теремов старозаветного Измайлова.

Наверняка юной царевне, или принцессе — если называть ее титул по-петровски, по-новомодному, мечталось, что впереди у нее будет счастливая жизнь с неким красивым иностранным принцем. Подальше от деспотичной матери, по старинке царствовавшей в измайловских теремах. И подальше от модного, но еще более деспотичного дядюшки-императора.

И был миг, когда казалось, что эти мечты юной Анны исполнятся. Вскоре после громкой Полтавской победы и не менее громкого взятия Риги в 1709–1710 годах царь Петр I задумался о политическом закреплении господства России в Прибалтике. Одним из инструментов такого закрепления стал брак царевны Анны Иоанновны с герцогом Курляндии.

Нечастый случай в истории междинастических браков, когда супруги были почти ровесниками — Анне исполнилось 17, а герцогу Фридриху Вильгельму Кетлеру шел 19-й год. Да и, если верить парадным портретам, молодой человек был вполне пригож. Так что царевна почти не кривила душой, когда сообщала будущему мужу в официальном письме: "Я с особенным удовольствием узнала об имеющемся быть, по воле Всевышняго и их царских величеств моих милостивейших родственников, браке нашем… Ничто не может быть для меня приятнее, как услышать ваше объяснение в любви ко мне. Со своей стороны уверяю ваше высочество совершенно в тех же чувствах, что при первом сердечно желаемом с Божией помощью счастливом личном свидании представляю себе повторить лично…"

"С особенною кротостью и благожелательностью…"

Проза жизни оказалась не романтической. Венчание Фридриха и Анны состоялось в ноябре 1710 года в строящемся Петербурге, во дворце князя Меншикова. Местоблюститель патриаршего престола отказался венчать православную с лютеранином, и по настоянию Петра I брак оформил архимандрит Александро-Невской лавры. Новобрачных венчали по православному обряду, но обращаясь к жениху на латыни. А на 71-й день брака, по пути в Курляндию, юный герцог умер — и Анна в 17 лет на всю жизнь осталась вдовой.

Согласно слухам, молодой герцог не выдержал череды бурных попоек и бесконечных пиров в обществе дяди невесты, царя Петра. Так или иначе, но Анна Иоанновна, будучи вдо́вой герцогиней, а потом и царицей, относилась крайне отрицательно к чрезмерному потреблению алкоголя — что весьма не характерно для той эпохи.

До наших дней сохранилось немало фактов, как Анна пыталась бороться с пьянством. Например, в 1729 году, еще не став царицей, проживая в столице Курляндии, она настойчиво слала в Россию письма, требуя закрыть "вновь поставленный" кабак в доставшейся ей по наследству волости в очень далекой от прибалтийских краев Нижегородчине. Уже став императрицей, в 1735 году она особым указом запретит пускать в питейные дома и трактиры своих пажей и камер-пажей. В 1738 году выйдет уже общероссийский указ с требованием к полиции задерживать нетрезвых: "Дабы пьяные по улицам не вздорили, и песен не пели, а которые будут, то велеть таких ловить…"

Словом, у Анны Иоанновны наблюдалась явно личная неприязнь к чрезмерному употреблению алкоголя. В этом она заметно отличалась от частенько склонных к жизнерадостному Бахусу предыдущих и последующих императриц ее "бабьего" XVIII века.

Но вернемся от вопросов алкоголя того столетия в январь 1711 года, когда юная Анна на десятой неделе брака осталась герцогской вдовой. До наших дней сохранилась ее характеристика, сделанная накануне свадьбы секретарем датского посла. Дипломат назвал Анну "очень красивой и умной девушкой, с особенною кротостью и благожелательностью". И вот эта девушка, накануне 18-летия, осталась одна очень далеко от родных и родного дома. Дядя-император велел ей, несмотря на смерть мужа, постоянно жить в столице Курляндии — петровской политике требовался зримый символ и повод для русского влияния в регионе.

