Государственная Третьяковская галерея в 2022 году направила фокус своего внимания на представление собственных коллекций, ведь музейный обмен с другими странами был заморожен. Вынужденные ограничения стали новыми возможностями — залы не пустовали, а посещаемость и доходы музея возросли. В интервью ТАСС генеральный директор галереи Зельфира Трегулова рассказала о "взрыве" интереса к музеям, открытии в 2023 году первого регионального филиала, "Русских сезонах" и силе великого искусства.
— Зельфира Исмаиловна, какие изменения, вызванные новыми ограничениями, произошли в работе Третьяковской галереи в этом году? Чему эти трудности научили?
— Главные изменения коснулись, конечно, выставочных программ. Нам было действительно интересно системное сотрудничество с важнейшими мировыми музейными институциями и представление русского искусства за рубежом. Мы это делали, достигнув огромных успехов в 2021 году. Достаточно вспомнить Париж, выставку собрания Морозовых, потрясающий успех выставки Репина в Пти-Пале, выставки русского импрессионизма в Потсдаме. На эти выставки выстраивались очереди, невозможно было купить билет. Поэтому главным вызовом было очень быстро перестроить музейную выставочную программу на 2022 год и откорректировать что-то, что мы планировали на 2023-й. И я не могу не отметить, что музей прямо мгновенно собрался, и все стали придумывать и предлагать те идеи, которые возможно реализовать в те же сроки, в которые изначально были запланированы те или иные проекты с международным участием или из-за рубежа. Выставку "Лики модерна" мы открыли в Инженерном корпусе 14 апреля (как раз в тот день, когда планировали открыть там выставку выдающегося финского художника Аксели Галлен-Каллелы), тем самым доказывая, в том числе самим себе, что мы можем собраться и сделать так, чтобы наши залы не были пустыми.
— Оказалось, что проявить гибкость возможно? И даже есть пространство для этого?
— Возможно. Выставки "Моя Третьяковка", "Дягилев. Генеральная репетиция" мы уже придумали в марте-апреле 2022 года. Выставку, посвященную 150-летию Сергея Павловича Дягилева даже смогли сопроводить прекрасным каталогом, который так хорошо расходился, что мы через месяц после открытия сделали его допечатку. Громкие слова, но это героическое деяние наших кураторов, потому что сделать выставку за пять месяцев возможно, только если ты очень долго работал с этим материалом. Но сделать за это время каталог почти нереально. Фокус своего внимания мы направили на анализ и представление своей коллекции. Еще мы открыли прекраснейшую выставку, посвященную архитектору Алексею Щусеву. И это тоже показ нашего собрания и первая публикация огромного блока произведений, которые мы приобретали за последние годы.
— Как изменилась посещаемость галереи по отношению к прошлому году?
— Мы планируем, что в этом году к нам придет где-то 1,9 млн человек. Это на 300 тыс. человек больше, чем было в 2021 году. При этом мы, конечно, видим, как наполняются наши залы.
— Люди потянулись к искусству?
— Люди потянулись сразу. Они вернулись в музеи сразу 22 января 2021 года, когда мы открылись после второго локдауна. Действительно, интересный факт: у нас явно возросла посещаемость нашей постоянной экспозиции в Лаврушинском переулке и на Крымском Валу.
— Как вы думаете, с чем это связано?
— Ну, во-первых, как и в 2021 году, мы соотносим рост посещаемости и взрыв интереса к музеям, в том числе со стороны молодых людей, с пандемией. С тем, что люди очень долгое время находились в замкнутом пространстве. И одновременно мы с ними продолжали очень интенсивно работать онлайн. За это время мы наработали новую аудиторию. Новую, молодую аудиторию, которая по нашим онлайн-программам поняла, что музей — не скучно и не пыльно, а интересно и круто. А во-вторых, очень многие интуитивно или сознательно ощутили, что соприкосновение с высоким, настоящим, выдержавшим проверку временем искусством — это своего рода целительное средство, лекарство для души, по которой во время пандемии в первую очередь были нанесены существенные удары.
— Зельфира Исмаиловна, а вы ощущаете это целительное воздействие искусства на себе?
