«Хищникам, расхитителям, свившим себе гнездо в Приморье, – пощады не будет»

В октябре 1922 г. начальник административно-организационного управления Госполитохраны И. Воронцов начал подбирать людей для отправки в Приморье для создания местных органов ГПУ. В то время 5-я армия Восточно-Сибирского военного округа под руководством И. Уборевича двигалась с боями на Приморье, и собрать группу решено было именно при ее особом отделе.

Опергруппу подбирал заместитель начальника Особого отдела 5-й армии, военный следователь В. Каруцкий. В группу вошли 30 человек – пограничник И. Булатов, В. Никитин – моряк-балтиец, участник штурма Зимнего, К. Циунчик – партизан, красноармеец В. Ильин, П. Моров – сотрудник читинской ЧК, А. Горячев, В. Сковородько. Целым вагоном группа из Иркутска прибыла в Читу вместе с полпредом ГПУ по ДВР Л. Бельским, который должен был возглавить Губревком во Владивостоке.

Группа прибыла утром 27 октября. В тот же день Губернский ВРК постановил создать отдел Госполитохраны ДВР – ГПО. Вечером было собрано первое оперативное совещание, и скоро было объявлено о создании при губревкоме облотдела ГПО. Первым начальником Губотдела стал В. Каруцкий, замом – В. Никитин. На работу в отдел были направлены и местные кадры: Г. Давыдов, С. Хомяков, Д. Федичкин, П. Гулянов, Варман.

Направлял работу Бельский. С вхождением Приморья в РСФСР эта группа стала костяком созданного 24 ноября Приморского Губотдела ГПУ.

«С чего мы начали? – вспоминал 22-летний Иван Булатов, впоследствии ставший почетным сотрудником ГПУ. – На первых порах мы еще действовали, как в потемках. Город кишел враждебными элементами. Через коменданта города было предложено всем, кто имеет оружие, сдать его немедленно, а бывшим офицерам явиться на регистрацию в комендатуру.

Работали мы без отдыха чуть ли не круглыми сутками, спали через день, неделями не встречались с семьями. Выявляли скрывающихся офицеров жандармерии и прочих белых деятелей. Особую заботу вызывала оставленная интервентами агентура. Занимался ею И. Ломбак».

В первые дни было зарегистрировано более 5 000 военнослужащих Белой армии, включая четырех генералов. Начальник нового отдела Каруцкий выступил в прессе, где предупредил, что «в корне будет пресекать всякие попытки создания новых авантюр, направленных против новой власти. Одна из важных задач – это борьба с мародерством и расхитителями народного достояния. Хищникам, расхитителям, свившим себе гнездо в Приморье, – пощады не будет».

Сотрудники отдела обезвреживали банды, расплодившиеся за времена анархии. Среди последних особо «отличались» банды Колбасы и «Шайка 21», средь бела дня грабившие прохожих и квартиры. Вместе с образованием центрального губернского аппарата началось создание отделов и на местах. В Шкотово был направлен сотрудник Горячев, в Посьет – Милютин, в Ольгу – Тарабыкин.

Многие первые сотрудники заняли впоследствии значительные посты в структуре органов госбезопасности СССР. Так, Каруцкий с конца 1920-х уже находился на руководящих постах ГПУ в Средней Азии. Затем он стал председателем органов ГПУ и УНКВД Туркменской ССР, Казахской АССР, Западно-Сибирского края, Западной области, заместителем наркома НКВД БССР.

Заместителем начальника внешней разведки СССР стал легендарный чекист Василий Зарубин. С февраля 1923 г. он возглавлял экономическое отделение Приморского губернского отдела ГПУ во Владивостоке. Экономический отдел ГПУ наблюдал за деятельностью хозяйственных учреждений, курировал внешнюю и внутреннюю торговлю. Работа отдела Зарубина приносила ощутимые успехи: скоро во Владивостокском Госбанке уже хранилось 981,2 кг героина, изъятого Приморским ОГПУ.

Вот как вспоминал о своей работе с Зарубиным сотрудник отдела П. Дворкин: «Весной 1924 г. меня вызвал к себе начальник отдела Зарубин и рассказал, что к нему приходил человек, работающий провизором в небольшой аптеке. К провизору обращался за помощью его знакомый, владелец кафе-театра «Иллюзион» на углу центральных улиц грек Ф. Георгакопуло и просил найти верного человека, который бы купил 18 кг контрабандного морфия. Мы решили «купить» морфий.

