Расширять границы искусства
Имя Сергея Дягилева на слуху даже у тех, кто никогда не интересовался искусством балета и оперы. Человек, который в начале XX века ввел в Европе моду на все русское, поражая западную публику невероятно яркими, авангардными спектаклями, во многом повлиял на развитие не только отечественной, но и мировой культуры. Дягилев родился в состоятельной дворянской семье, где музыка была одной из важнейших составляющих жизни: дом Дягилевых в Перми, где будущий импресарио провел детство, считался в городе главным культурным центром: здесь собирались музыканты, художники, писатели, устраивались литературные вечера. Сергей с малых лет занимался музыкой, играл на фортепиано, его тягу к искусству поддерживали отец и мачеха.
После переезда в Петербург он поступил на юридический факультет и одновременно — в консерваторию, где учился под руководством Римского-Корсакова, но ни одной из профессий не стал заниматься. То, что его действительно интересовало и в чем впоследствии проявился его гений, — это организация художественных выставок и культурных мероприятий. Дягилев всей душой любил русское искусство и хотел сделать его популярным за пределами Российской империи.
Увлеченный современной живописью, Дягилев вместе с Александром Бенуа создал журнал "Мир искусства", а также одноименное творческое объединение, в которое вошли Илья Репин, Исаак Левитан, Валентин Серов, Лев Бакст. Молодые художники искали новые решения и пути. Дягилев, как идейный вдохновитель движения, выступал за синтез искусств: живописи, музыки, танца и народного творчества. На выставках мирискусников вместе с картинами публике показывали коллекции крестьянской мебели, вышивки, костюмы и иконы.
В конце XIX века аудитория воспринимала подобные мероприятия неоднозначно, а среди критиков и искусствоведов разгорались жаркие дебаты о границах возможного в искусстве. Но Сергей Дягилев не отрицал границы, он просто расширял их.
Получив должность при Императорских театрах, Дягилев стал развивать кипучую деятельность, привлекать новых артистов, художников, менять подход в сценографии. Его уважали и даже немного побаивались. С примой Императорских театров Матильдой Ксешинской Сергей был подчеркнуто вежлив на людях и бескомпромиссно строг за кулисами. Как вспоминали современники: "Дьявол во плоти — вот кто такой Дягилев… Он заставляет плясать даже камни".
Триумф Русских сезонов
С 1906 года Дягилев начинает знакомить с русским искусством Европу: в 1906 году он убеждает дядю Николая II, великого князя Владимира Александровича, поспособствовать, в том числе и финансово, организации во Франции выставки "Два века русской живописи и скульптуры". Она прошла с большим успехом, а Дягилев обрел новых меценатов, покровителей и влиятельных знакомых.
Вдохновленный благоприятными отзывами парижской прессы, на следующий год импресарио организовал на сцене знаменитого театра Гранд-опера в Париже несколько концертов русской классической музыки, на которых звучали произведения Глинки, Скрябина, Мусоргского, Римского-Корсакова. А в 1908 году привез во Францию оперу "Борис Годунов". Дягилев сам редактировал постановку и адаптировал ее под вкусы и тренды аудитории, согласовывал декорации. Он лично сократил хронометраж спектакля, добавил сцены, важные для его драматургии.
Готовя четвертый сезон, антрепренер пригласил лучших танцовщиков Императорских театров — Анну Павлову, Тамару Карсавину, Вацлава Нижинского. Также Дягилев подписал контракт с Федором Шаляпиным. Для гастролей был арендован менее престижный, чем Гранд-опера, парижский театр Шатле, где специально к приезду труппы расширили сцену и разместили на ней созданные русскими художниками Львом Бакстом, Александром Бенуа, Николаем Рерихом декорации. Именно оформление спектаклей, костюмы и, конечно, русские танцовщики на этот раз вызвали восторг публики, хотя многие не поняли адаптированные авангардные постановки.
Тем не менее Дягилев решил, что лучше всего сосредоточиться на балете, и подготовил для следующих гастролей спектакли "Шахеразада" на музыку Римского-Корсакова и "Жар-птица" молодого композитора Игоря Стравинского. В 1910 году "Русский сезон" прошел уже на лучшей сцене Европы — парижской Гранд-опера и стал одним из самых триумфальных для труппы. Публика вновь была поражена великолепными яркими костюмами, и вскоре мода на восточные наряды охватила Францию.
"Весь Париж переоделся по-восточному", — записал тогда Лев Бакст.
Спектакли дягилевской труппы выходили за рамки обшепринятых канонов театрального искусства. Свет, декорации, грим, необыкнованная хореография и пластика танцовщиков поражали современников. Театральный критик Анри Геон писал о балете "Жар-птица: "Это чудо восхитительнейшего равновесия между движениями, звуками и формами…"
Такие отзывы о спектаклях были в последующие годы не всегда. Так, публика не приняла новаторскую сложнейшую балетную постановку на музыку Игоря Стравинского "Весна священная": зрители не поняли языческие мотивы и "варварские" обрядовые танцы героини, которая зазывает весну. Артистов освистали прямо во время представления, выкрикивали оскорбления и громко смеялись, а те еле сдерживали слезы.