— Конечно. Именно поэтому я стараюсь никогда не пропускать важных театральных спектаклей, очень часто хожу на концерты классической музыки. Более того, у нас в 2021 и 2022 годах продолжались замечательные музыкальные фестивали. Международный фестиваль камерной музыки Vivarte — это фестиваль, где выступают просто феноменальные исполнители. При этом они в залах играют так, что каждый из этих концертов становится одним из лучших в истории этих исполнителей. У нас был фантастический концерт Павла Милюкова, который играл Баха. Он играл концерты для скрипки с оркестром. А под конец на бис исполнил сложнейшую партиту Баха с чаконой, которая сама по себе длится минут 15. На бис такие вещи не исполняют. Я просто видела, как выходившие из зала серьезные мужчины слегка утирали слезы. Все-таки исполнение в зале в окружении искусства и с публикой, которая действительно понимает, зачем она пришла, придает какой-то особенный импульс исполнителям. Я достаточно часто сейчас езжу в командировки в Узбекистан, в Азербайджан, в Армению, по городам России и стараюсь каждый раз увидеть что-то новое. Это поднимает тонус, выпрямляет спину и заставляет двигаться дальше и более интенсивно.
— Как вы считаете, важно ли сейчас продолжать заниматься популяризацией русского искусства за рубежом? Как в текущих условиях Третьяковская галерея это делает?
— Конечно, важно, вне всякого сомнения. Мы сейчас достаточно активно общаемся и со странами ближнего зарубежья, и со странами СНГ, ведем переговоры об организации выставок из собрания Третьяковской галереи на музейных площадках Азербайджана или Узбекистана. Понятно, что для реализации этих проектов необходимо, чтобы Министерство культуры возобновило практику выдачи разрешений на вывоз. Как только эта практика возобновится, по крайней мере, в дружественные страны, мы будем целиком и полностью готовы немедленно начать работу над этими выставками.
Мы сейчас интенсивно общаемся с Таиландом по поводу культурного обмена, в отношении кино это уже реализуется. Конечно, мы были бы очень заинтересованы в показе там выставки из фондов Третьяковской галереи. Коллекция Национального музея Таиланда в Бангкоке — это абсолютно уникальное собрание. Страна же не была колонизирована, поэтому все, что было создано на протяжении столетий, представлено в этом музее. Буддистская скульптура не специализация Третьяковской галереи, но это такой потрясающий художественный феномен, что я точно не отказалась бы от возможности организовать такую выставку у нас в музее. Мы готовы возобновить наши отношения с китайскими партнерами, как только изменится политика, связанная с ограничениями из-за пандемии. Мы работаем над проектами фестивалей индийского кино с посольством Индии, мексиканского — с посольством Мексики, бразильского — с посольством Бразилии. Я думаю, что все эти институции заинтересованы в обмене и в поддержании присутствия на площадках в своих странах российской культуры, внимание к которой за последние годы невероятно возросло.
— Почему художественному музею важно развивать направление кино?
— Во-первых, когда я пришла в музей почти восемь лет назад, проводилась внутренняя инвентаризация. И выяснилось, что в двух залах в Инженерном корпусе сохранилось оборудование для показа кино на пленке 16 и 35 мм. Подобная комбинация есть только в кинотеатре "Иллюзион" и, по-моему, была в кинотеатре "Пионер". Более того, на Крымском Валу мы представляем искусство XX века, который невозможно понять без кинематографа. И в этом плане меня очень подстегнула в свое время новая экспозиция Музея современного искусства в Нью-Йорке, где впервые в зале, посвященном началу XX века, показывались фотография, кинематограф, графика и живопись. Технологически с современным музейным освещением это возможно. И я видела, проходя по залам, что кино, в частности, Дзиги Вертова, возникает постоянно, когда речь идет о первых трех десятилетиях XX века. Тогда кино очень сильно влияло на то, что привыкли называть изящным искусством.
— Синтез искусств.
— Да. Мне и нам всем очень импонирует тот самый синтетический подход и превращение музея в мощную, многогранную, разнонаправленную площадку, где все виды искусств объединяются вместе: изобразительное искусство, музыка, театр и слово. Ну и кино, музыка — все это дает возможность людям, у которых самые различные интересы, находиться у нас довольно долго. К этому добавьте образовательные программы и лекции, мастер-классы, занятия в творческих мастерских. Это вибрирующая с утра до вечера жизнь, которой наполняются эти залы.