По легенде я – в роли приехавшего из Москвы работника Внешторга П. Жигецкого – остановился в дорогом номере гостиницы «Версаль». Через три дня в номер постучали провизор и Георгакопуло. Георгакопуло удостоверился, что покупатель солидный и надежный. Предложили купить морфий по 6 000 рублей за кг.

Договорились встретиться здесь же завтра в 10 часов утра. Утром в номер вместе с Георгакопуло пришли еще два мрачных типа, и мы все вместе поехали на квартиру. В карманах я имел врученные мне Зарубиным 20 000 руб. и пистолет с 10 патронами. По дороге я заметил, как нас обогнали два фаэтона, в одном из которых сидел переодетый в штатское Зарубин.

Подъехав к небольшому деревянному дому, мы вошли в калитку и направились к флигелю. Позвонили.

– Кто? – поинтересовались из-за двери.

– Свои, – ответил Георгакопуло.

В комнате находился господин Перламутр, как его называли сообщники. Я сел так, чтобы можно было одновременно наблюдать за всеми присутствующими и видеть окно. Перламутр задал неожиданный вопрос: почему я покупаю морфий здесь, когда гораздо лучше купить его в Москве? Я ответил, что для меня это довольно удобно, так как доставка гарантирована через проводника поезда «Москва – Владивосток».

Перламутр предложил следующую схему: так как морфий находится в другом месте, а доставлять всю партию небезопасно, то мы уплачиваем за килограмм, и люди привозят его сюда. И так, пока не доставят всю партию. Я согласился, и двое отправились за первой партией. В комнате осталось четверо, и тут я увидел, что во двор входит Зарубин. Я достал пистолет и приказал всем поднять руки. Вошел Зарубин с сотрудниками и начал обыск.

Минут через 10 с банкой морфия вернулись двое посыльных. Всех арестовали и отправили в облотдел, а мы с Зарубиным и аптекарем поехали за город, где находился морфий. Позвонили в небольшой коттедж. Из-за дверей послышался женский голос: «Кто?» Аптекарь ответил. Дверь открыла немолодая грузинка. Мы вошли в богато обставленную квартиру из нескольких комнат. В кровати, укрывшись одеялом, лежал кавказец. Под его подушкой был обнаружен револьвер, а под кроватью 16 банок с морфием. … Как-то, уходя с допроса, Перламутр бросил: «Просто удивляюсь, можно подумать, что вы десятки лет работаете в разведке, а ведь такие молодые».

Константин Федичкин, резидент госбезопасности СССР в Румынии и Италии, почетный чекист СССР, начинавший свою работу в Приморье в 20-х, писал: «В то время мне исполнилось всего лишь 20 лет. Вспоминая годы своей юности, я часто думаю: что заставило меня, да и многие тысячи моих сверстников, отдать всего себя без остатка невзгодам и смертельному риску? Видно, есть в человеке такая сила, которая способна преодолевать самое, казалось бы, непреодолимое, если есть высокая идея, заветная цель…

Помню, как владивостокским чекистам удалось предотвратить вывоз в Китай большой партии оружия немецкого производства, прибывшего во Владивостокский порт под видом транзитного груза. В наши руки тогда попали сотни длинноствольных маузеров и значительное количество пистолетов вальтер и парабеллум с большим количеством патронов. Часть их пошла на вооружение личного состава сотрудников губотдела и погранохраны, основное же количество было отправлено в Москву.

Впоследствии, когда Зарубин стал работать за рубежом, ему пришлось встретиться с одним из иностранцев, который в начале 20-х годов жил во Владивостоке и являлся одним из соучастников указанной махинации с вывозом оружия. Эта встреча произошла через добрый десяток лет. Иностранец узнал его, подошел, любезно представился и напомнил обстоятельства прошлого знакомства во Владивостоке. Зарубин посчитал целесообразным не отказываться от прошлого, исходя из того, что иностранец знал его как работника таможни».

По личному настоянию председателя КГБ СССР Ю. Андропова Зарубин, уже после смерти, был награжден орденом Ленина. У гроба, провожая разведчика в последний путь, в почетном карауле стоял и сам председатель.

Юрий УФИМЦЕВ