И следующие 18 лет, почти два долгих десятилетия, она проживет на берегу Kurländische Aa (ныне река Лиелупе, впадающая в Рижский залив), в крохотной и провинциальной Митаве (ныне латвийская Елгава), столице Курляндского герцогства. То будет жизнь очень непохожая и на бурный полупоходный быт новорожденного Петербурга, и на патриархальную старозаветность теремов Измайлова. Именно там Анна превратится из юной вдовы-царевны в немолодую женщину без семьи. Именно оттуда, спустя годы, уже лишившись "особенной кротости и благожелательности", она вернется на родину, чтобы взойти на русский престол.

"И оной принц мне не противен…"

Первые пятнадцать лет своего курляндского вдовства Анна не оставляла мысли все же выйти замуж. Царственные родственники тоже были не прочь использовать молодую женщину из монаршего рода как выгодный брачно-политический актив. Потому в 1712–1726 годах мимо вдовствующей герцогини Курляндии пролетела целая череда женихов. И все, увы, мимо.

Виной тому стали не капризы Анны, а капризы большой политики. Среди претендентов на ее руку были саксонский и ирландский герцоги, один немецкий фельдмаршал, племянник прусского короля, вюртембергский принц и даже младший брат монарха Швеции. Но маленькая Курляндия на юге современной Латвии была в ту эпоху стратегической провинцией, зажатой между Россией, Польшей и Пруссией. Потому выбор жениха для курляндской герцогини стал делом сугубо политическим, требовавшим согласования порою несовместимых интересов соседних держав.

В 1724 году дворяне Курляндии даже представили в Петербург целый список потенциальных женихов своей герцогини — аж семнадцать кандидатов в возрасте от трех месяцев до сорока лет! Можно лишь гадать, что думала о таком списке несчастная Анна. Вскоре после смерти Петра I перед ней, казалось бы, мелькнул призрак семейного счастья — среди очередных женихов оказался Мориц Саксонский, французский генерал и внебрачный сын польского короля.

Весьма видный и брутальный мужчина, на три года моложе герцогини, Мориц вполне очаровал Анну. "И оной принц мне не противен…" — писала она императрице Екатерине I. Однако новый фактический правитель России, князь Меншиков, выступил против этого брака. А вскоре Анна застала гостившего в Митаве жениха в слишком тесном обществе одной из служанок…

Словом, неудивительно, что три века назад, в 20-е годы XVIII столетия, вдовая герцогиня Курляндии нашла хоть какое-то утешение сначала в объятьях Петра Бестужева, а потом Иоганна Бирона. Гофмейстер Бестужев — назначенный еще в 1712 году, грубо говоря, смотрящим за Курляндией от Российской империи — был старше Анны почти на тридцать лет. Юная девушка, искавшая опору, привязалась к этому человеку. Но с возрастом отношения охладели, к тому же Бестужев оказался не чист на руку, под шумок воровал из курляндской казны, и так довольно скромной.

Примерно за три года до восшествия на русский престол фаворитом Анны Иоанновны стал курляндец Эрнст Иоганн Бирон. Из рода мелких немецких дворян, ровесник будущей императрицы — всего на три года старше — он, занимая должность управляющего имениями герцогини, стал для нее единственным близким человеком. При том что Бирон был счастливо женат — сохранились его трогательные письма к молодой жене.

Что там и как меж них было — мы уже никогда не узнаем. Факт, что Анна на всю оставшуюся жизнь сохраняла душевную привязанность к Эрнсту и по-доброму относилась к его супруге. Ходили слухи, что родившийся в 1728 году младший сын Бирона был на самом деле от Анны. Действительно, даже став императрицей, она проводила много времени с мальчиком. Но ведь вполне вероятно и другое — что лишенная семьи женщина просто могла искренне привязаться к росшему у нее на глазах ребенку.