— Вы рассказали, как Третьяковская галерея сохраняет наследие антрепренера Сергея Дягилева. Без него невозможно представить проект "Русские сезоны". Фестиваль планируется провести в 2023 году в Узбекистане. Если будет возможность поучаствовать, Третьяковская галерея ведь не останется в стороне?
— Конечно, не останется в стороне. Мы уже говорили об этом с Алексеем Лебедевым (директором проекта "Русские сезоны" — прим. ТАСС). И я предложила план "А" и план "Б". Поэтому даже если еще не возобновится практика выдачи экспонатов российских музеев, у нас есть план "Б", который позволит представить русское искусство в его высочайших проявлениях в рамках самого яркого концерта "Русских сезонов". Мы уже договорились в рамках какого.
— Выдерживаете интригу, Зельфира Исмаиловна.
— Да, я держу интригу. Надеюсь, что получится план “А”, но даже если нет, то план “Б” точно осуществится.
— Вы верите в возобновление сотрудничества с недружественными странами?
— Самый простой сигнал, демонстрирующий то, что на самом деле эти связи не могут быть разорваны бесповоротно, — это сегодняшняя афиша Театра "Ла Скала". Открытие сезона "Борисом Годуновым" с Ильдаром Абдразаковым, несмотря на все дискуссии и возникавшие препятствия. "Онегин" Джона Крэнко с дирижером Феликсом Коробовым, "Пиковая дама" и в конце концов, если не ошибаюсь, в мае или в июне концерт оркестра Мариинского театра под управлением маэстро Гергиева. Книги Достоевского, Толстого и Чехова продолжают продаваться, их продолжают читать. И я совершенно уверена, что это невозможно вытравить из сознания любого образованного человека.
— Поговорим о работе Третьяковской галереи в регионах. Как бы вы оценили готовность здания филиала галереи в Калининграде? Какие работы там ведутся, и когда объект планируется сдать в эксплуатацию?
— Стройка идет так, как она планировалось. Я имею в виду по срокам. Мы понимаем, что это станет мощнейшей площадкой для образовательных проектов. Театральный зал, кинозал, зал для концертов на 270 мест. Первый этаж — это общественные, образовательные пространства, ресторан, кафе и музейный магазин. Второй этаж — музейный. Лестница, которая ведет на второй этаж, спроектирована как амфитеатр. На ней могут разместиться 400 человек. И на противоположной белой стене можно показывать кино. Можно сделать сцену и проводить самые различные мероприятия. Мы очень надеемся, что строительство этого здания будет завершено к концу 2023 года, как планировалось изначально. Как только здание будет сдано в эксплуатацию, мы начнем проводить там образовательные проекты, кинопоказы и концерты. Прежде чем в выставочные залы въедут наши экспонаты, должна быть отлажена вся система обеспечения музейного климата, а это очень тонкий и сложный процесс. Мы планируем сначала запуститься как образовательная и общественная площадка, а потом уже к лету открыться как полноценный музей.
— А в Самаре?
— Филиал в Самаре мы планируем открыть к лету 2023 года. Строительные и реставрационные работы должны завершиться в течение ближайших двух-трех месяцев. Мы уже сформировали полностью те выставки, которые мы будем запускать. А к лету 2023 года, надеюсь, пространство Фабрики-кухни наполнится жизнью и станет функционировать как одна из самых активных музейных площадок этого региона.
— Еще о Калининграде. Там предусмотрена только постоянная экспозиция или выставки будут меняться?
— Там мы планируем сложную систему выставок, которые будут экспонироваться долго — от года до полутора лет. Это выставки, которые будут как бы замещать постоянную экспозицию или играть ее роль, представляя большие пласты отечественного искусства. И одновременно будут организовываться более камерные и более короткие по времени (3,5 месяца) выставки из собрания и Третьяковской галереи, и Государственного Эрмитажа, у которого там будет свой зал.
— А проект "Выставка одной картины" продолжится в Калининграде?
— Да, конечно. Мы планируем продолжить его в следующем году. Более того, мы сейчас заканчиваем работу над согласованием состава выставки, которую мы намерены развернуть в 2023 году в одном из музеев Калининграда, как мы это обычно делаем. Мы совмещаем проект "Выставка одной картины" с показом выставки из своего собрания.