Успех и скандалы сопровождали выступления труппы "Русского балета Дягилева" (именно так стала называться анреприза с 1911 года) по всему свету: Европа, Америка, Австралия. Проект не раз оказывался на грани финансового краха, но спасали чудом найденные деньги. Помогала "Русскому балету" Коко Шанель, которая позже, в 1928 году, создала костюмы для балета "Аполлон Мусагет" в постановке Леонида Мясина.
Дягилев много работал с иностранными коллегами, среди которых были художник Пабло Пикассо и драматург Жан Кокто. В России уже гремели революция, последущая за ней Гражданская война, но Дягилев продолжал зажигать новые звезды среди русских артистов — Сержа Лифаря, Джорджа Баланчина. После смерти импресарио Лифарь стал премьером Гранд-опера, а позже и руководителем балетной труппы этого знаменитого театра. Джордж Баланчин после распада "Русского балета" переехал в США. Сегодня его считают одним из основоположников американского балета.
Прикоснуться к магии
20 лет Дягилев жил искусством, не имея дома. Лишь верный слуга и несколько чемоданов сопровождали его во время переездов из отеля в отель, из страны в страну, в которых он показывал миру русское искусство. Его спектакли объехали мир, но при жизни Сергей Дягилев не смог их показать в России.
Выставка "Дягилев. Генеральная репетиция", открывшаяся 4 октября в Третьяковской галерее, не просто дань памяти великому человеку или рассказ о его жизни, это продолжение Русских сезонов. Как отметила директор музея Зельфира Трегулова, это своеобразный долг современных искусствоведов — передать искру любви к искусству Сергея Дягилева зрителю сегодня.
Третьяковская галерея обладает богатейшим архивом антрепризы, последние несколько лет велась активная работа по пополнению коллекции. На аукционах мира были приобретены оригинальные костюмы, афиши, декорации. Не все они вошли в экспозицию, некоторые еще на реставрации. Как, например, занавес к балетному фрагменту "Половецкие пляски" Николая Рериха. Прекрасную декорацию посетители галереи скоро увидят, но это будет совсем другой проект. Потому что выставка "Дягилев. Генеральная репетиция" — это самая настоящая репетиция новой экспозиции музея. В отремонтированных залах на постоянной основе будут размещены архивные фотографии, документы и театральные костюмы дягилевских сезонов.
Репетиция, пусть и генеральная, всегда немного импровизация. Импровизировать в дягилевском стиле пришлось и организаторам выставки. Главный куратор Ирина Шуманова на открытии поделилась со зрителями трудностями, с которыми столкнулся музей. Выставка планировалась задолго, но непростая ситуация в мире внесла свои коррективы.
В экспозиции мы не увидим предметов из европейских коллекций. Научные сотрудники в течение пяти месяцев полностью пересмотрели архив музея, подготовили новые экспонаты, отреставрировали старые афиши. В непростое время творил и сам Дягилев: Первая мировая война и ее последствия. Приходилось вводить в состав новых артистов, перекраивать гастрольные графики, менять декорации и костюмы. Но какие бы препятствия ни чинила жизнь, Русские сезоны шли, даря миру красоту и праздник.
Окунуться в мир красоты и закулисья может и любой посетитель выставки. Первый зал оформлен в стиле театральной гримерной: по стенам развешаны афиши, стенды с фотографиями стилизованы под туалетные столики, а большие зеркала дают возможность представить себя артистами балета. Есть в зале и уникальные предметы: пуанты примы-балерины Тамары Карсавиной и ее контракт.
Скандальному спектаклю Дягилева — "Весне священной" посвящен целый зал. Негативная реакция публики во время премьеры не сломала Дягилева, как гениальный продюсер и менеджер он осознавал, что громкий скандал в театре скорее успех, чем провал. Всего через несклько лет музыка Стравинского, декорации Рериха и хореография Мясина стали эталоном новой школы европейского балета.
"Весна священная" по-настоящему авангардная постановка: гротескная угловатая пластика, дерганые жесты, костюмы, скрывающие тела артистов. К сожалению, не сохранилось записей балета тех лет (Дягилев был резко против документальной киносъемки спектаклей), но видео-арт, составленный из фрагментов современных постановок, передает общее ощущение спектакля.
Тихая музыка Стравинского, Римского-Корсакова, Ана в залах, эскизы декораций и костюмов Льва Бакста, Александра Головина, Натальи Гончаровой, Михаила Ларионова, чудом сохранившиеся сценические костюмы, среди которых сапожки из "Половецких плясок" по эскизам Рериха и костюм, созданный Анри Матиссом для спектакля "Песни соловья", позволяют ощутить магию дягилевских постановок.
Последний зал стилизован под репетиционную комнату: зеркальная стена, балетный станок, часть декорации.
Полвека назад на одной из выставок о Русских сезонах балерина Тамара Карсавина сказала: "Дягилев был бы доволен. Здесь есть его дух". Создатели выставки "Дягилев. Генеральная репетиция" постарались сделать все, чтобы у зрителей были те же ощущения.
Сам же Сергей Дягилев говорил: "Надо идти напролом. Надо поражать и не бояться этого, надо выступать сразу, показать себя целиком, со всеми качествами и недостатками своей национальности".
Дарья Воронина