Словом, мы многого не знаем. А все выше озвученные перипетии личной жизни Анны Иоанновны даны не ради пикантных подробностей, но чтобы хоть немного понять ее судьбу и характер. Отметим, что из всех правивших императриц того XVIII столетия лишь Анна отличается нехарактерной личной скромностью. Екатерина I умудрялась "заводить амуры" даже при живом Петре I. Елизавета Петровна и Екатерина II за годы нахождения у власти сменили череду близких к телу и трону фаворитов.

На их буйном фоне лишь Анна Иоанновна с ее неизменным Бироном выглядит — признаем очевидное — не то чтоб целомудренной, но вполне добропорядочной.

"Имел несчастие быть немцем…"

Арифметически ровное десятилетие царствования императрицы Анны, длившееся аккурат с 1730 по 1740 год, подробно и неоднократно описывалось историками и литераторами. Не станем их пересказывать, лишь отметим некоторые ключевые моменты.

На престол Анна попала достаточно случайно — изначально почти всеми забытую вдовицу из провинциальной Курляндии петербургские аристократы вспомнили лишь потому, что Анна не имела на Руси ни влияния, ни сторонников. Но марионетки из новой царицы не получилось. Знаменитый "Разрыв кондиций" (отказ Анны от соглашения об ограничении самодержавной власти) у нас иногда трактуют как провал первой попытки то ли демократизации, то ли конституции. Однако "Верховный тайный совет" из полудюжины высших аристократов, свергнутый сторонниками Анны, меньше всего походит на что-то демократичное и тем более конституционное. Если царица что-то и растоптала в феврале 1730 года, то лишь попытку направить Россию на олигархический путь правления. И признаем, что в ту эпоху жесткая вертикаль власти, при всех ее издержках, была для страны куда эффективнее, чем любые варианты боярского и княжеского междусобойчика.

И еще раз подчеркнем, что Анне Иоанновне крайне не повезло с исторической памятью. Талантливые писатели, мэтры русского литературно-исторического романа — Иван Лажечников в XIX веке и Валентин Пикуль в XX столетии сформировали весьма негативный образ этой царицы. "Ледяной дом" Лажечникова, "Слово и дело" Пикуля — замечательные, но литературные произведения. Произведения, достаточно далекие от исторической реальности и тем более от взвешенности с беспристрастностью.

Попробуем чуть более беспристрастно посмотреть на главный грех Анны Иоанновны — бироновщину. Под этим термином обычно имеют в виду "засилье немцев" у трона и в государственном аппарате при царице Анне. Тем удивительнее, что сам этот термин рожден именно немцами из окружения маршала Бурхарда Миниха. Этот талантливый полководец враждовал с Бироном, после смерти Анны именно Миних арестовал и сверг бывшего фаворита.

В реальности, как отмечают историки, никакой единой и безраздельно правящей "немецкой партии" при дворе Анны Иоанновны не было. Но еще Пушкин в своих дневниках замечал, что миф о бироновщине — это в первую очередь миф. "Бирон имел несчастие быть немцем…" — не без юмора писал наш великий поэт.

Нередко бироновщине противопоставляют фигуру Артемия Волынского, потомка старомосковских бояр, якобы лидера "русской партии", соперничавшей в эпоху Анны Иоанновны с "немецкой партией". Генерал-адъютант и кабинет-министр Волынский много лет был одним из высших государственных руководителей при царице Анне, но в итоге сложил голову на плахе. Человек был яркий, небесталанный, но и не без коррупционных грехов. При более пристальном и менее пристрастном подходе в эпопее Волынского мы увидим скорее банальную драку кланов за власть, чем соперничество каких-то национальных партий.

По поводу же собственно немецкого засилья приведем ряд статистических фактов, говорящих скорее о чуть ином облике "аннинской" эпохи. Накануне ее воцарения в армии России насчитывался 71 генерал — из них иностранцев, то есть "немцев", более половины, 41 человек. К концу правления Анны Иоанновны число русских и иностранных генералов в нашей армии сравнялось. Накануне 1730 года среди всех капитанов линейных кораблей и фрегатов нашего Балтийского флота был только один русский — остальные голландцы, датчане, англичане. Но к 1741 году, то есть по итогам правления Анны, балтийской эскадрой из 20 линкоров и фрегатов командовали 7 иностранных и 13 русских капитанов.