— Переместимся на другой конец страны — во Владивосток. Как проходит строительство филиала? Будет ли он способствовать развитию сотрудничества с партнерами в Азии?
— Я очень на это надеюсь. Строительство идет такими темпами, что, я думаю, те сроки, которые были поставлены сразу же после принятия проекта архитектурного бюро, будут выдержаны.
Этот музейный центр имеет юридический статус филиала Третьяковской галереи, но там будем представлены и мы, и Государственный Эрмитаж, и Государственный музей Востока, и будет открытое хранение Приморской картинной галереи. Изначально мы планировали, что во Владивостоке могут останавливаться выставки, которые идут, например, в Китай или в Южную Корею, или в Японию. В любом случае после того, как Китай откроется, мы это сможем реализовывать. Мы также заинтересованы в том, чтобы этот музей стал площадкой, где можно будет показывать выставки из музеев — потенциальных партнеров из Юго-Восточной Азии. Например, из того же Таиланда.
— Хватает ли государственной поддержки на реализацию проектов Третьяковской галереи? На что в первую очередь направляются средства из госбюджета?
— Большая часть проектов, которые мы делаем и в Калининграде, и во Владивостоке на других площадках — это проекты, которые мы делаем на спонсорские деньги. Бюджетное финансирование покрывает расходы на содержание штата, командировки, на образовательные программы в Балтийском университете имени Канта или в Дальневосточном федеральном университете.
Нам удалось найти спонсорские средства. Сейчас и в Калининграде, и во Владивостоке нам помогает компания Fesco, которая уже третий год является нашим партнером по Владивостоку. Компания предоставила нам помещение в здании бывшего Дальневосточного морского пароходства, которое с их помощью трансформируется во временное представительство Третьяковской галереи. Мы планируем где-то в феврале или в марте его открыть и проводить там постоянные образовательные программы.
— По вашим прогнозам, доходы галереи по итогам 2022 года будут выше или ниже, чем в прошлом году? За счет чего?
— Цифры мы опубликуем в начале следующего года. Но то, что это будут цифры, превосходящие доходность прошлого года, — однозначно. Это же прямо связано с количеством посетителей. И, надо сказать, что мы еще очень активно работаем с программой "Пушкинская карта".
— Цифры говорят сами за себя.
— Да. У нас очень хорошие показатели. Я думаю, что сейчас они уже превысили 200 тыс. человек с начала работы программы. Это один из самых высоких показателей в стране.
— Книжная гостиная открылась в Новой Третьяковке. Как посетители восприняли это пространство?
— Это была моя давнишняя мечта сделать в Третьяковской галерее публичную библиотеку. Мне всегда казалось, что публичная библиотека с открытым доступом — это неотъемлемая часть любого музея. В проекте реконструкции здания на Крымском Валу, над которым мы работаем, публичной библиотеке отведена тысяча квадратных метров. Это такой первый опыт, генеральная репетиция тоже. Мы с самого начала хотели сделать это пространство очень комфортным для людей, располагающим к отдыху, к разговору, к просматриванию книг. Меня страшно тронула фотография, которую мы все пересылали друг другу: папа и мальчик, которые сидят там на диванчике. Папа читает мальчику вслух книжку, которую он взял со специальной детской стойки.
Конечно, мы постарались подобрать книги так, чтобы они касались многих важнейших тем, связанных с искусством, которое мы представляем и храним: от древнерусского до современного. И часть книг, которые мы там представляем, — это книги действительно уникальные, которые очень трудно найти в открытом доступе в любой библиотеке. Посмотрим, жизнь покажет, справедливы ли наши идеалистические представления о в том, что эти книги должны быть доступны, что можно посидеть и их полистать.
— Зельфира Исмаиловна, а чего достигла Третьяковская галерея в области реализации инклюзивных практик? Стал ли музей доступнее?
— Мы все время работаем в этом направлении. Из-за расположения в историческом здании мы довольно ограничены в своих возможностях. Самое главное, что мы делаем, — это то пространство, которое мы трансформируем здесь, в Малом Толмачевском переулке при поддержке Фонда Потанина для занятий, в первую очередь, с детьми с синдромом Дауна и с признаками аутизма. Там будут специальные творческие мастерские для работы с этими детьми, где они могут заниматься и лепкой, и рисованием, и, по-моему, даже каким-то азам компьютерной анимации. Это будет место, где они смогут отдохнуть, поесть, находиться в течение целого дня. Все пространства будут доступны для маломобильных групп. Там же будут выставочные пространства, чтобы мы проводили показы произведений тех людей, с которыми мы работаем. Это позволит нам действительно тиражировать уникальную методику по работе с такой аудиторией и увеличить количество тех, с кем работаем, в разы. Мы хотели бы использовать для какой-то вспомогательной деятельности в этих пространствах тех бывших учеников подобного рода групп, которые уже достигнут совершеннолетия, пройдут эту школу и таким образом смогут помогать и быть вписанными в социальную жизнь.
— Кроме повышения доступности музея и искусства, что, как вам кажется, делает Третьяковскую галерею современной институцией?
— Непростой вопрос. Наверное, понимание того, что сегодняшняя роль музея гораздо более важная и масштабная, чем это было какое-то время назад, в силу того, что музей сегодня дарит людям те впечатления и эмоции, без которых невероятно трудно справиться с вызовами, перед которыми мы все оказываемся. Настоящее великое искусство — это искусство на все времена.
Те люди, с которыми мы работали онлайн, поняли, что музей сегодня может разговаривать с ними на том языке, который им интересен и понятен. Это потребовало от музейщиков очень серьезных усилий и перестройки. Не могу сказать, что мы достигли того результата, которого нам хотелось достичь. Тем не менее вектор уже задан. Останавливаться нельзя, потому что жизнь идет вперед, скорость восприятия информации с каждым днем недели, месяцем растет. И мы должны все больше и больше вкладываться в работу для того, чтобы удержать внимание посетителей.
Ну и, конечно же, иммерсивность. Поход в музей как путешествие, погружение и невероятно сильные переживания — это, на мой взгляд, то, что делает музей современным. А отнюдь не умение использовать самые современные технологии и оборудование, которые все равно никогда не создадут такого впечатления, как то, которое испытывает человек, стоя перед оригиналом. Искусство — это про смыслы. А наша задача — помочь эти смыслы расшифровывать и интерпретировать.
— Какие задачи стоят перед Третьяковской галереей на следующий год?
— Наверное, главным событием для нас станет открытие в мае-июне филиала в Самаре, потому что это первый и самый дорогой ребенок из трех филиалов. Тем более перед нами там был двойной вызов. Необходимо было осуществить очень точную, правильную реставрацию фантастического сооружения, построенного, кстати, женщиной-архитектором. Мы создаем там на спонсорские деньги малый музей, посвященный Екатерине Максимовой. И вписать в это потрясающее, но очень сложное для экспонирования живописных полотен здание концепцию современного музея с тем, чтобы все выработанные за последние годы ноу-хау так или иначе в этом пространстве были воплощены, включая, кстати, показ кино. Там тоже есть зал на 70 мест.
Если говорить о выставках, то, наверное, самым серьезным вызовом будет масштабная выставка Николая Рериха, которую мы планируем развернуть к осени следующего года. Мы очень надеемся значительно продвинуться с реконструкцией так называемых малых музеев, которые являются частью Третьяковской галереи. Мы очень надеемся существенно ускориться с домом-мастерской Анны Семеновны Голубкиной в Большом Левшинском переулке.
И поддержка нашего давнишнего партнера "Транснефть" позволит нам сделать рывок в деле реконструкции Дома-музея Павла Корина. Это, конечно, наша настоящая боль. Мы делаем все, что только возможно. И очень надеемся на то, что в 2025-2026 годах мы сможем открыть этот музей и опять наполнить его невероятными артефактами, хранившимися в доме-мастерской Павла Дмитриевича Корина, и произведениями, созданными им. Поэтому, конечно, это работа на развитие музея, работа на перспективу. Мы большое внимание уделяем и будем уделять нашим региональным проектам. Благо, в Самаре у нас уже будет свое здание, где мы сможем разворачивать масштабные выставочные проекты. Причем мы там сразу же обозначим и свою стратегию по показу в этих пространствах не только произведений из собственного собрания путем привлечения к этим выставкам единичных экспонатов из других музеев и вообще в дальнейшем привлечение к выставкам Третьяковской галереи на этой площадке работ из собраний музеев Поволжья.
Беседовала Маргарита Баранова