Именно в годы царствования Анны Иоанновны был отменен указ Петра I, согласно которому жалованье иностранных офицеров было в два раза выше, чем у русских. Выплаты россиянам и "немцам" сравняли по инициативе немца Миниха. Кстати, с 1732 года иностранцев перестали брать на офицерские должности в пехотные полки, чтобы дать вакансии русским. Словом, при взгляде на сухую статистику времен царицы Анны тезис о "немецком засилье" несколько бледнеет.

Царица Анна от Крыма до Казахстана

Подчеркнем, что Анна Иоанновна по факту — первая реально правившая Россией женщина. Конечно, была великая княгиня Елена Глинская, но она правила пять лет лишь как регентша при малолетнем сыне, будущем Иване Грозном. Была амбициозная царевна Софья, соперница Петра I, но трон она официально не занимала. Была, незадолго перед Анной, императрица Екатерина I — но ее царствование длилось чуть дольше года, да и фактическим правителем вместо нее был всесильный тогда князь Меншиков.

Так что первым действительно и правящим, и царствующим монархом женского пола в нашей истории стала именно Анна. Даже немного жаль, что первое "бабье царство" носит у нас в широкой исторической памяти скорее негативную окраску. А ведь достижений там и тогда было немало. Кратко перечислим лишь некоторые.

Весной 1736 года в ходе очередной Русско-турецкой войны наша армия под руководством фельдмаршала Миниха впервые взяла штурмом Перекоп. Затем русские солдаты, отомстив за грабительские набеги былых веков, заняли Бахчисарай, столицу Крымского ханства, и порт Гезлев (ныне Евпаторию), где на невольничьем рынке много столетий продавали в рабство угнанных татарами с Руси людей.

Война против Османской империи в годы царствования Анны Иоанновы продолжалась пять лет, боевые действия с размахом шли на огромной территории всего Северного Причерноморья, от Кубани до Днестра. Султанская Турция тогда была очень серьезным противником — напомним, что в предыдущую войну с нею, в 1710–1713 годах, потерпел поражения сам царь Петр I. При императрице Анне удалось взять у турок реванш. И хотя Крым тогда удержать за собой не удалось, но все же Россия вернула Азов, а главное — именно тогда, именно при Анне Иоанновне, был сделан первый решительный шаг к будущим грандиозным победам Потемкина и Суворова.

Одновременно с Русско-турецкой войной, в годы царствования Анны шел масштабный конфликт посреди Европы, известный в истории как "Война за польское наследство". Набирающая силу Россия тогда впервые непосредственно столкнулась с Францией, ведущей державой Запада той эпохи. Именно тогда, при Анне Иоанновне, в 1733 году Россия впервые взяла под контроль Варшаву и большую часть Польши. В следующем 1734 году у балтийского Данцига русские армия и флот нанесли поражение французской эскадре и десанту.

Заметные успехи были не только на западе, но и на востоке. В феврале 1731 года Анна Иоанновна подписала указ о принятии в состав Российской империи казахского Младшего жуза. Спустя четыре года на степной границе была построена Оренбургская крепость — в будущем главный форпост России для продвижения в глубь Средней Азии.

Серьезные успехи были в экономике. За годы царствования Анны Иоанновны количество металлургических заводов на Урале выросло в полтора раза. Медь и железо тогда были основой экономики и военной мощи — за время правления царицы Анны в России почти в шесть раз увеличилась выплавка меди и в пять раз вырос экспорт русского железа! Экспорт других товаров за то десятилетие удвоился. Россия именно тогда впервые стала крупной величиной на европейском рынке.

Немало достижений было и во внутренней жизни. Именно при Анне Иоанновне в 1733 году стартовала Великая Северная экспедиция — по сути первое комплексное исследование Русской Арктики, когда научные экспедиции занялись изучением нашего северного побережья между устьями рек Обь и Лена.

При царице Анне указом от 23 апреля 1733 года "Об учреждении полиции в городах" впервые была создана общероссийская правоохранительная система. Ранее государственная полиция работала только в Москве и Петербурге, при Анне она была создана во всех крупнейших городах империи.

Заметим, что именно при этой императрице появился третий гвардейский полк — Измайловский (имя дано в честь ее любимого Измайловского дворца). Но что важнее, при Анне в 1732 году был учрежден первый кадетский корпус — фактически то был первый в нашей истории шаг к массовому высшему образованию для дворянского сословия.

Некоторые явления жизни, хорошо известные у нас и сегодня, появились именно при Анне Иоанновне — например, обязательное опубликование информации о государственных торгах и закупках. Сегодня такая информация размещается на специальном сайте, но впервые в российской истории подобная практика началась именно при царице Анне, когда с 1732 года объявления о государственных закупках стали публиковать в единственной тогда российской газете "Санкт-Петербургские ведомости".

"Царица престрашного зраку…"

Как видим, в годы Анны Иоанновны было немало успехов. И что важнее всего, именно тогда, при Анне, знаменитые петровские реформы стали необратимыми. Возможный откат в допетровское бытие, отказ от модернизации страны не случился. Об этой стороне царствования Анны хорошо высказался еще два века назад историк Карамзин. В записке к царю Александру I он так характеризовал начало ее царствования: "Сия государыня хотела правительствовать согласно с мыслями Петра Великого и спешила исправить многие упущения, сделанные после его времени. Преобразованная Россия казалась тогда величественным недостроенным зданием…"

Развивая мысль Карамзина, скажем, что время Анны Иоанновны стало именно эпохой достройки "величественного здания" петровских реформ. Не достроила Анна лишь свой знаменитый Царь-колокол. Этот 200-тонный рекордсмен пострадал при пожаре 1737 года, но даже в таком виде он навсегда стал одной из самых примечательных частей Кремлевского архитектурно-исторического ансамбля.

Самой же Анне, повторим еще раз, в нашей истории не повезло. Она навсегда осталась в ней как "царица престрашного зраку" — это литературный перифраз слов графини Наталии Шереметевой. У графини, пережившей сибирскую ссылку, были свои личные счеты к царице, которую она и спустя десятилетия описывала так: "Престрашнова была взору, отвратное лицо имела, так была велика, когда между кавалеров идет, всех головою выше, и чрезвычайно толста".

В сущности, эти эмоциональные слова навсегда стали квинтэссенцией общественного восприятия Анна Иоанновны последующими не слишком благодарными и не слишком вдумчивыми поколениями. Ну а сама Анна была живым и едва ли счастливым человеком.

В завершение рассказа о ней добавим одну колоритную характеристику. Если знаменитый "Ледяной дом" с прочими свадьбами шутов был вполне в духе и нравах эпохи, то кое-чем царица Анна все же разительно отличалась от знатных современниц. Ей очень нравилось чисто мужское развлечение — царица любила ружейную стрельбу.

Как вспоминал один из придворных: "Возымела она охоту стрелять, в чем приобрела такое искусство, что без ошибки попадала в цель и налету птицу убивала. Так что в ее комнатах стояли всегда заряженные ружья, которыми, когда заблагорассудится, стреляла из окна в мимо пролетающих ласточек, ворон, сорок и тому подобных… Зимою во дворце в конце галереи вставлена была черная доска с целью, в которую при свечах упражнялась она попадать из винтовки".

Словом, у первой в нашей истории реально правящей женщины было типично мужское хобби и увлечение. Так что, по совокупности, смело можем назвать Анну Иоанновну еще и первой русской феминисткой.